Эрбат. Пленники судьбы

Глава 6

…Дариан уже четвертый день безвылазно сидел в своей комнате. Впрочем, если бы даже он захотел выйти из нее, то не смог бы это сделать. Комната была заперта снаружи. Но мальчику и не хотелось никуда идти. Все вокруг до боли напоминало о матери, о ее руках, голосе, и от этих воспоминаний было вдвойне тяжело. Но много хуже были терзавшие душу воспоминания о том страшном вечере. Мальчик никак не мог простить себе, что в тот момент ничем не сумел помочь матери. Молча стоял в темном углу и трясся от ужаса… Дариан пока еще не понимал того, что появись он на площадке, то разделил бы незавидную участь Кристелин…

После падения тело матери унесли со двора, а через несколько часов, ночью, за стенами замка, сложили огромный костер — самоубийц в Таристане сжигали. Несколько человек клятвенно подтвердили, что Кристелин будто бы сама решила свести счеты с жизнью, и оттого священник не только отказался хоронить молодую женщину в земле, но даже и не стал читать над ней молитву. Сказал одно: не буду гневить богов, поступайте с ней так, как и положено поступать с грешницей, посягнувшей на свою жизнь, данную ей Богами…

То, что увидел Дариан, когда его подвели к этому костру, навсегда врезалось в его память. Гарла, желая унизить соперницу даже после ее смерти, приказала сложить погребальный костер на свином выгоне, куда согнала почти всех обитателей замка, и куда притащили безжизненное тело Кристелин, и, раскачав за руки-ноги, под крики и улюлюканье толпы швырнули тело молодой женщины в самый центр огромного костра. Сноп искр — и в без того ярко пылающий костер полетели новые вязанки хвороста и поленья…

Люди орали, и на лицах многих был искренний интерес. Когда еще такое зрелище увидишь — прямо на их глазах сжигают северную принцессу! И сгорит она так же, как горят простые люди, ничем не отличаясь от них, простолюдинов… Так и почувствуешь себя сопричастным к великим мира сего, и в глубине души порадуешься, что ты еще жив, а этих высокородных жгут, словно павший под ножом мясника заболевший скот… А если учесть, что по поводу смерти этой северной девицы выкатили бочку вина, то почему бы не повеселиться по поводу смерти какой-то там высокородной девки, да еще и чужестранки? Померла — туда ей и дорога!..

Сыну не дали возможности даже проститься с матерью. Вместо этого, когда ребенок в оцепенении глядел на все происходящее, напротив него встала Гарла и с довольной улыбкой смотрела на потрясенного ребенка — дескать, не страдай, ваше расставание будет недолгим, скоро будете вместе… Навсегда. Тогда-то ребенок, не помня себя, вновь бросился к ней, но тут кто-то сильно ударил его сзади по голове, и потерявшего сознание мальчишку отнесли в замок, и, во избежание дальнейшего шума, заперли в его комнате.

Когда Дариан пришел в сознание, то у него носом шла кровь, сильно болела голова, а перед глазами все расплывалось. Любой врач без малейших сомнений признал бы у парнишки сотрясение мозга — слуги Гарлы хорошо знали свое дело. Несмотря ни на что, Дариан встал, и, держась за стену, постарался выйти из комнаты… Подергал дверь — заперта… С трудом добрался до небольшого окна, единственного в их комнате. Оттуда ему были видны отблески больного костра, в который все еще то и дело подкидывали дрова, не давая огню утихнуть, и тяжелыми кольями шевелили пылающие угли… Как видно, кто-то очень хотел, чтоб на месте костра остались только пепел и зола… Дариан смотрел туда, в темноту со страшными огненными отблесками до тех пор, пока вновь не потерял сознание… Позже он узнал, что дрова в костер перестали подкладывать только на следующий день, когда в замке закончилось все топливо, приготовленное на пару месяцев вперед, а еще чуть позже то место на выгоне, где предали огню тело Кристелин, перепахали плугом, чтоб на будущее ничто не напоминало хозяевам замка о сожженной женщине.

Дариан все эти дни лежал на кровати, не в силах пошевелиться, и состояние его можно описать как полусон-полуявь. Несколько раз ему приносили еду, но мальчик даже не смотрел на нее — горло сводило судорогой одна только мысль о глотке. Единственное, что он мог делать — так это пить воду, и потом снова без сил падал на кровать. Все семь лет его жизни мать постоянно была с ним, и оттого ее исчезновение вызывало просто-таки физическую боль и опустошенность, а страшные воспоминания о ее гибели были даже не кошмаром, а непреходящим бездонным ужасом.

И вот на четвертый день заточения Дариана дверь распахнулась, и в комнату даже не вошел — вбежал граф. Судя по его виду, он был не только расстроен, а вдобавок и всерьез испуган.

— Сынок! Как ты здесь, бедный мой мальчик? Совсем один, бедняжка…

— Папа! — мальчик, преодолевая слабость, бросился на шею отцу. — Папа, она убила маму!..

— Знаю, сынок, знаю… Хочешь, я ее прогоню? Могу сделать это даже сегодня!

— Да, да… — Дариан прижался к отцу, и ему стало много легче. Папа… Пусть уже нет мамы, но зато рядом отец. Самый красивый, самый добрый, самый любящий… С ним отец, и отныне никто не даст Дариана в обиду! — Прогони ее, пожалуйста!.. И накажи! Так нельзя — убивать…

— Сынок, я тоже горюю о маме… Скажи, это она взяла из тайника камни Светлого Бога?

— Да… — всхлипнул Дариан. Вообще-то мама запретила ему об этом говорить хоть кому-то, но ведь папа, без сомнений, не входит в число обычных людей.

— Но…но… как она сумела открыть тайник?! Каким образом?! Это же невозможно! Она рассказывала тебе об этом?

— Мама все могла…

— Похоже на то… Но я этого не ожидал, никак не ожидал! Даже предположить не мог, что… А где они, эти камни, сейчас?

Дариан не отвечал. Было так хорошо обнимать отца и чувствовать его защиту! Они потом обо всем поговорят… Но отец был нетерпелив:

— Дариан, где камни?

— Там…

— Где? Да отвечай же!.. — судя по всему, терпения у графа было немного, а то, что имелось, уже подходило к концу, и, не выдержав, он сильно тряхнул сына. От этого у Дариана потемнело в глазах, боль отдалась звоном в ушах, и он непроизвольно схватился за голову.

— Больно!

— Извини, я не хотел. Где камни?

— Мама, когда достала камни из тайника, то спрятала их в свою прическу — начал было мальчик, но отца от этих слов чуть ли не перекосило

— Что — о?! — взревел граф, вскакивая на ноги. — Как это — в прическу?!

— Мама сказала — боялась, что ее могут увидеть с камнями в руках… Оттого и спрятала их в своих волосах — они же у нее были собраны в узел… — и тут Дариан вновь замолк, потому что отец, не помня себя, просто отшвырнул его к стене, причем сделал это настолько грубо, что сын вновь ударился головой о стену, и это вызвало в голове ребенка новую вспышку сильнейшей боли.