Эра титанов
Шрифт:
В мозгу у меня снова начала пульсировать отчаянная боль, словно там надувался шарик, который расширялся сразу во всех направлениях.
Я положил голову на стол.
Первый приступ у меня случился в самолете, который возвращался из Лондона в Сан-Франциско. Должно быть, заразился я перед этим.
Но когда именно?
Что мне известно?
И что было дальше, после самолета?
Юл Тан. К-сеть. Та встреча. После нее меня все время преследовало какое-то смутное ощущение…. Его голос эхом прозвучал у меня в голове:
«Оно работает на квантовом сцеплении. Частицы встречаются
Его исследование было ключом ко всему.
К чему?
К-сеть.
Нет, не так. Речь вовсе не о К-сети.
Что же со мною происходит? Я потер глаза и снова попытался сосредоточиться.
В моем сознании вновь зазвучал голос Тана:
«В последние несколько дней я ощущал какое-то воздействие, словно статические помехи в Сети. Меня это встревожило, но потом все прекратилось».
Все прекратилось.
Однако после нашей встречи что-то произошло. Юл тоже заболел. В точности как я. Он чувствовал что-то странное – словно мы с ним уже встречались. Но до воспоминаний об этом нам никак не удавалось добраться.
Следующий приступ: полет в Нью-Йорк. Но он был не таким сильным… и вообще другим.
Завтрак. Орбитальные колонии. Неправильная подача материала.
Шоу это знал. Представление получилось неудачным. Однако идея была правильной.
И пока я разговаривал с Шоу, все шло хорошо.
Сабрина Шредер.
Когда я коснулся ее руки, то сразу исчез – и оказался на холодном столе. Я смотрел вверх и видел свет. И там была Сабрина.
Она знала об этом, я видел это в ее глазах.
Прикосновение к ней было ключом.
Женщина из «Фейсбука». Биограф. Ощущение, что я ее видел. И Сабрина тоже смотрела на нее очень внимательно. Она ее знала.
Я сосредоточился на своем лэптопе. Мой взгляд задержался на открытом окне – рейс 305, – и за этим тут же последовал удар, расколовший мою голову и заставивший меня отступить назад.
Точка воспламенения. Рейс 305. Что это означает? Неужели дело в том, что во время полета из Лондона мне было плохо?
Я нашел с закрытыми глазами клавишу «Windows» и нажал на «М», минимизировав все окна, а затем открыл новый браузер и нашел страничку Харпер Лейн в «Фейсбуке».
В то самое мгновение, как я увидел ее лицо, меня окутал усиливающийся холод, и мое тело онемело.
Я вспомнил, как мы встретились. В самолете. В проходе. Было темно, и половина самолета отсутствовала.
Нет. Не так.
Наш самолет был в полном порядке, он стоял на бетонной дорожке в Хитроу.
Бетонная дорожка в Хитроу. Море травы.
Я покачал головой. Этого не могло быть.
Грани реальности поворачивались и рассыпались.
Неправильно. Все было не так.
Наш самолет, целый и невредимый, стоял у телескопического трапа. Харпер Лейн сидела в салоне первого класса и ждала, когда можно будет выйти. Я встал, помог ей с сумкой. Она посмотрела на меня, широко раскрыв красивые глаза.
Я моргнул – и Харпер оказалась в ловушке под сиденьем, ее нога застряла.
Вокруг нас была вода.
Она была испугана и не могла выбраться.
Нет. Невозможно. Затопленный водой самолет у телескопического
трапа?Сосредоточься.
Я принялся изучать страничку этой женщины.
У нее появилась новая запись:
Она тоже это видела… Как такое возможно?
На лбу у меня выступил пот, и я ощутил, как две версии реальности снова начали отделяться друг от друга. Воспоминания ускользали, как выпущенный воздушный змей: кажется, что я еще вижу его отчетливо – и вот он уже все дальше и дальше, его уносит ветром, он превращается в крошечное пятнышко, а потом и вовсе исчезает, словно его никогда и не было.
Я потянулся к пульту, собираясь выключить телевизор, но слова из репортажа снова заставили меня застыть на месте:
– Власти утверждают, что самолет упал в воду, что существенно затрудняет поиски и уменьшает шансы на спасение пассажиров…
На меня накатила новая волна оцепенения, которую сопровождали жуткие вспышки головной боли.
Я закрыл глаза.
Самолет действительно упал на воду. Но пассажиры выжили. Некоторые.
Я пытался их спасти.
Почему самолет, упав в воду, не развалился на части? С тем же успехом он мог рухнуть на бетон на скорости шестьсот миль в час.
Однако в голове у меня тут же зазвучали ответы – хотя я и не знал, откуда они возникли.
За этими ответами начали появляться все новые факты, словно я получал ответы на непроизнесенные вопросы.
Самолет попал в турбулентность и сбросил скорость. Пилоты сделали все, что было в их силах, чтобы еще сильнее ее уменьшить: в том числе выпустили шасси. Но после этого самолет развалился на две части. Хвостовая секция зацепилась за деревья, что еще больше замедлило скорость, а потом ее развернуло, и она упала в озеро хвостом вниз. Что-то – шасси или двигатели – не позволяло самолету полностью погрузиться в воду, и он стал раскачиваться, как детские качели. Перед моими глазами возникла почти идеально четкая картинка происходящего.
У меня кружилась голова, и к горлу подступала сильная тошнота. Ухватившись за стол, я с трудом поднялся на ноги. Мне удалось добрести до раковины, я включил воду, и она потоком устремилась к круглому стоку с единственной поперечиной. Вода утекала в отверстие, как в тонущем самолете, разорванном пополам…
Несколько мгновений я не видел сток. Перед глазами у меня возникло поперечное сечение самолета, зазубренный темный круг.
А потом он исчез.
Я плеснул водой в лицо, которая показалось мне очень холодной, однако… мне стало немного легче. В памяти всплыло новое ощущение: ледяная вода, от которой немело лицо, когда я плыл. Я повернул кран так, чтобы полилась только холодная вода, и подставил руку под струю. Сначала мои пальцы слегка покалывало, потом от холода они начали гореть и в конце концов онемели. После этого в голове у меня постепенно стало проясняться. Я плеснул водой в лицо и сделал глубокий вдох, дрожа всем телом.