Эпоха покаяния

Поздним вечером Дмитрий, наконец, посадил геликоптер на занесённую снегом болотистую низинку. Путь вперёд преграждали жёлто-черные круги, которые тесно лепились друг на друга, как высыпанные на стол монетки. Покрутив интерактивную карту, он с горечью обнаружил, что их сплошное нагромождение тянулось на сотни километров вдоль восточного побережья континента. На теле планеты это была не просто ещё одна язва, а огромный, незаживающий и гноящийся рубец.

Ляховский, глядя на конечную, как ему казалось, точку странствия, вдруг засомневался в успехе странствия. Ведь время могло запросто уничтожить всё следы. И тогда всё, через что они прошли, будет напрасным. Аюн, казалось, читал мысли старшего товарища. Парень ощутил то смятение, которое воцарилось в его душе. Поэтому юноша опустил ладонь на оплетённое узлами мускулов плечо и произнёс:

— Что бы ни случилось, я с тобой до конца.

Глава 10

Ночью юноше снились кошмары. Он видел себя и спутника пленёнными. Их, связанных по рукам и ногам, куда-то тащили в ночи. Под дикие вопли враги, которых было не разглядеть, разожгли костёр. Дмитрия раздели, в три удара обезглавили, распороли живот, вытащили кишки, разрезали на куски и бросили в большой чан, в котором вовсю кипела вода. Аюн страшно кричал и плакал, рвался в путах, словно птица, но почему-то из его груди вырывался только воздух. Звуков он не издавал, и это обстоятельство повергало его в ещё больший ужас.

Аюн рыдал, бился, грыз зубами застывший наст, в беспомощности наблюдая за тем, как под дикие танцы тёмные силуэты вытаскивали из варева руки, ноги, части груди и с жадностью пожирали. Бросали в огонь рёбра, плечевые, бедренные, локтевые и лучевые кости. Некоторые трубчатые кости разбивали и высасывали мозг.

Дмитрий проснулся от того, что Аюн во сне постоянно извивался, колотил руками и пятками сиденье. А уж когда Ляховский увидел гримасу ужаса на молодом лице, широко открытый рот, то сомнений у него не осталось. Дмитрий энергично потряс юношу за плечи, хлопнул по щекам. Тот инстинктивно согнулся, распахнул глаза, схватил Дмитрия за руки.

— Что, кошмары снились? — понимающе спросил Ляховский. — Что же, бывает. Иди, умойся. Нам нужно отправляться в путь. Уже утро, скоро начнёт светать.

— Я видел, как тебя убили и… съели, — всё ещё дрожа и заикаясь произнёс парнишка. — А потом хотели съесть меня.

— Да брось ты. Всего лишь сон. Ну, сам подумай, кто на нас нападёт! Туда, куда мы идём, людей уж точно нет. А если они туда и забредут, то умрут от болезни через несколько часов.

— Мой народ верит снам. Сны предвещают будущее.

— Выдумки это. Не обращай внимания и забудь поскорей.

Аюн вздохнул, замолчал, но забывать не собирался. В последнее время с ним происходили необъяснимые вещи. Какие-то вспышки в создании, всплывающие картинки. В охотничьем особняке ему виделись давно умершие жители, которые внезапно проявлялись, как на негативе фотоплёнки, а затем исчезали.

Чтобы взбодриться, юноша выпрыгнул из вертолёта, немного потренировался с мечом. И вот тогда-то у него и возникло то самое неприятное ощущение, что на него смотрят. Парень застыл, напрягая органы чувств и наполовину вытянув клинок из ножен. Но, как он ни старался, ни обострённый слух, ни такое же острое обоняние ничего подозрительного не обнаружили. Аюн зябко повёл плечами, вложил меч обратно и засунул за пояс.

Дмитрий, покопавшись в багаже, собрал рюкзак, выкинул его из кабины и вскоре сам уже стоял рядом. Проверил амуницию, попрыгал для верности. Отогнул рукав. На предплечье блеснул переносной навигатор. Ляховский включил его, задал координаты. На дисплее появилась линия маршрута, который вёл, казалось, в эпицентр заражённого и разрушенного города.

— Боюсь, что оружие придётся оставить. Иначе…

Дмитрий не договорил, так как Аюн его тут же перебил:

— Что ты такое говоришь? — взмолился юноша, вцепившись в меч так, что побелели костяшки пальцев. — Без оружия мы будем беззащитны, как дети!

— Да пойми ты, — начал мягко убеждать его Дмитрий. — Если мы возьмём оружие туда, то оно может потом убить или покалечить нас самих! Никто на нас там не нападёт. Для всех живых там — смерть! И потом, не такие уж мы безоружные.

С этими словами Ляховский распахнул куртку, под которой обнаружился пистолет в кобуре. Аюн расслабил пальцы, медленно вытащил меч в ножнах из-за пояса. Тяжело вздохнул, любовно провёл ладонью по гравировке. Открыл кабину электролёта и поставил клинок между сиденьев.

— У меня плохое предчувствие. На этой земле живут плохие люди. Они захотят нашей смерти.

— Не исключено. Но мы туда и сразу же обратно. Обещаю… Ну, что, пойдём?

— А не проще ли долететь? — ещё надеясь, спросил Аюн.

— Увы, нет. Боюсь, что наша птичка умрёт и упадёт. А вместе с ней и мы.

— Понятно. Тогда пойдём…

Путники поднялись из низинки на равнину. Вокруг них закрутилась и засвистела метель, раскидывая пригоршни снега. Ветер постоянно менял направление. Вместе с ним метались и снежинки, создавая кутерьму, хаос и беспорядок. Белые хлопья кололи щёки, слепили глаза. Видимость резко упала, выручал лишь ярко светящийся навигатор.

Друзья нахлобучили поглубже капюшоны, зашагали, слегка наклонившись и увязая в сугробах. Уже через час они выдохлись, темп ходьбы замедлился. Они вошли в заметённый лес, пересекли его, вышли на открытое пространство.

Неизменная чёрная коробочка на плече Дмитрия предупредительно треснула. Он поднял голову, всмотрелся вдаль, где на горизонте поблёскивал океан. Между ним и нашими путешественниками расстилалась мёртвая земля, похожая на ту, которую они видели на другом континенте. Гигантские воронки со стекловидными стенками, на которых снег не мог задержаться, а потому скатывался вниз. Снесённая постройка, бесконечная череда развалин и руин, укрытая белой простынёй. Единственная разница была в том, что масштаб этой катастрофы был намного больше. Воронки через равное расстояние друг от друга тянулись вдоль побережья на север. Это был не просто мегаполис. Это была целая агломерация, то есть сросшиеся друг с другом десятки городов, в которых когда-то проживали миллионы людей, уничтоженная за каких-то полчаса. Если не меньше.

Ветер задул с моря. Ляховский остановился, вытащил две маски, одну протянул юноше, вторую быстро натянул на себя. Что-то повернул и нажал.

— Быстро надевай, или заболеешь! — глухо крикнул он.

Аюн напялил липнущую к коже холодную тянущуюся маску. Дмитрий проделал с ней те же манипуляции, что и со своей. Быстро проверил одежду, перчатки и обувь. Она должна была выдержать губительное излучение, не дать ему пробраться внутрь и отравить людей.

— Вылитый сталкер! Ну, что, идём за артефактом? — пробубнил Ляховский, жестом приглашая следовать за собой.

Стёкла на маске было запотели, но быстро очистились. Через час друзья были на границе агломерации, а ещё через два часа добрались до конечной точки — огромной груды развалин, засыпанных снегом, возвышавшейся на вершине холма. Полуразрушенные, с торчащей ржавой решёткой арматуры, они в беспорядке громоздились, создавая запутанный лабиринт. Ветер завывал в бесчисленных коридорах, словно в трубах, снег закручивался воронками, взлетал вверх и тут же падал обратно.

Путешественники с трудом поднялись по широкой, пришедшей в полную негодность лестнице. Дмитрий заметно дрожал от возбуждения и нетерпения, но смог аккуратно, не повредив одежду, протиснуться между двумя бетонными плитами, которые навалились друг на друга. Аюн, оглянувшись напоследок, последовал за ним.