Эпопея любви

— Удрали! Опять они ускользнули от меня! — завопил он, в озлоблении пиная дверь ногой. Его широкий плащ упал с плеч, и солдаты с изумлением увидели, что это не кто иной, как прославленный маршал де Данвиль.

— Какие будут приказания? — спросил офицер.

— Обыскать соседний дом! — распорядился маршал. Дом обыскали — он был пуст.

Маршал, вне себя от бешенства, вышел на улицу Могильщиков, вскочил на коня и поскакал по направлению к Лувру. Прибыв во дворец, он немедленно попросил аудиенции у короля.

Беглецы в это время уже были во дворце Монморанси. Женщин разместили в комнатах, а мужчины собрались на военный совет.

— Господа, здесь вы в безопасности, — заявил Франсуа Пардальянам.

Шевалье с сомнением покачал головой.

— Поверьте мне, монсеньер, вы должны бежать. Будь вы один, я бы посоветовал иное, но сейчас…

— Вы правы, мой друг, — ответил маршал де Монморанси. — Действительно не стоит подвергать опасности мать и дочь. Сегодня же вечером мы отправимся в замок Монморанси. Вы, надеюсь, будете сопровождать нас. Никто, даже сам король, не явится туда за вами. Чтобы взять штурмом родовое гнездо Монморанси, нужна целая армия.

Итак, было решено с наступлением ночи покинуть Париж. В этот же день Пардальян-отец имел с маршалом де Монморанси очень важный разговор. Жан удалился в отведенную ему комнату; Лоиза оставалась в своих покоях с матерью, и Пардальян-старший оказался один на один с маршалом. Старый вояка храбро начал беседу, хотя сердце его трепетало.

— Как вы счастливы, монсеньер, обретя такое очаровательное дитя, — обратился Пардальян к маршалу.

— Да, сударь, счастье мое безгранично.

— Надеюсь, Господь даст ей достойного мужа! — воскликнул невинным тоном старый лис. — Но, право, не знаю, сыщется ли на свете мужчина, достойный обладать такой совершенной красотой…

— Есть один человек… — спокойно ответил маршал. — Я знаю его — таких людей мало. В нем сочетаются бесстрашие и утонченность чувств. То, что мне рассказали о нем, и то, что я видел собственными глазами, дает мне право сравнить его с великими рыцарями былых времен. Он живое воплощение одного из паладинов императора Карла Великого. И вот этому мужчине, дорогой Пардальян, я и предназначаю мою дочь.

— Простите мою дерзость, монсеньер, но портрет, что вы набросали словами, просто великолепен, и я горю желанием познакомиться с этим счастливцем. Не будет ли бестактным с моей стороны спросить, как его зовут.

— Нисколько. Я так признателен вам и вашему сыну, что готов разделить с вами все радости и все печали. Вы его увидите, сударь, ведь вы, конечно, будете на свадьбе Лоизы…

— Так как зовут ее избранника? — еще раз спросил Пардальян.

— Граф де Маржанси, — ответил маршал, внимательно взглянув на своего собеседника.

Пардальян с трудом скрыл потрясение: слова маршала ранили его в самое сердце. Он что-то неразборчиво пробормотал и, ошеломленный, убитый горем, направился в комнату к сыну.

— Я только что говорил с маршалом… — сказал он шевалье.

— И что же вы сказали ему, батюшка?

— Спросил, не собирается ли он выдать замуж Лоизу. А теперь держись, Жан. Иногда лучше прижечь рану раскаленным железом, а не смазывать ароматным бальзамом. Ты эту малышку не получишь никогда. Она предназначена какому-то графу де Маржанси.

— Вы его знаете, отец?

— Нет. Но я знаю графство Маржанси. Когда-то это было крупное владение, со всех сторон окруженное землями рода Монморанси. Потом его поделили на части и в конце концов от прежнего графства остался лишь жалкий кусок земли, который до последнего времени принадлежал де Пьеннам, да и тот захватил алчный старик коннетабль, отец нынешнего маршала. Наверно, графство восстановлено и какой-нибудь дворянчик купил эти земли, а с ними — и титул.

— Это уже не имеет значения, — спокойно ответил шевалье.

— И ты спокоен! — не выдержал Пардальян-старший. — С тобой так поступили, а ты даже не возмущен.

— А иначе и быть не могло, отец. Я оказал маршалу кое-какие незначительные услуги, и он отблагодарил меня, гостеприимно разместив в своем доме.

— Шевалье, мы сейчас же уезжаем отсюда!

— Нет, отец.

— Как это «нет»? Что тебя здесь удерживает?

— Маршал рассчитывает, что мы будем сопровождать его до замка Монморанси. И мы поедем с ним! Как только он будет в полной безопасности, в укрепленном замке, мы уедем, ввяжемся где-нибудь в хорошую драку и погибнем в бою.

— Тысяча чертей! Почему бы маршалу не вызвать графа де Маржанси? Пусть будущий зять его и сопровождает!

— Думаю, граф выедет нам навстречу, — улыбнулся шевалье. — Но до замка Лоизу провожу я! Это мое право, и я его никому не уступлю. Она обратилась за помощью ко мне и только ко мне… Никогда не забуду той минуты… я стоял у окна в гостинице «У гадалки»… Кстати, отец, надо будет туда заехать: за мной долг. У вас есть деньги, отец?

— Три тысячи ливров. Последний подарок Данвиля, правда, преподнесен он мне не вполне добровольно. Так ты хочешь расплатиться с метром Ландри?

— Да, и с госпожой Югеттой тоже.

— Стало быть, ты должен двоим?

— Да. С Ландри я должен расплатиться, а Югетту — отблагодарить. Ему-то я отдам деньгами, а вот ей… это, пожалуй, потрудней… Монета — это всего лишь монета, а вот слова, идущие от сердца, стоят большего… Постараюсь найти для нее такие слова. Ну что же, отец, пора готовиться к отъезду. Случись что в дороге — нам придется драться. Нам нужна будет не только сила, но и хитрость. Данвиль — сильный противник, а ведь по нашим следам пустится еще и стая собак помельче…

— Я знаю пару-тройку бесстрашных молодцов, которые нам пригодятся. Схожу поищу их где-нибудь в закоулках Воровского квартала.

— Идите, отец, но будьте осторожны.

Бывалый солдат молча взглянул на сына, покачал головой и удалился.

Жан отстегнул шпагу, задумчиво побродил по комнате и устроился в широком кресле, которое во дворце Монморанси называли «королевское кресло», ибо в нем когда-то сиживал сам Генрих II.

Не следует думать, что шевалье разыгрывал перед отцом комедию, представляясь юным влюбленным, который легко говорит о своей неудаче, но позволяет всем догадываться сколь велико его горе. Жан был всегда искренен даже с самим собой, а это во много раз трудней, чем ломать комедию перед другими.