Эпоха Немезиды

Мы тоже не сидели сложа руки. Были навалены баррикады, из мебели и другой подручной ерунды вроде земли с грядок, по периметру пристроили кучу различных «подарочков» вроде мин и растяжек, в разных углах были размещены минометы и автомобили с турелями. В середине двора угрожающе ощетинились БМП. В неприметных углах мрачно застыли бойцы в экзоскелетах. Те, что брони не имели, пристроились у минометов. Мы были готовы в любой момент изрыгнуть смерть. Были и ещё некоторые сюрпризы.

Но и противник был не лыком шит. Побитый, но ещё передвигающийся БТР, десяток уже знакомых джипов, один шестидверный внедорожник военного назначения. Много — около трёх десятков — бойцов в знакомой черной форме. Три экза. И это были не «Дефендеры» — два старых добрых «Тауруса» и одна «Кобра–Бета». Мерзота. Раз они используют эти модели, значит, у них есть с собой здоровенный аккумулятор энергии. И верно — в одном из пикапов лежала здоровенная сине–серебристая коробка.

— Сдавайтесь. Это последнее предупреждение.

Я подхватил шест, валявшийся у стены, приоткрыл окно и частично вытолкнул его наружу. На конце шеста повисла белая тряпка.

— Мы хотим говорить! — крикнул я. — Переговоры! Мы идём на переговоры!

— Вы не в том положении, чтобы «хотеть», — ответил тот же странный монотонный голос из мегафона.

— У нас достаточно вооружения, чтобы как минимум переломать вам кости, так что, думаю, мы — можем. Повторяю: требуем переговоров!

Наступила тишина. Мы ждали.

— Хорошо, — нарушил наконец молчание «говорун». — Переговоры состоятся.

— Подойди к воротам, — коротко отозвался я. — Там и поговорим.

— Подхожу.

Я бросил шест и повернулся к экзу, который тут же открылся и я забрался в ложемент. Спустившись во двор, я забрался на баррикаду так, чтобы была видна лишь голова и плечи. Вгляделся в оппонента. Ну да… следовало ожидать. Мой взгляд уперся в забрало мрачно смотревшего на меня зеркальное забрало «Кобры».

Какое–то время я разглядывал собеседника. Он нарушил молчание первым:

— Вы идентифицированы как группа мятежников, находящихся вне закона правительства. Согласно имеющимся директивам, вы подлежите суду, в случае сопротивления — уничтожению на месте…

— Слушай, не втирай мне мазь от хомячков, — скучным голосом прервал я его спич и откинул забрало, ощерившись. — Обойдёмся без дешёвых ультиматумов. Было бы так просто нас взять — штурмовали бы сразу. А так — вы нас видите, мы — вас, тем более что нам видно побольше, чем вам. В итоге что? Может, вы нас и возьмёте. Да только так случится, что и мы вас раскатаем в блин. Ценой больших потерь, да… но и вам легко победа уж точно не достанется. Так что опустим фамильярности.

— А ты такой, как тебя описывают, Одинцов, — вдруг произнес мой собеседник после краткой паузы. — Всё такой же напористый и наглый. Не спорю, против тебя всегда трудно было выстоять, но я — постараюсь.

Я застыл, с хрустом вцепившись в металл ворот, который от давления, вызванного могучей силой экзоскелета, жалобно заскрипел. Я помню. Помню! Это…

— Как ты меня назвал сейчас?

— О, я о тебе не только это знаю… Велес. Я знаю о тебе всё. А ты забыл? Амнезия замучила? — ехидно осведомился собеседник. — Я тебе ещё кое–что покажу. Вспомнишь меня…

Забрало «Кобры» вдруг резко пошло перекрёстным трещинами и вытянулось в шлем, открыв лицо… от вида которого я шокированно втянул воздух. Кошмары, снившиеся мне уже не один раз, воплотились в реальность.

— Ты…

— Я, Одинцов, я, — кивнула моя точная копия. Голос, выражение и черты лица, даже манера разговора — всё моё. До мельчайшей чёрточки. — Виду, ты меня узнал.

— Смутно, — прошипел я. — Кое–что вспоминается. Что ты за тварь?

— Улучшенная версия тебя, — выплюнул собеседник. — Без изъянов. Без дефектов. Без сомнений. И ты — мой позор. Тебя не должно существовать.

Мда…

— Как мне тебя называть хоть? Могу Выпендрёжником. Или Свихнутым Маньяком. Годится?

— Рот зашей, — рявкнула моя копия. — Да, хорошо тебе головку перетряхнуло. Что ж… расскажу перед твоей смертью. Хоть и нет рационального в это ничего, но… удовольствие мне принесет.

Мой близнец, плюясь ненавистью и желчью, заговорил, а я внимательно слушал. Хотя выйти из равновесия можно было практически от каждого слова.

Его звали Кроy. Дитя генной инженерии, он был клонирован из моего ДНК: в свое время корпорации, — а, точнее, Артемиде — понадобился новый «я», но без непозволительного духа бунтарства. Некоторое время его тренировали, учили, снабжали знаниями — и в итоге появился новый профи, новый великолепный исполнитель.

Почему это было так важно? Кем я был?

Кроy не сказал. Но, исходя ехидством, высказал причину моей амнезии. Мне стёрли память. Корпорация попросту обнулила меня, обучила на новый лад и запихнула на кабинетную должность, дабы сохранить «про запас» — возможно, я мог бы послужить ещё как–то. А может — просто ради сохранения исходного материала. Я был невероятно ценен — и риски превышали эту самую ценность. Теперь же Кроу отправили за мной по пятам — вернуть или убить.

— Знаешь, думаю, я обойду приказ. Возможно, я бы и взял вас в плен. Но ты… ты моя личная заноза. Тебя я живым оставлять… просто не хочу. Когда мне сказали, что в этом секторе можешь скрываться ты, я вызвался курировать все операции. И вот ты в моей ловушке… батенька.

— Ну–ну, — буркнул я. — Бравады в тебе как–то дохрена и мозгов с ноготь. Явно не от меня…

— Заткни пасть!

— Нет уж, теперь слушай сюда, — подался я вперёд. — Теперь говорю я, ты уже наговорил тут с три короба. — Если вы не отвалите, мы дадим максимальный отпор, а тобой я займусь лично. Выпотрошу, пихну трепыхающуюся тушку под аппараты, чтоб раньше времени не сдох и заставлю жрать собственные кишки вместе с дерьмом. И плевать, что желудка у тебя уже не будет! Я уверен, павлиний хвостик у тебя быстро отпадет. Так что либо вали, либо сдохнешь! — последние слова я уже почти прорычал. — Понятно объяснил? Или повторить для особо тупых?

— Тебе хана, — отозвался Кроу и закрыл забрало. — Выбор сделан. Сам напросился.

— А то я ждал иного, — ухмыльнулся я ему вслед.

Всё.

Время разговоров закончилось.

Я одним махом спрыгнул вниз, выбрался из экза и облачился в поднесенную пехотную броню. Экз уже рванул в сторону, занимая заранее оговоренную позицию. Я же нажал кнопку на рации, посылая находящимся снаружи бойцам сигнал. Тяжкий вой, хлопок и сразу последовавший за ним электрический треск снаружи дали понять, что подарочек прибыл — в соседних дворах была установлена пушка с особым зарядом, действовавшим по принципу ЭМИ, но в ограниченном пространстве. Первый заряд выпускал облако газа металлической пыли, в пределах которого тут же срабатывал мощнейший электрический разряд. Эффект был неплохим: оба «Тауруса» замерли в неестественных позах, готовые открыть огонь. Пехоте тоже досталось: восемь бойцов противника вышли из строя. Непонятно, выжили они или нет, но признаков жизни не подавали.

Ответ не заставил себя ждать. Через забор полетели три связки гранат. Молнией пробежала Эмили — подхватив две из них на лету и отбив в сторону третью, она швырнула их обратно. Одновременно с разрывом, особо никого не задевшим, забор с одной стороны рухнул, усеяв всё обломками кирпича. В проломе показался БТР, тут же исчезнувший в новом взрыве — напоролся на очередную минут. Я отдал приказ — по пролому и позади него ударили минометы, заставив обьятую пламенем боевую машину замереть на месте и положив ещё несколько бойцов противника. Но полностью закупорить проход не удалось — через пролом рванули остальные. Я с неудовольствием отметил, что они прорвались сквозь огонь — броня их защищала достаточно надёжно. И, как финальный аккорд, через гигантский костер бронетранспортёр прошагала Кобра.