Эпоха перемен
Шрифт:
Иван Яблонский человек сдержанный, немногословный. На его чело набегает тень, когда у него спрашивают о чернобыльской аварии. От "мирного атома" он теряет друзей до сих пор. Умерли врачи Петр Столяров и Анатолий Федоренко. Он знает, что каждый год умирает более 200 ликвидаторов (участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции). Когда супруга расспрашивает его о Припяти, Иван обычно отмалчивается. Что тут рассказывать: здания рушатся, город обнесен колючей проволокой. Никакая дезактивация не поможет, если стены дома не греет тепло человеческих душ. В городе поселились бомжи, да пробегают иногда по его улицам дикие кабаны, волки... Власти планируют сделать там заповедник. Уже завезены лошади Пржевальского. Устроены для них примитивные
После выхода статьи в газете прошло три недели. Зинаида Яблонская сегодня была неприветливой. Едва кивнув головой и сказав "здрасьте", она прошла к столу Малинкиной и села на свободный стул. Она с укором посмотрела на Анну и сказала:
– Что же вы написали? У нас начались проблемы после вашей статьи...
Анна Малинкина была в замешательстве.
– Но я писала все с ваших слов, - возразила она.
– Не знаю...
– покачала головой Яблонская.
– Но я очень не довольна этой статьей. Моего сына в школе обзывают, одноклассники называют его мутантом... Я в отчаянии, сын очень переживает. Денис - подросток, у него сейчас трудный возраст. Он тяжело переживает оскорбления своих одноклассников в его адрес. У него мало друзей, мы недавно переехали в этот город... Вы же знаете, раньше мы жили в Припяти... Но после Чернобыльской аварии нам пришлось переехать. Сначала, мы обосновались в Днепропетровске, но там плохая экология из-за вредных выбросов промышленных предприятий. У сына развилась аллергия, тогда мы решили переехать в Никитино, это мой родной город, здесь у меня мама живет.
Юля Лукошина решила вмешаться в разговор.
– Зинаида, но почему вы решили, что Анна виновата в том, что происходит с вашим сыном?
– спросила Лукошина.
– Ведь всем известно, что подростки бывают порой... жестокими. Им ничего не стоит обидеть человека, даже если это их одноклассник.
– Я все это знаю...
– сказала Яблонская.
– Но до выхода этой статьи все было нормально.
– Зинаида, но вы же сами согласились дать интервью нашей газете, - сказала Анна Малинкина.
– Эта статья имела резонанс в обществе, она не оставила равнодушными читателей... Это очень наболевшая тема - авария на Чернобыльской электростанции и ее последствия. В интервью вы рассказали о том, как вам после аварии на Чернобыльской АЭС пришлось срочно эвакуироваться, как вы спешно покидали Припять, как впоследствии сложилась ваша жизнь...
– Да, я согласилась дать интервью... но теперь очень жалею об этом...
После ухода Зинаиды Яблонской Анна тяжело вздохнула.
– Сегодня такой трудный день, - сказала она, - хоть бы он скорей бы уже закончился.
– И не говори, - сказала Юля.
– Терпеть не могу, когда приходят в редакцию разбираться... И главное дело, она жалеет, что дала интервью. Интересно получается! Я читала это интервью. Ты написала все очень хорошо, там нет ни про каких мутантов... Откуда она это взяла? Не понимаю...
В кабинет вошел Якунин. С интересом посмотрел на Юлю и спросил:
– Что ты не понимаешь?
– Не понимаю, почему люди, у которых какие-то проблемы, все свое зло срывают на журналистах? Вот и пиши после этого прекрасные очерки и интервью о прекрасных людях... которые все равно будут недовольны и, в конце концов, крайней сделают тебя.
– А что так бывает?
– удивился Якунин.
Юля Лукошина с нисхождением посмотрела на Якунина и произнесла менторским тоном:
– Бывает... Еще как бывает, мой мальчик. Димка, зря ты выбрал эту профессию. Ты даже не представляешь, что тебя ждет. Вон погляди на Малинкину, ей сегодня досталось от наших читателей...
Анна молчала, не участвуя в разговоре.
– Аня, чего ты сидишь такая задумчивая... Нечего переживать, это все издержки нашей профессии, - сказала Лукошина. Она посмотрела на часы и воскликнула: -
О, да уже 16.05! Что-то мы сегодня уже переработали. Аня, айда домой!– О, и я с вами!
– сказал Якунин. Он вскочил с места и направился к двери.
– А ты куда собрался?
– спросила строго Лукошина.
– Домой... как все, - сказал Якунин.
– Даже не думай уходить... а то я пожалуюсь редактору. Тебя не было два часа, ты где-то шатался.
– Я был на перекуре.
– Покурил?
– Да.
– Вот теперь сиди работай. Еще, может быть, кто-нибудь придет из посетителей... или Гришин зайдет, надо, чтобы кто-то в кабинете был... Понятно?
– Понятно, - унылым тоном сказал Якунин, усаживаясь за рабочий стол.
***
Близился Новый год. Праздник решено было отмечать в редакции. Анна была против такого решения, ей хотелось больше времени провести дома с родными. Возражения поступали и от других сотрудников. Многие говорили, что "отмечать Новый год в редакции скучно и неинтересно, и что редакционная рабочая обстановка уже всем надоела за целый год". Но редактор сказал, что "никого не отпустит раньше времени в предпраздничный день", так что праздновать пришлось в редакции 30 декабря. В этот день все сотрудники нарядились в свои лучшие наряды. Мужчины были в строгих костюмах, белых рубашках и галстуках, дамы надели вечерние платья и туфли на каблуках. Туфли, правда, пришлось взять с собой, так как за окном стояла зима, и был мороз.
Гришин обещал, что в этот день не будет заставлять никого работать, но не сдержал своего слова. Работать все равно пришлось. Анна пожалела, что сегодня надела вечернее платье, так как утром ей пришлось идти на задание в горисполком. Надо было взять интервью у начальника отдела здравоохранения. Анна попробовала отказаться от задания или хотя бы перенести интервью на после праздничные дни. Но редактор Гришин ворчливо заявил:
– Это невозможно!
– Но почему?!
– воскликнула в сердцах Анна Малинкина.
– Потому что я уже договорился об этом интервью с начальником отдела здравоохранения Сыпченко.
– Сыпченко - засыпченко, - недовольно прошептала Анна.
Гришин недовольно взглянул на нее:
– Что ты там бормочешь себе под нос?
– Ничего.
– Аня, послушай, - сказал редактор, он деланно вздохнул и продолжил, - это интервью важно для нашего издания. Оно выйдет сразу же после Нового года. Ты же знаешь, Сыпченко - сложный тип, он редко кому дает интервью, наши конкуренты будут локти кусать от злости, от того, что он именно нам дал интервью... Ты понимаешь, как это важно для нашей газеты, это повысит рейтинг нашей газеты, сейчас идет подписка, нужно побольше делать хороших материалов, нужных для людей, а медицина всегда была самой популярной темой в народе...
– Я все понимаю, - сказала Анна.
– Ну, вот и молодец!
– сказал с довольным видом Гришин. От удовольствия он даже потер руки.
– Хорошо, что ты все понимаешь, за что и ценю тебя. Вот и иди, Анна, делай интервью... а то еще чего доброго Сыпченко уйдет с работы, сегодня же у всех короткий день... праздник ведь.
– Только не у нас, - прошептала Анна. Она была страшно сердита на редактора, который заставлял работать ее в этот день.
Анна тяжело вздохнула, развернулась и, молча, вышла из кабинета редактора. Войдя в свой кабинет, она тут же пожаловалась Юльке Лукошиной на редактора, который заставлял ее работать в такой день. Лукошина возмутилась:
– Ты гляди, каков тиран наш Гришин! Заставляет работать тебя.
– И не говори, Юля, а сам обещал вчера, что не будет никаких заданий, мол, приходите все, весело всем коллективом встретим Новый год.
– Вот и верь после этого начальству, - сказала Лукошина.
– Все равно обманут...
– И не говори.
Анна с недовольным лицом надела на длинное вечернее платье короткую кроличью шубку и намеревалась уже покинуть редакцию, когда в кабинет вошел Игорь Лебеденко. Он покосился в ее сторону.