Эреб
Шрифт:
— Ну и что же ты собираешься сказать Уотсону? — прошептал Ник. — Он давно в курсе, что в событиях в школе виноват Эреб. Теперь ему нужны конкретные имена: кто, что, где, когда и так далее. Если тебе они известны — вперед. Только меня в это не впутывай.
Похоже, Бринна растерялась:
— Я больше не выдержу.
— Ну так и что ж? Теперь ты вне игры. Конец проблемам.
Дэн подчеркнуто не лез на глаза, стоял всего в какой-то паре шагов от них и как будто сосредоточенно изучал объявления на стенде балетного класса. Нику надо уходить отсюда, хватит быть мишенью. Чем меньше внимания
Но Бринна, получив отказ, просто так отставать не собиралась.
— Что, Никки, струсил? — сказала она так громко, что Дэн точно услышал. Да и те, кто толклись в конце коридора, — тоже.
— Ну я тебе это припомню! — прошипел он сквозь зубы и пошел прочь.
— Подумаешь! — крикнула она ему вслед. — Я и одна все сделаю! Сама справлюсь! Вы еще тут все попляшете!
Ник, хоть ему и не хотелось, развернулся и подошел к Бринне.
— Тихо! Ты что, решила обязательно нажить себе неприятности?
Она засмеялась, и смех ее был ужасен. Как будто девушка вот-вот сойдет с ума или уже чокнулась.
— Неприятности? Никки, милый, да ты же ничегошеньки-ничегошеньки не понимаешь. Или почти ничегошеньки. В любом случае хуже уже не будет.
Остаток дня у Ника голова шла кругом от ожидания ужасной катастрофы, которая вот-вот неминуемо разразится. Однако ничего ровным счетом не происходило. Все было даже спокойнее, чем обычно. На школу, словно бесконечный серый шлейф, опустилась какая-то безмерная усталость.
На уроке английского мистер Уотсон сообщил новости:
— Состояние Джеми улучшилось настолько, что в ближайшие дни врачи выведут его из искусственной комы. Что с ним будет дальше, когда он вернется в сознание, — никто не знает. Так что с посещениями пока все еще придется повременить.
Известие ненадолго взбодрило класс, но Ник остался к нему странным образом равнодушен; так и не произнесенное слово инвалид мучило его, словно впившаяся в тело заноза, и не давало ощутить радость.
Они выведут Джеми из искусственной комы, и он будет только бессмысленно лепетать. Он не узнает меня. Не заговорит. Никогда больше не пошутит.
Ник тер ладонями лицо, пока кожу не стало жечь. Этого не будет. Точка.
После обеда он сидел дома и гипнотизировал телефон. Виктор сказал, что пошлет ему эсэмэску, Эмили — тоже. Почему же никто о себе не напоминает? Как жаль, что они не договорились встретиться сегодня вечером. До среды оставалась еще целая вечность.
Вторник выдался таким же серым и безрадостным, как понедельник. Ника не покидало ощущение, что время остановило свой бег; оно словно склеилось и теперь только и могло, что крошиться на мелкие кусочки.
Все мгновенно изменилось, когда около двенадцати на его телефон пришла SMS.
Тревога! Нужен твой совет. Приходи, как только сможешь. Виктор.
Интерес к послеобеденным занятиям, если он вообще оставался, тут же пропал. «Как только сможешь» — значит, немедленно; значит, надо смотаться из школы еще до обеда. Стоит ли сообщать Эмили? Ник отправился на поиски девушки и нашел ее в холле, где школьники отдыхали между
уроками; она что-то набирала в телефоне. Удивительно, но Эмили оказалась одна. Ник рискнул быстро обменяться с ней эсэмэсками.«Ты тоже получила сообщение от Виктора?»
«Да».
«Ты знаешь, что случилось?»
«Нет».
«Я еду туда. Сейчас же».
«ОК».
«Ты придешь?»
«Пока не знаю. Может быть».
Виктор открыл дверь. На лице у него не было видно и следа привычного веселья, он даже не предложил Нику чай.
— Я тебе сразу это покажу. Надеюсь, ты не потеряешь голову. Знаешь, оно вполне может оказаться враньем. Но мы со Спиди просто не знаем, что делать.
Они втроем расположились на кушетках в комнате, и на Ника сразу же нахлынули будоражащие воспоминания о том, что произошло здесь в эти выходные.
— Так в чем же дело?
— Спиди получил задание. Ему надо ближайшей ночью развесить плакаты на стенах вашей школы. Не менее десяти штук, и они просто громадные.
Пока что все звучало не особо драматично.
— Ну и? — поинтересовался Ник.
— Проблема в тексте. Это… это… я даже не знаю. В лучшем случае это клевета. В худшем — дело полиции.
Спиди протянул Нику свернутый лист бумаги.
— Вот такие плакаты мне надо развесить. Хорошо хоть не стены краской марать, — вымученно улыбнулся он.
Ник развернул туго стянутый рулон. Прочитал.
Ничего не понял.
Прочитал еще раз.
— Думаешь, это правда? — спросил Виктор.
Нет. Или все-таки да. Вероятно. Смысл в этом вполне мог быть.
Чувствуя себя совершенно беспомощным от охватившей его злобы, Ник уставился на бумагу.
Бринна Фарнхем вывела из строя тормоза на велосипеде Джеми Кокса.
— Если подобное расклеить на стенах вашей школы, то эта Бринна Фарнхем пропала. И без разницы, виновата она на самом деле или нет, — сказал Виктор. — Спиди и я вот уже несколько часов обсуждаем, как лучше всего поступить. Если никаких плакатов не появится, Квоксу дадут пинка под зад, не так ли?
Ника словно оглушили. У него даже губы онемели, так что он едва смог выговорить «да». Бринна. Значит, вот почему она вела себя как помешанная. Вот почему вылетела.
Как же ему хотелось ничего этого не знать. Как же хотелось, чтобы Эмили сейчас оказалась здесь и не пришлось бы принимать решение в одиночку.
— Я могу с ней связаться. Только она еще в школе.
Ник достал мобильник и набрал SMS: Позвони мне, это срочно.
— Думаю, она позвонит, как только получит сообщение. Можно пока чаю попить?
Виктор посеменил на кухню.
— Правда, я уже завербовал в новички Кейт, — сообщил Спиди. — Она хорошо справляется. Темный эльф, как и ты раньше.
Сил Нику хватило только на улыбку, да и то кривую. Сейчас он не способен был ни на какие разговоры. Мысли в голове проносились так быстро, что он едва успевал за ними следить. Если это и впрямь сделала Бринна, то плакаты эти она заслужила, тут даже сомнений быть не может. Да она уже вела себя так, словно в любую секунду ее могли уличить. В школе восемь этажей, и Ник вдруг представил, как Бринна выпрыгивает из окна…