Эпоха перемен

— N8?

Они отвлеклись от наблюдения и повернулись на голос. Перед ними стоял молодой парень, с накинутым на плечи белым халатом. Каин кивнул.

— Моё имя Каган Бирсен. Мне поручили помочь вам устроиться здесь до прибытия вашего начальства. Прошу вас следовать за мной, — не дожидаясь ответа, он направился в здание.

Джет бросил взгляд на группу людей, за которыми вышли другие уполномоченные лица, и последовал за своими товарищами.

***

Каин осматривал здание. Внутри оно казалось ещё больше, чем снаружи. Оживлённое и наполненное другими беженцами и медперсоналом. Их повели по боковой лестнице на второй этаж, в дальнее крыло, где не было других людей, словно пытались ограничить их общение с другими. Так было всегда, но за то время, что они провели вместе с живыми, отлучение от них казалось чем-то неправильным.

— Вы из Ридригана? — предположил Каин, вернув взгляд их провожатому.

— Не совсем. Мать и отец из Ридригана, но перебрались сюда лет тридцать назад. Родился я уже здесь, — улыбнулся парень. — А как вы это поняли?

— Вы чисто говорите на нашем языке, и внешность не соответствует жителям Арионтаса. А ещё я заметил у вас на платке, в правом кармане халата, нашивку со старым гербом Ридригана. Вы иногда его поправляете, словно боитесь потерять.

Каган рассмеялся.

— Вот уж не думал. Вы первый, кто её заметил за всё то время, что я тут работаю, — парень широко улыбнулся. — Он раньше принадлежал моей матери. Нашивку она сама делала. Всё, что мне осталось от неё. Она погибла несколько лет назад.

Джет не вклинивался в разговор, назревший меду лидером и Каганом, пока не всплыл вопрос:

— Этих людей разместят здесь? Вдали от основной части города? — Джета волновала больше судьба спасённых, чем своя собственная. Свою он знал — она решится с прибытием их создателей из Ридригана и не им.

— Верно.

— Почему?

— Местные ничего не хотят слышать о войне, поэтому после последнего инцидента приняли решение держать их сначала в реабилитационном центре.

— Инциденте? — Тересия заинтересованно посмотрела на сопровождающего.

— Да, — парень кивнул. — Главы Арионтаса считают, что они представляют определённую угрозу для основного населения.

— Угрозу?! — не выдержал Джет. — Они всего лишь люди, которые потеряли свой дом, своих близких и прежнюю жизнь. Как они могут стать угрозой, если всё, чего они желают, — это мира? — универсал нахмурился; он злился. — Этот город должен был стать для них спасением, а стал клеткой в зверинце.

— Условия, в которых они жили, сказались на них определённым образом. Им сложно жить в новой атмосфере. У многих происходят срывы, порождающие конфликты с местными. Глава желает спокойствия и мира своим гражданам.

— Вы разыграли здесь утопию, когда вокруг идёт война, — Шестой сжал руку в кулак, едва сдерживая себя.

— Но не здесь.

— Это вопрос времени.

— До того, как настанет это время, все прибывшие обязаны соблюдать установленные правила.

— А нарушители?

— Их вышлют обратно.

Универсалы остановились. Большая бесчеловечность проявляется не теми, кто идёт убивать и проливать кровь, а живущими в иллюзии мире и не желающими расставаться с ней любой ценой. Даже если цена за неё — жизни невиновных. Место, считавшееся спасительным кораблём, оказалось карнавалом уродцев, где взглянувшие в глаза смерти, видели истинное лицо, прятавшееся за масками.

— Ваши комнаты. Вы можете расположиться здесь до прибытия вашего руководства.

Часть 8

SEPTEM

No Cry

Someone save me

No Love

I wanna be me

No Life

If the heart hurts without end

No Cry

Someone save me

No Love

I wanna be me

No Life

Now

Хлипкий утопический мир, спрятанный за стенами, как за холодными могильными плитами надежда человечества. У них не будет будущего, и никогда его не было. Команда, созданная ради спасения, находилась на грани полного уничтожения. Для несведущих людей — они ещё один элитный отряд, понёсший потери, но для других — годы войны и бесполезной работы над заведомо сломанной машиной. Неоправданные надежды — часть многолетних войн, которые не хотели прекратить те, в чьих руках находится высшая власть. Если им это выгодно — конца не будет и надежды напрасны.

— Не думал отдохнуть?

Джет отвлёкся на Тересию. Она прервала его размышления своим появлением.

— Нет, — он снова перевёл взгляд на детей, резвившихся в парке перед реабилитационным центром.

Тересия села на ступеньку рядом с универсалом. Дождь закончился, но в воздухе ещё чувствовалась прохлада. После жары пустыни лучше этого ощущения только возможность принять душ.

— Ты сделал для них всё, что мог. Твоё самобичевание ничего не изменит, Джет.

— Все они могут погибнуть.

— Все когда-нибудь умрут. Сегодня, завтра или через годы.

Джет молчал. Тересия шумно выдохнула — проникновенным разговорам её никто не учил, и по части эмоций и поддержки пришлась бы к месту Алеит. От них нет пользы на войне; Первую запрограммировали на другое.

— Не знаю как ты, а я хочу смыть с себя всё это дерьмо, — хмыкнула Тересия, поднимаясь.

Шестой никак на это не отреагировал; смотрел перед собой, не отпуская мыслей. Он изменился. Тересия не заметила, когда он прошёл свою переломную точку, и надеялась, что сама ещё не потеряла крепкого стержня, созданного учёными. Собираясь уходить, Первая помедлила.

— Забудь об этом, Джет. Так будет лучше.

— Ты можешь забыть всё это?

— Мы универсалы. Нам не свойственно проявлять человечность. Советую вспомнить об этом до того, как кинешься геройствовать в следующий раз.

Девушка развернулась, направляясь к входу в здание, но остановилась у статуи монахини, услышав слова универсала:

— А Сэт? Его ты тоже не любила?

Первая помолчала, смотря себе под ноги. Любила ли?

— Он был членом нашей команды, — Тересия пожала плечами, отзываясь о погибшем парне, как о чём-то не столь существенном.

— Ты тоскуешь по нему?

— Любой из нас мог…

— Ты. Тоскуешь. По. Нему? — выделяя каждое сказанное слово, Джет будто вбивал интонацией, как огромным молотом, гвозди в крышку гроба запечатанных правил.

— Нет. И тебе желаю выбросить эти мысли из головы.

Шестой не получил ответа, на который рассчитывал. Джет остался с размышлениями один. Продолжая смотреть на детей, он видел короткие жизни, которые в мгновение могут отнять.

***

Последняя вылазка изменила их. Время, проведённое в дороге до Арионтаса, Каин тратил на мысли, которые из соображений их создателей не должны занимать универсалов. Созданные для войны солдаты, как сломанные куклы с повреждённой программой, отклонились от неё и стали непредсказуемыми.

Септем шёл по коридору в направлении больничного крыла. Даже после тотального провала создателей интересовало состояние универсалов. Лидер был полностью здоров и не ранен. Старая рана на руке уже не кровоточила и не тревожила его, но он следовал полученному приказу, не понимая, зачем снова это делает.

— Нейтан?

Седьмой остановился, услышав удивлённый женский голос за спиной. Он медленно обернулся, переводя взгляд на источник звука. В пяти шагах от него стояла незнакомая девушка. Слишком хорошо одета для этих мест, несмотря на простоту и удобство — свободные штаны и футболку с кроссами в чёрном цвете. Практически все, кого привезли в реабилитационный центр с мест боевых действий, переодевали в одинаковые костюмы, напоминающие больничную форму. От них отличались только универсалы или медицинский персонал. Девушка выглядела здоровой и ухоженной. Чёрные волосы коротко острижены до плеч — каре, кажется, именно так называлась эта причёска. Ни лишних прядей, ни посечённых кончиков. Здоровые и крепкие волосы. Такая же здоровая кожа; светлая. Каин не прикасался к ней, но знал, что она нежная и бархатистая, не тронутая ни беспощадным солнцем пустыни, ни ветрами или голодом. Нет следов болезни или ранений. Война не коснулась её, как и других жителей Шиллира, но синие глаза, смотревшие на него с надеждой, имели в себе осознание истинного положения мира, не свойственное другим жителям утопического мира.