Эра Стрельца

– Адрес Лилии у вас есть?

– Да она же на Фрунзенской набережной живет, с родителями!

– Как выяснилось, уже не живет. Мама так сказала.

– Мама! – Коваленко не удержался и хмыкнул. – Ну тогда не знаю. Загуляла Лилька. С ней это бывает. А с кем, она мне не докладывается. Надо будет, позвонит.

– Если позвонит, узнайте ее новый адрес. И, если вам не трудно, перезвоните мне. Вот мои координаты.

– За кого вы меня принимаете? – спросил Коваленко, повертев в руках визитку, которую дал ему Алексей.

– Давайте не будем ссориться. Я не много прошу: адрес и телефон вашей бывшей коллеги. Мне что, ее во всесоюзный розыск объявлять?

– Хорошо. Если узнаю, позвоню, – сдался Коваленко.

Беседой Алексей остался доволен. Алиби Коваленко проверят. Скорее всего, к убийству Серебрякова он не причастен. Тут шерше ля фам. Интуиция подсказывала. А интуиции Алексей доверял.

Разумеется, он опоздал. Был второй час, когда приехал на работу. Его уже ждали. В коридоре сидели двое парней, похожих, словно родные братья. С одинаковыми стрижками, очень короткими, в одинаковых ботинках, в одинаковых кожаных куртках.

Только у одного была серьга в ухе, а у другого серьги не было. Оба крепкие, накачанные, под куртками угадывалась мощная мускулатура. Увидев, как он отпирает дверь, они одновременно поднялись со стульев.

– Это вы нам звонили? – спросил тот, что с серьгой. Видимо, в паре он был ведущим.

– Я. Проходите, молодые люди. Извините, что опоздал.

Они прошли в кабинет, уселись на стулья, которые под ними заскрипели. И вновь заговорил тот, что с серьгой:

– Мы к убийству Серебрякова никакого отношения не имеем.

– Вы Николай Сергеевич или Иван Алексеевич? – спросил Алексей, заглянув в свои записи.

– Я Харламов Иван, – несколько растерянно отозвался парень с проколотым ухом.

Второй по-прежнему молчал. Алексей обратился к нему:

– Коля, а ты управляющему Иванову, случаем, не родственник?

– Был бы я родственником, он бы меня с работы попер? Однофамилец.

– Бывает. И сколько вам лет?

– Девятнадцать, – откликнулся Иван Харламов.

– Восемнадцать, – подал голос застенчивый Коля.

– Чем занимались в «Алексере»?

– Да на складе мы были. Мишка Коваленко нас сосватал, он с Коляном в одном доме живет. Правда, Колян?

Колян кивнул.

«Ба! А я круги нарезал! Тупица! – спохватился Алексей. – С другой стороны, все, что Бог ни делает, к лучшему».

– Значит, в «Алексер» вас сосватал Коваленко?

– Мировой мужик! – энергично кивнул Иван Харламов. – Надо было пару крепких ребят на склад: коробки таскать, сортировать, считать. Мишка обещал нас с Коляном подучить, чтоб в менеджеры. Все показывал, что сам знает. Мировой мужик! Мы в институте вместе учимся, ну, подрабатывали в магазине, заодно и практиковались. Мишка нас и на компьютере учил, игрушки давал.

– Коля, а ты ничего не добавишь?

– Чего добавлять-то? Ванька правильно говорит, Михаил мужик хороший.

– Как же? Ведь он же вас кинул. Пообещал в менеджеры, а вас коленом под зад.

– Да его самого кинули! Серебряков и кинул.

– Серебряков? И часто он людей кидал?

– Часто. – Это сказал уже Коля Иванов. Разговорился. – Скажет, бывало: «Ты поработай немного здесь, как следует поработай, а я потом тебя продвину». Ты пашешь, упираешься, шеф и рад. А как об обещании речь заходит, так сразу: «Кем же я тебя заменю такого незаменимого?» Подачками отделывался.

– Что, Коля, обидел тебя покойник?

– А кого он не обидел? Акула империализма. Правильно, что его шлепнули. Я однажды спину потянул, когда коробки таскал, три дня на работу не мог выйти. Запарка была, так я таскал по пять коробок зараз, а они тяжелые! А Серебряков за три пропущенных дня с меня в зарплату вычел.

– Что ж ты больничный не взял?

– Какой больничный? «Алексер» частная фирма, больничные у нас не оплачивались.

«Акула империализма», – записал Алексей. Папа – коммунист? Скорее, дедушка. Мог внушить внуку мысль «Бей буржуев недорезанных, спасай Россию?» Все возможно.

– А тебя, Ваня, шеф тоже затирал?

– Как всех. – Вот здесь Харламов стал неразговорчивым.

– Значит, тоже не любил кровопийцу?

– А он в нашей любви не нуждался. Мы ж не бабы. Им он платил. И за любовь тоже.

– Кому конкретно? – насторожился Алексей.

– Это он про Лильку говорит, – сказал Коля.

Харламов тут же толкнул его в бок локтем.

– И что тут такого? Нравилась она ему, вот Ванька и злится. Конечно, она на нас ноль внимания. Как же! Когда сам А. С. Серебряков!

– То есть у них был роман? – уточнил Алексей. Вот тебе и ля фам! Которую он шерше!

– Нужна она ему была! Поиграл и бросил.

– Почему же он Лилию не уволил, после того как роман закончился? Жена ведь могла узнать.

– А зачем увольнять? На нее клиент шел. Лилька девка бойкая, красивая, все с шуточками. Мужикам нравилось. А Ирина Сергеевна за мужем не следила. Говорят, ей было безразлично, с кем он и как.

– А кто говорил?

– Ну Анька, Лариса – Лилькины подружки. Сидели на складе, сплетничали.

– Лариса должна ко мне сейчас зайти, – задумчиво сказал Алексей и подумал: «Хорошая версия! Перспективная!» – Осталось уточнить, где вы были вечером двадцать девятого августа?

– А какой это был день недели? – хмуро спросил Харламов. Видимо, разговор о Лилии Мильто пришелся ему не по душе.

– Понедельник.

– На работе мы были, где же еще!

– Фура пришла, – подхватил Коля. – До полуночи разгружали.

– Что, и свидетели есть?

– А как же! Водитель фуры, начальник склада, еще двое грузчиков.

– Так и запишем. Что ж, вы свободны, молодые люди.

Харламов поднялся первым, толкнул в плечо Колю: «Вставай, пошли!» В дверь кабинета кто-то робко поскребся. Леонидов понял, что пришла бывшая кладовщица. Вовремя! Нюхом он почуял удачу.

Они столкнулись в дверях: Лариса Никольская и парни, которые когда-то работали вместе с ней на складе в «Алексере». Сдержанно друг друга поприветствовали. Нет, Алексей не заметил в их поведении ничего странного, надо проверять алиби. Такие крепкие ребята киллера нанимать не станут. Зачем, когда сами могут справиться?