Еретики Дюны

— Я станцую, — проговорила Шиана. — Обычно это вызывает большого.

Одрейд ощутила, как у нее участился пульс. Будет ли этот «большой» продолжать повиноваться Шиане, несмотря на присутствие двух ее спутников?

ЭТО САМОУБИЙСТВЕННОЕ БЕЗУМИЕ!

Но все должно быть сделано: таков приказ Таразы.

Одрейд оглядела обнесенное изгородью спайсовое хранилище рядом с ними. Место представлялось очень знакомым — больше, чем просто ложное воспоминание. Внутренняя уверенность, следствие знаний из Иных Памятей сообщили ей, что это место по сути оставалось неизменным с древних времен. Устройство спайсовых силосных башен во дворе было такое же древнее, как и Ракис: овальные котлы на высоких ножках — огромные насекомые из металла и плаза, ждущие на вскинутых ногах, чтобы броситься на свою жертву. Она подозревала бессознательное послание от древних конструкторов: «Меланж — это и благо, и вместе проклятие».

Под хранилищами находилась песчаная пустошь, где не допускалось никаких растений возле глинобитных зданий — похожего на амебу ответвления Дар-эс-Балата, доходившего почти до границ кваната. Спрятанный не-глоуб Тирана породил разраставшуюся религиозную общину, которая скрывала свою деятельность за стенами без окон и под землей.

«Тайная работа неосознанных желаний!»

Опять Шиана заговорила:

— Туек стал другим.

Одрейд увидела, как Вафф резко поднял голову. Он слышал. Он наверняка думает: «Можно ли что-нибудь скрыть от посланницы Пророка?»

«Слишком много людей уже предполагают, что Туека замещает Лицевой Танцор, — подумала Одрейд. — Кабала жрецов, конечно, верит, что расставила тлейлаксанцам достаточно силков, чтобы в них попался не только Бене Тлейлакс, но заодно и Орден».

Одрейд чувствовала едкие запахи химикалий, которыми пользовались, избавляясь от дикой растительности во дворе спайсохранилища. Эти запахи вернули ее внимание к необходимости. Она не посмела углубиться сейчас в мысленные странствия! Слишком легко может Орден попасться здесь в собственную ловушку.

Шиана споткнулась и чуть вскрикнула — больше от раздражения, чем от боли. Вафф, резко повернув голову, взглянул на Шиану, потом опять перенес свое внимание на дорогу: он увидел, что девочка просто споткнулась о выщербинку в дороге. Наносный песок скрывал трещины. Невесомая структура мощеной дороги впереди казалась твердой. Недостаточно вещественной, чтобы выдержать одного из потомков Пророка, но вполне пригодной для поклоняющегося, чтобы вести его в пустыне.

Вафф думал о себе в основном как о просителе.

«Я иду, как нищий, в страну Твоей посланницы, Господь».

У него были свои сомнения насчет Одрейд. Преподобная Мать завела его сюда, чтобы высосать из него все знания, а затем убить.

«С Божьей помощью, я, может быть, ее еще и удивлю», — он знал, что его тело защищено от Икшианской Пробы, хотя она, вероятно, не собиралась применять к его личности такой громоздкий метод. Но была сила его личной воли и уверенность в Божьей милости, успокаивавшие Ваффа.

«А что, если рука, которую они нам подали, подана искренне?»

Это тоже будет деянием Бога.

Союз с Бене Джессерит, твердый контроль над Ракисом. Да это же просто мечта! Владычество Шариата, наконец.

Когда Шиана снова споткнулась и опять чуть жалобно привскрикнула, Одрейд сказала:

— Не щади себя.

Одрейд заметила, как напряглись плечи Ваффа, — ему не понравилось такое властное обращение с его «благословенной». Твердую основу в этом человечке Одрейд определила, как силу фанатизма. Даже если червь придет, чтобы убить его, Вафф не сбежит. Вера в волю Божью поведет его прямо к собственной смерти — если только из-под него не выбита его крепкая религиозная опора.

Одрейд подавила улыбку. Она прекрасно понимала течение его мыслей: «Бог вскоре раскроет свой замысел».

Вафф думал о своих растущих клетках, медленно обновлявшихся в Бандалонге. Неважно, что здесь произойдет, его клетки будут храниться для Бене Тлейлакса… и для Бога — и очередной Вафф всегда будет служить Великой Вере.

— Знаете, я чую запах Шайтана, — сказала Шиана.

— Сейчас чувствуешь? — Одрейд поглядела на мощеную дорогу перед ними. Вафф уже сделал несколько шагов по этой изгибающейся поверхности.

— Нет. Чувствую, когда он идет, — сказала Шиана.

— Разумеется, ты можешь его почувствовать, дитя. Всякий мог бы.

— Я могу почуять его издалека.

Одрейд глубоко вздохнула, разбирая запахи, витавшие на фоне главного запаха жженого кремния: легкий запашок меланжа… озон, что-то явно кислое. Она приказала Шиане идти впереди нее. Вафф также сохранял свои твердые двадцать шагов впереди. Мощеная дорога уходила в пустыню приблизительно в шестидесяти метрах от него.

«Я испытаю песок при первой возможности, — подумала Одрейд. — Это мне расскажет о многом».

Когда она вышла на дорогу через водяной ров, она взглянула на юго-запад, на низкий барьер вдоль горизонта. Ее резко подчинила себе властная Иная Память. Не было ничего четкого в увиденном, но она узнала его — смешанные образы из глубочайших внутренних источников.

«Проклятие! — подумала она. — Не сейчас!»

Избежать этого было невозможно. Вторжения Иных Памятей были непрошеным, но неизбежным требованием ее сознания.

«ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!»

Она всмотрелась в горизонт, позволив Новой Памяти утвердиться в ней: давным-давно… высокий барьер далеко вон там… люди, идущие по его вершине… Невесомый длинный мост, невещественный и прекрасный, под которым текла река. Река Айдахо! Теперь возникший образ обрел и движение: что-то падающее с моста. Это было слишком большое расстояние памяти, чтобы разобраться, но она уже поняла, что это за образ. Она знала эту сцену с чувством ужаса и вдохновенного восторга.

Воздушный мост рухнул! Обрушился в реку, текущую под ним.

То, что ей так ясно виделось, было классическое смертоносное покушение, несомое многими Памятями, пришедшими в момент ее Спайсовой Агонии. Тысячи ее предков следили, чтобы не было огрехов в воображаемой реконструкции этой сцены. Не совсем зрительная память, но собрание точных отчетов.

«Вот там все и произошло!» — Одрейд остановилась и позволила проекциям ее воображения самостоятельно проложить путь через ее сознание. Осторожно! Они распознали некую опасность.

То, что представлялось Одрейд сейчас, уже было в истории Атридесов. Лито II, Тиран, перед своим разделением рухнул с воздушного моста. Огромный Червь Ракиса, сам Тиран Бог-Император, упал с этого моста во время своего свадебного шествия.

Вот! Прямо там, в реке Айдахо под разрушенным мостом, началась агония Тирана. Там случилась трансформация, от которой произошел Разделенный Бог — все началось там.

«К чему же это предупреждение?» Мост и река исчезли с лица земли. Высокая стена, окружавшая сухие земли Сарьера Тирана разрушилась и превратилась в условную линию на дрожащем от жары горизонте.