Эрбат. Пленники судьбы
Шрифт:
— Сегодня это невозможно — покачал головой священник. — И дело тут не только в нашем желании или нежелании повторять обряд. Дело в отварах, при помощи которых человек погружается в нужное состояние. Вернее, в составах тех сборов, из которых делаются те отвары. Если бы вы знали, из чего…
— Через какое время можно повторить обряд? — не дослушав, Марида довольно бесцеремонно прервала священника.
— Не ранее, чем через сутки. И это самый минимальный срок.
— Хорошо. Мы будем здесь завтра в это же самое время…
Самое неприятное предстояло чуть позже — сказать о неудаче всем тем, кто ждал меня за дверью. Ох, чувствую, плохо дело — вон, как недоуменно мужчины переглянулись меж собой. Их можно понять: всем известно, что до этого дня из всех проведенных
К сожалению, я не ошиблась — на второй день повторилась та же самая история, причем с точностью до последних мелочей — полет, коридор, двери и невозможность открыть последнюю из них, самую главную, выпускающую человека на свободу из плена эценбата…
Все было и при третьем посещении храма, хотя в третий раз туда можно было бы и не ходить — к тому времени и для меня все стало предельно ясным…
С той поры прошло чуть ли не три седмицы. Как мне сказали, в Славию было послано срочное сообщение о том, что требуется новый свиток с описанием снятия ритуала эценбат, причем просили вновь сверить оригинал с переводом — дескать, не исключено, что в том свитке, который отослали в Харнлонгр, при переписке вкралась ошибка… И вот, мне стало известно — вчера сюда доставили новый свиток. Уж не знаю, что там высмотрели священники, какие ошибки могли заметить, но, как сказала мне Марида, во вновь присланном описании снятия обряда эценбат чуть иной состав трав для отвара. Судя по преувеличенно-бодрому голосу бывшей королевы, отклонения в составе трав для отваров столь незначительные, что их можно не принимать во внимание — это столь малые величины, что о них не стоит и упоминать. Правда, говорить об этом старой ведунье я не стала — она и сама это прекрасно понимает, просто хочет меня поддержать. И потом, я хорошо понимаю одну простую вещь: отвары в снятии ритуала эценбат играют не главную, а второстепенную роль… Только вот все равно хочется надеяться на лучшее!
Сейчас, сидя в карете, мы молчали — о чем говорить? У меня не было особого желания молоть вздор, да и моим спутникам не хотелось поддерживать пустой, ничего не значащий разговор. К чему? Уж лучше просто помолчать, тем более, что каждому из нас есть о чем подумать…
Я посмотрела на Мариду… За то недолгое время, что прошло после того праздника, где граф Д'Диаманте рассказал, что вынужден был оболгать бывшую королеву — с того времени Марида, то есть Мейлиандер, вновь заняла достойное место в королевском дворце Харнлонгра. Властная, сильная, пусть уже и не очень молодая женщина даже сейчас сумела заставить считаться с собой. Не прекращался поток аристократов, желающих посетить бывшую королеву, и наперебой твердящих о том, что они никогда не верили в гнусные измышления графа Д'Диаманте. А уж уверений в верности и преданности было столько, что оставалось только удивляться, отчего в свое время совсем немногие решились подать свой голос в защиту той, которую, по их словам, они считали чуть ли не образцом честности, искренности и порядочности…
Кажется, что у бывшей королевы все хорошо, но это не совсем так. Прежнего влияния у нее уже, увы, нет, да и за то время, когда она отсутствовала, в самом дворце поменялось очень и очень многое, и, прежде всего, почти не осталось ее знакомых, тех, кого она хорошо знала по своей прошлой жизни. Увы, но многих из них уже нет на свете… И сама Марида за долгие годы тоже успела привыкнуть к несколько иной иному образу жизни, много лет принимала совсем другие решения… Красивая дворцовая жизнь круговерть со своими правилами, установками, и традициями и глубокими подводными течениями хотя и радовала ее, но, тем не менее, за годы изгнания стала для бывшей королевы несколько чужой.
Конечно, Марида, вернее, бывшая королева Мейлиандер, вначале вновь было вернулась в свои покои в королевском дворце, которые вынуждена
была покинуть много лет назад. Но вот что удивительно: прожив там всего пару дней, она вновь приехала в дом Вена, вернее, ко мне и Киссу. Как она нам пояснила: во дворце слишком много воспоминаний и слишком много изменений… А мне кажется, что ей сейчас нужна не когда-то привычная обстановка, а люди, с которыми ей спокойно, и чьими бедами и проблемами она успела проникнуться. К тому же меня она знала уже многие годы, а к Киссу она относилась как к сыну человека, которого она полюбила много лет назад, и, как мне кажется, все еще от той любви отойти не может… Что ж, все верно — граф Эдвард Д'Диаманте обладал удивительной особенностью брать в плен людские сердца…Наверное, именно оттого, не отдавая себе в том отчета, она тянулась к нам обоим, а я… Я за свою жизнь тоже настолько привыкла к ней, что считала ее кем-то вроде родной бабушки. Пусть между нами лежит огромнейшая разница в происхождении, воспитании и положении в обществе, но, несмотря ни на что, общаться со мной ей было привычней и легче, чем со многими из бывших знакомых или же тех, кто сейчас пытался доказать ей свою преданность и верность… Вот и сейчас она вновь отправилась в храм, где с меня в очередной раз попытаются снять последствия того проклятого обряда…
А вот что касается той истории с коллекцией, которую мы увели из дома Гал'яна… Марида сделала правильный шаг: из тех пяти реазов, что она забрала из шкатулки, три пластинки она разослала тем, кому раньше принадлежали эти артефакты, а последние два (в том числе и медальон Великих) отдала в свой придворный храм. Каждую из своих отсылок она сопровождала письмом, где было сказано: при их встрече в Нерге сын ее бывшей подруги, страстный коллекционер, не так давно купил несколько ценных вещиц для своей коллекции, и внезапно узнал, что его новые приобретения в свое время были похищены из домов весьма уважаемых людей, тех, кто в свое время был знаком с его матерью. Так что бывшей королеве Гал'ян вручил эти реалы и сказал следующее: он считает своим долгом вернуть похищенное их законным хозяевам и вместе с тем просит выразить этим достойным людям свое истинное уважение. Естественно, госпожа Мейлиандер, возвратившись в Харнлонгр, исполнила просьбу сына своей бывшей подруги.
Гал'яну было крыть нечем. Если бы он стал возражать, то сразу бы возник вопрос — он что, скупает краденое? За реазами охотилось множество людей, кражи этих артефактов были не так и редки, а вот похищенное, как правило, никогда не находилось… Так что при первом же подозрении на скупку таких вот похищенных редкостей у коллекционера могло возникнуть столько неприятностей, что об этом лучше и не думать! Что ни говори, а обвинение в воровстве человека благородного происхождения накладывает на его имя грязное пятно, которое не так легко смыть. Во всяком случае, никто из людей его сословия не стал бы открыто поддерживать отношения с человеком, по приказу которого из их же дома могут похитить приглянувшуюся тому вещь.
В общем, все обвинения рассыпались, как карточный домик. Сынок бывшей подруги, скрипя зубами, вынужден был сказать что-то вроде того, будто обнаружив пропажу своей коллекции, он от горя не понимал, что говорит, и сейчас вынужден принести госпоже Мейлиандер свои искренние извинения, и надеется, что она милостиво его простит… Как бы это ни печально звучало для уха коллекционера, но в данном случае для Гал'яна будет куда лучше согласиться со словами бывшей королевы, чем признать публично, что по его заказам совершались кражи фамильных артефактов.
Что же касается пропажи остальной коллекции… Стража Харнлонгра выразила искренне восхищение благородным поступком коллекционера вернуть законным владельцам когда-то украденные у них ценности, и предложила свою бескорыстную помощь великодушному страдальцу в поисках пропавшего. Естественно, стражники попросили прислать им список похищенного — мол, все перевернем, но постараемся вам помочь!.. Как и следовало ожидать, Гал'ян ничего не ответил… А что он мог сказать? Только то, что, судя по всему, вся его большая коллекция состояла из таких вот краденых вещей…