Эр-три

Следующий кристалл показал конструктора Кима, почему-то, в надетом на верхнюю часть головы противогазе: морда оставалась открытой. Товарищ Ким был вооружен складным счетником, и сейчас стучал когтевыми фалангами по клавишам, возможно, записывал свежие впечатления или уже набирал рабочий отчет.

Еще я увидел одного военного (без пятен, но в погонах), отчитывающего сразу группу других военных (без погон, но пятнистых). Потом – балансирующую на самой верхней точке своего боевого крана крановщицу по имени Жанна. Следующий кристалл – девушка Анна Стогова в компании неизвестных мне дворфов и известного эльфа, паковала в контейнер какую-то рухлядь, по виду, мягкую и бесполезную.

И, наконец, переключение между кристаллами, напоминающее более всего поиск интересной передачи на ирландском, состоящем из сотни каналов, кабельном телевидении, закончилось: я узрел себя, ненаглядного, а также комнату вокруг себя. Узрел – и с огромным трудом удержался от того, чтобы заорать.

Я затравленно обернулся. В дверном проеме, бывшем, до того, за моей спиной, стоял столь интересный мне гигантский мышезаяц. В огромных глазах его мне почудилась тонкая интеллектуальная насмешка.

– Пи, цок, цок, цок, - сообщил мне чудовищный грызун на каком-то своем языке.

– Входите, пожалуйста, - то ли понял, то ли угадал я.

Входил грызун очень необычно: вместо того, чтобы переступить несколько раз мощными задними лапами, он совершил нечто, более всего походящее на микропрыжок. Мышезаяц оторвался от поверхности, низенько пролетел по воздуху несколько десятков сантиметров, и снова приземлился на обе задние лапы.

– Цок, цок, пи!
– серьезно и даже требовательно сообщил мне пушистый гость. Я развел руками.

– Профессор, товарищ Тычканова просит Вас отвернуться, - пояснил от двери неизвестно когда оказавшийся там полковник Мотауллин.
– Она в оборотной форме, сейчас снова станет человеком, а на ней из одежды сейчас нет ничего, даже трусов!

Мышезаяц, точнее, мышезайчиха, произнесла какую-то фразу, явственно осмысленную, но совершенно непонятную: она состояла из пищащих и цокающих звуков, внятно перевести которую я, ввиду отсутствия контекста, не смог.

Я посмотрел на полковника, стараясь сделать это чуть менее беспомощно, чем себя ощущал.

– Профессор, еще она просит, по возможности, одолжить ей Вашу куртку – длины верхней одежды вполне достанет, чтобы прикрыться с некоторым даже приличием.

Куртку я, конечно, дал, и отвернулся, разумеется, тоже.

Спустя каких-то полчаса мы трое — и примкнувший к нам начальник Первого Отдела — собрались в помещении, собственно, отдела.

– Вопросов у меня, конечно, больше, чем ответов, - в отсутствии подходящей миски для чая я надкусил небольшое яблоко.
– Впрочем, это мое нормальное состояние последние... Сколько месяцев я уже работаю в Союзе?

– Давайте поступим иначе, - предложил мне синелицый офицер государственной безопасности, так напугавший меня когда-то.
– Я расскажу Вам об интересном в нескольких словах, а Вы, если чего-то не поймете, просто переспросите, идет?

Я согласился.

– Так вот, о том, что Проекту угрожает диверсия, мы знали давно, еще до первых агентурных сведений, - начал свой рассказ начальник Отдела.
– Уточню: я рассказываю Вам не все, но, sapienti sat, Вам хватит ума для того, чтобы прочитать между строк.

– Во-первых, познакомьтесь: товарищ Куяным Тычканова, лучший мастер по специальным эффектам Ленинградской Фабрики Художественных Фильмов, иллюзионист, шаман и оборотень. Животная форма — гигантская горная шиншилла.

– Так Вы не врач!
– догадался я.
– Мне стоило понять это раньше!

– Отчего же – не врач?
– возразила мастер по спецэффектам.
– Вполне себе врач. Просто Вы в Союзе, профессор, здесь разумный человек, отягощенный стремлением к созидательному труду, может получить больше одного высшего образования.

– Товарищ Тычканова, как раз, и обеспечила весь тот невероятный объем специальных иллюзий, которые так замечательно ввели в заблуждение всех фигурантов дела, - взял слово полковник Мотауллин.

– И меня?
– поразился я.

– И Вас, - согласно кивнул офицер.

– Так вот, о том, что диверсия будет, мы, скорее, догадались по предыдущему опыту, - продолжил начальник первого отдела.
– Специалисты наших западных партнеров точно не оставили бы без внимания столь эпохальную возможность навредить нам с минимальной затратой сил и ресурсов.

– Несколько позже наш агент в... Впрочем, это Вам неинтересно и незачем, - я придерживался иного мнения, но благоразумно промолчал. Собеседник продолжил.
– В целом, о том, что на Проект будет внедрен сверхценный агент глубокого залегания, мы узнали чуть позже, но заранее. Еще нам было известно, что он, агент, обязательно будет зооантропоидом.

– Дайте подумать, - мне надоело просто так слушать, и я, в неистребимой своей привычке умничать, перебил собеседника.
– Это я, товарищ Ким, Дэннис Николас Хьюстон...

– И еще десяток фигурантов, с которыми Вы, профессор, просто не успели познакомиться. Была, конечно, мысль попросту всех вас арестовать и тщательно допросить, однако в Центре решили иначе: началась оперативная игра.

– Как же тогда быть с моими, скажем так, ментальными проблемами? Как они сюда вписываются? Все эти провалы в памяти, страшные сны, потеря, во всех смыслах, ориентации?
– мне становилось все интереснее.

– Профессор, а Вам часто кажется, что весь мир крутится вокруг Вас одного?
– вновь подключился полковник Мотауллин.
– Спешу Вас расстроить, это немного не так. И Ваши проблемы, этот, деактивированный уже, конструкт, никакого отношения к нашей шпионской истории не имеют. Разве что, сны Ваши... Потребовались некоторые дополнительные ресурсы для того, чтобы в этом доподлинно убедиться, а также нивелировать воздействие действительно имевшего место наведенного пробоя энтропии, каковое воздействие, как теперь ясно, инициировал американский шпион. Если же не считать снов, все это – полностью случайное совпадение, хотя классики и учат нас тому, что случайность – частный случай закономерности.

– Кстати, милиция общественной безопасности города Мурманска передает Вам привет, наилучшие пожелания и предложение поработать некоторое время в качестве привлеченного специалиста: инструктором по рукопашному бою. Бандитов наших Вы отделали – любо-дорого, ближайшие лет десять будут вспоминать Вас с теплотой и нежностью – нагружая в тачки урановую руду, разумеется. Лопатами. Вы, кстати, можете согласиться, спецразрешение на этот счет уже готово и даже подписано.

– Так это были не ваши люди?
– подозрительно уточнил я. Волшебный туман, окруживший вашего покорного слугу, не просто не рассеивался, он становился все гуще и плотнее, и где-то в нем уже стали звучать высокие голоса Славных Соседей.