Эпоха Опустошителя. Том I

— Перестраховываются, — тихо буркнул Ганграт. — На своём веку я такого не припомню, чтобы смертник смог подобным образом покинуть коллизию. Да и чтобы безранговый одолел вершителя… На такое способны немногие наследники благородных. Вы вообще видели, как на него смотрела знать?

— Мне кажется тут дело не только в этом. Вы все в курсе, что в нашем мире важна только сила, — заметил задумчиво Цуг. — А Ранкар и вправду необычайно силён. К тому же есть вероятность того, что многие могли принять его за ублюдка какого-нибудь аристократа.

— Понятно, что он силен. Я видел его навыки своими глазами, — прошипел холодно Аркас, оглядываясь бегло по сторонам. — Но вы не о том сейчас размышляете. Если он на кого-то нападёт в своём нынешнем состоянии, то это будет катастрофой. Тэйн, найдешь его? — вдруг обратился полубог к бывшему серафиму.

— Найду. За мной! — быстро кивнул падший и на всей скорости направился куда-то вдаль. — Я чувствую отголоски его ауры. Ничтожные остатки прозрения единственное, что осталось от моей былой силы. Ему нужно помочь. В последнее время мы сплошь балласт для него. К тому же есть только одно место, куда он мог пойти.

Четверка смертников почти сразу устремилась следом за Тэйном, но каково было удивление смертников, когда они осознали, что скрытая сила бывшего серафима привела к их собственному временному обиталищу.

— Он здесь, — устало прошептал падший, переглядываясь взволнованно с остальными.

— Давайте я проверю, — вызвался тотчас Цуг. — Он спас меня. Хоть этим я постараюсь ему помочь.

— Погоди, малец! — вдруг остановил того Ганграт, не дав открыть дверь, а после здоровяк облегченно выдохнул. — Прислушайтесь.

Не прошло и пяти секунд как до ушей «Осколков» начали доносится приглушенные женские стоны, которые с каждым мгновением наполнялись небывалым удовольствием.

— Неужели он кого-то пытается убить? — шокировано выпалил веснушчатый.

— Кхм… — прокашлялся смущенно серафим. — Тут с какой стороны посмотреть, Цуг. Скорее всего пытает, но не так, как ты предполагаешь. Можешь поверить мне на слово, это не стоны боли.

— Разрази меня Инферно… — напряженно пробормотал Рамас, медленно оседая вниз по стене. — Похоже, обошлось. Мы зря переживали.

— Что ж, — рассмеялся себе под нос Аркас, переглядываясь с ухмыляющимся Гангратом. — Похоже, он и вправду на кого-то напал, но не так, как мы думали.

— Ранкар и вправду напоминает собой берсеркера, — хмыкнул весело минотавр. — Те аналогичным образом сбрасывают пар.

— Чего вы ржете?! — насупился внезапно веснушчатый. — Мы будем ему помогать или нет?

— Пойдём, Цуг, не будем мешать, — хлопнул полубог по спине парня, медленно уводя его прочь. — Я уже и забил, что ты никогда не занимался подобным. До этого во Фронтире не выпадало время, да и девицы попадались так себе, а когда нас приговорили уже стало не до того. Но обещаю, что мы исправим это недоразумение.

— Скажи, малец, ты как относишься к ветренным менадам, путанам, куртизанкам или же жрицам любви? — в лоб спросил здоровяк, на пару с Аркасом оттаскивая юношу как можно дальше от казармы.

Стоило ему заслышать подобное, как он тотчас оторопел и с расширившимися глазами посмотрел на дверь.

— То есть он… — краснея на глазах стал мямлить парень. — Он…

— Да, мой юный друг. Я слышал, что в лагере Ксанта под такие нужды для воителей отведен целый квартал. Если всё сложится, то мы как-нибудь сводим тебя туда.

— Но… но с кем? — смущенно пролепетал Цуг.

— А ты разве не узнал голос своей спасительницы? — приподнял брови Рамас, шагая следом. — Похоже, пилиг… кхм… точнее Ранкар, нашел иной способ препятствовать одержимости.

— Далеко уходить не будем, — спокойно отозвался Тэйн, оглядываясь по сторонам. — На всякий случай покараулим здесь, — но секунду спустя тот невольно скосил взор на терата. — Однако твоё предложение о походе в красный квартал мне по душе, Грат.

— Гореть мне на лавовых полях Инферно! — поперхнулся деланно тифлинг, под тихий смех товарищей. — Наш святоша и носитель света решил поддаться прелюбодеянию.

— Я бывший святоша и бывший носитель света, — пожал серафим беззаботно плечами. — Теперь мне всё можно…

* * *

Первые мгновения после пробуждения, сознание представляло из себя, что ни на есть чистый лист. Давно я не ощущал себя столь отдохнувшим. Очень давно. Внутри преобладала странная пустота. Приятная пустота. Однако стоило слуху заслышать мерное девичье сопение под боком, как все воспоминания о вчерашнем дне разом вернулись.

Вернулись и заставили страдальчески скривиться.

Каждая сцена. Каждая секунда. Каждый миг вчерашнего дня начиная с Бойцовской Ямы и заканчивая насилием над Дианой промчался в сознании гнетущим вихрем.

Мириада сраных бед! Нет… Нет! НЕТ!

Глаза открылись мгновенно и первое, что я увидел — это разметавшиеся во все стороны длинные зеленоватые волосы и обнаженное женское тело со следами затянувшихся укусов, жутких ссадин и свежих синяков на безупречной коже. Манящая и соблазнительная грудь со следами моих зубов на ней, ангельское лицо, шея, плечи и даже живот со спиной. Из-за моих выходок пострадало практически всё. К тому же усугублял ситуацию и тот неоспоримый факт, что я был первым мужчиной у Дианы.

Проклятье… Проклятье! ПРОКЛЯТЬЕ! Зачем… ну зачем! ЗАЧЕМ ОНА ПРИШЛА?! Я же просил… Глупая! Глупая! ГЛУПАЯ ДЕВКА! ДУРА!

От увиденного к горлу подступил предательский ком, но единственное, что удалось сделать — это с осторожностью обернуть дриаду в её разорванную одежду и подхватив бережно на руки, перенести с холодного и окровавленного пола на постель.

На удивление та даже не очнулась и не шелохнулась. Да и судя по измождённому личику проснётся не скоро. Однако стоило сделать пару шагов в сторону и натянуть штаны, как её мерное дыхание сбилось, а в спину ударил вялый и чуточку бесцветный голос:

— Как… ты?

Наверное, впервые в моей жизни весь спектр негативных эмоций явился по моей воле, а не по воле проклятой крови.

— Я… я сейчас зол, — невнятно пробормотал я, не поворачиваясь к ней лицом, продолжая медленно натягивать одежду. — Страшно зол. Знаю, что теперь это ничего не изменит, но для начала я бы хотел попросить прощения за то, что сотворил с тобой. Я не хотел. Порой моя кровь и мои эмоции выше меня. Это непростительно. Это изнасилование. Я никогда в жизни себе такого не позволял ни с одной девушкой или женщиной. Да, порой я сражался с ними. Порой пытал. Порой приходилось творить гнусности, как вчера с Сианой, но… такого. Я себе не позволял.