Эпоха перемен

– Я рада тебя слышать, Алексей. Мне очень неудобно перед тобой, что все так вышло сегодня, что Игорь провожал...
– начала Анна.

– Прошу тебя, Ань, не начинай, - попросил он.
– Давай лучше поговорим о нас.

– Давай. О чем?

– Где мы будем проводить Новый год?

– Можно у меня...

– Нет, лучше у меня.

– Хорошо. Я согласна.

– Что-то ты сегодня чересчур покладистая, это подозрительно, - шутливым тоном сказал он.

– Готовлюсь быть покладистой женой, - таким же шутливым тоном ответила она.

Они еще долго говорили по телефону, казалось, от прежней ссоры и недоразумения не осталось и следа. Поговорив с Алексеем, Анна уснула умиротворенная и счастливая. У нее сегодня был замечательный день: работы было мало, она даже не успела устать, потом все дружно всем коллективом отметили праздник, потом была прогулка по ночному городу... Но главным было то, что Алексей на нее больше не сердится. Он сказал, что любит ее, Алексей позвонил ночью, он не стал дожидаться до утра, ему было важно поговорить с ней сейчас, он был очень нежным и ласковым с ней...

***

Алексей Добров работал на заводе второй месяц. Пока он был доволен тем, что сменил работу. На заводе гарантировали официальное оформление, полную занятость, соцпакет и официальную зарплату. На прежней работе Алексею заработную плату выдавали в конвертах, работать приходилось по шесть дней в неделю, у него был не нормированный рабочий день, больничные не оплачивались. Мать Алексея Доброва была против того, чтобы сын шел работать на завод. Дело в том, что несколько лет назад отец Алексея Иван Витальевич в результате несчастного случая погиб на стройке, он работал монтажником. Мать тяжело пережила гибель мужа и потому не хотела, чтобы Алексей устраивался на завод, где высока вероятность несчастного случая. Но сын не послушался ее, проявив характер. Мать лишь вздохнула, она знала, что с Алексеем спорить бесполезно, если принял решение, то так и сделает.

Он устроился в цех токарем, работал на токарно-винторезном станке. Работа была напряженной, к вечеру от усталости и напряжения болела спина и шея. Но он не жаловался, главное, что у него была работа. И оклад был не плохой. Алексей быстро влился в рабочий коллектив. Коллеги его уважали за трудолюбие и обязательность. Все бы ничего, но на заводе задерживали зарплату, каждый месяц выдавая рабочим небольшой аванс. Многие рабочие месяцами сидели на макаронах, так как есть было нечего, а у рабочих были семьи, им нужно было кормить семьи. С горя и от безнадеги рабочие выпивали после смены, бывали случаи, когда люди умирали, выпив дешевый суррогатный алкоголь, который продавался в мелких магазинчиках и дешевых кафешках. Алексей тоже начал пить. Анна сделала ему замечание, что он пришел к ней на работу в редакцию выпившим, они повздорили. Обидевшись на подругу, он тут же ушел, не сказав ни слова.

Они не виделись третью неделю. Алексею ужасно хотелось позвонить Анне, но он не звонил, выдерживал характер. Она тоже не звонила, потому что считала, что мужчина должен звонить первым. Анна тяжело переживала разрыв, это была первая крупная ссора, случившаяся в их отношениях. Анна любила Алексея, и знала, что он тоже ее любит. Мама корила дочь за то, что та чересчур проявляет свой характер, хочет быть независимой, строго ведет себя с Алексеем. Анна, молча, слушала ее нападки. Где-то в глубине души, мама боялась, что Анна и Алексей поссорятся и разойдутся, и Анна может остаться в старых девах. Когда Анна и Алексей помирились, мать вздохнула с облегчением, она надеялась, что у Анны с ее парнем все наладится, и они скоро поженятся. Старшей Малинкиной ужасно хотелось понянчить внуков.

После того, как Алексей Добров устроился работать на завод, они стали меньше видеться с Анной. Ему приходилось работать по сменам, это накладывало свой отпечаток на весь образ жизни. Прежде Добров никогда не работал на заводе. С непривычки особенно тяжело давались ночные смены. Втягивался постепенно, с трудом привыкая к заводской жизни.

Добров работал в инструментальном цеху. Здесь выпускали продукцию для трубной промышленности: трубный и трубопрессовый инструмент, запчасти, сменное оборудование. В отделе кадров кадровик, принимая на работу Алексея Доброва, хвастливо заметил: "Мы - ведущее предприятие в сфере производства трубных инструментов, кованых изделий, штамповок, отливов из стали. Компания поставляет свою продукцию на рынок Украины и стран СНГ." Звучало убедительно. Узнав о том, что у Доброва нет опыта работы и нет специального образования, сотрудник из отдела кадров, седовласый старичок, сокрушенно покачал головой, заметив скороговоркой "это плохо, это плохо", потом, правда, он воспрянул духом и произнес почти сакраментальную фразу: "Но ничего, молодой человек. Мы вас научим. У нас очень хороший коллектив и хорошие условия труда..."

Ободренный словами разговорчивого старичка из отдела кадров, Добров, пройдя медкомиссию, обучение по программе токаря и инструктаж по охране труда, получил разрешение на допуск к работе и вышел в цех на свою первую смену. Он был определен в бригаду токарей. Бригадиром был толковый мужик Семен Иванович Крутинь. Рабочие про себя его звали по-простецки - Сеня. Он знал об этом, но не обижался. Бригадир Семен Крутинь был человеком строгим и требовательным. Он проработал на заводе непрерывно больше тридцати лет, свое дело уважал и не любил разгильдяев. После инструктажа и краткого курса Алексей Добров был допущен к станку, вначале как ученик. Его наставником был токарь 5-го разряда Николай Брагин. Брагин быстро его ввел в курс дела, не забыв при этом рассказать про обстановку в цеху.

– Ты, Алексей, я вижу работящий, от работы отлынивать не будешь,- сказал Николай Брагин.
– Это хорошо. У нас в цеху лодырей не любят. Кончились те времена, когда можно было ничего не делать.

– Это ж когда такие были времена?!
– усмехнулся Добров.

– В советские времена иногда в цеху подвизались "зайцы"...

– Это кто такие? Даже не слышал про таких.

– Работники из конторы, они числились в цеху как рабочие, а сами сидели в заводоуправлении. Иногда, когда приходили с проверкой, начальство их срочно посылало в цех, чтобы они были на своих рабочих местах... Ну, а после проверки эти работнички снова возвращались в свои чистенькие кабинеты, а мы работали тут в грязном цеху.

– Ух-ты! Я даже не слышал про такое.

Брагин скептически посмотрел на новичка и сказал незлобиво:

– Молод ты еще, как я погляжу... но парень не глупый, а это главное, в нашем деле голову надо иметь. Зачем на завод пришел? Где раньше работал?

– Работал компьютерщиком на одной фирме...

– Что же разонравилось? Или захотелось романтики трудовых будней? У нас этого, брат, достаточно... этой романтики... не соскучишься... Работы много, план высокий, начальство сверху давит, оплата, сам знаешь, какая сейчас в наши времена...

– Знаю, - кивнул Добров.

– Так чего ушел с прежней работы?

– Надоело все...

– Понятно, мало платили...
– догадался Брагин, - и, наверное, не во время...

– Это полбеды, - сказал Добров, - с начальством начались терки.

– Это бывает, - сказал Брагин, поправив кепку на голове.
– У нас тоже разные кадры попадаются, но в основном нормальные, работать можно... А вот с зарплатой не совсем гладко...
– начал говорить он, но понял, что не нужно грузить новичка лишней информацией. Брагин перешел на другую тему: - Эх, такую страну развалили! Распалась страна на куски - не соберешь, а раньше была держава. Сейчас говорят, Советский Союз был плохой, мы плохо жили, а сейчас что - хорошо живем? Обещали честную приватизацию, выдали всем ваучеры, где сейчас эти ваучеры. Все оказалось в руках частных лиц, кругом, куда ни глянь, частные предприятия, фирмы, акционерные общества... а жить лучше не стало. А ты как думаешь, Алексей?

Брагин вопросительно посмотрел на Алексея. Тот молчал.

– Лучше не стало, - продолжил Брагин, - только хуже. Взять хоть бы нашу отрасль, промышленную, многие заводы закрылись, их растащили на металлолом, а те, что остались, реструктуризировали, на их базе создали более мелкие частные компании. Говорили, что когда придет частник, будет лучше. Ни хрена!.. Проблемы те же, денег меньше...

Брагин подвел Алексея к станку, рассказал вкратце, что нужно делать, показал, как работать на станке и пошел по своим делам. Вдруг он повернулся и проговорил: