Еретики Дюны

Если сейчас придет червь с заключенном в нем перле всегда спящей памяти Тирана, будет ли эта память опасна? Именно это доказывала оппозиция Таразы в Ордене.

«Он проснется!»

Тараза и ее советники отрицали вероятность этого.

И все равно нельзя было отрицать тревожный сигнал из Иных Памятей Одрейд.

— Преподобная Мать, почему же мы остановились?

Одрейд чувствовала, как ее сознание опять резко вернулось к действительности, требовавшей внимания. В предостерегающее видение о начале бесконечного сна Тирана врывались и иные картины.

Шиана стояла перед ней озадаченная.

— Я смотрела вон туда, — указала Одрейд. — Вон там начался Шаи-Хулуд, Шиана.

Вафф остановился в конце мощеной дорожки, в одном шаге от наступавшего песка, обогнав Одрейд и Шиану почти на сорок шагов. Голос Одрейд вернул его к жесткому, ясному пониманию, но он не обернулся. Одрейд чувствовала неудовольствие в его позе. Ваффу не нравился даже намек на цинизм, направленный на его Пророка. Он всегда подозревал его в Преподобных Матерях. Особенно что касалось религии. Вафф еще не был готов принять, что Бене Джессерит, повинда, могут быть сопричастны его Великой Вере. Эту мысль в нем надо укреплять с осторожностью хорошо испытанным способом, давно изобретенным Защитной Миссионерией.

— Говорят, там была большая река, — сказала Шиана.

Одрейд расслышала звенящую нотку презрения в голосе Шианы. Дитя учится быстро?

Вафф обернулся и угрюмо на них посмотрел. Он тоже слышал. Что он сейчас думает о Шиане? Одрейд взяла одной рукой Шиану за плечо, а другой рукой указала:

— Вон там был мост. Великая стена Сарьера была там открыта, чтобы дать свободу течению реки Айдахо. Мост пересекал эту расщелину.

Шиана вздохнула.

— Настоящая река, — шепнула она.

— Не кванат, и намного больше канала, — сказала Одрейд.

— Я никогда не видела реку, — проговорила Шиана.

— Вон там они обрушили Шаи-Хулуда в реку, — промолвила Одрейд. Она указала налево. — Вон в той стороне, за много километров отсюда был построен его дворец.

— Там ничего нет, кроме песка.

— Дворец был снесен во времена Голода, — сказала Одрейд. — Люди думали, что там запас спайса. Они, безусловно, оказались не правы. Он был слишком умен для этого.

Шиана наклонилась вплотную к Одрейд и прошептала:

— Но там ведь есть огромный спайсовый клад. Я слышала много раз об этом в напевах. Мои… они говорят, что он в пещере.

Одрейд улыбнулась. Шиана, конечно, ссылалась на Устную Историю. И она чуть не сказала «мои родители…», имея в виду, что ее настоящие родители погибли в этой пустыне. Одрейд уже вызнала эту историю у девочки.

Продолжая шептать в ухо Одрейд, Шиана проговорила:

— Почему этот человек идет с нами? Мне он не нравится.

— Это необходимо для демонстрации, — ответила Одрейд.

Вафф выбрал этот момент, чтобы шагнуть с мощеной дороги на первый мягкий склон открытого песка. Он шел осторожно, но без видимых колебаний. Едва оказавшись на песке, он повернулся, глаза его блеснули в жарком свете солнца. Вафф взглянул сначала на Шиану, а потом на Одрейд.

«В нем все еще есть благоговение, когда он глядит на Шиану, — подумала Одрейд. — Он считает, что ему откроются величайшие тайны. Он полностью оправился. А авторитет!..»

Шиана заслонила рукой глаза от солнца и посмотрела на пустыню.

— Шайтан любит жару, — произнесла Шиана. — Люди прячутся от жары, но это то время, когда приходит Шайтан.

«Не Шаи-Хулуд, — подумала Одрейд. — Шайтан! Ты хорошо предсказал это, Тиран. Что еще ты знал о переменных временах?»

Действительно ли Тиран пребывает в вечной спячке во всех своих потомках-червях?

Ни один анализ, из изученных Одрейд, не тянул на достоверное объяснение, что же могло заставить человека пойти на симбиоз с первоначальным червем Арракиса. Что двигало его умом все эти тысячелетия ужасной метаморфозы? Есть ли хотя бы малый кусочек разума, сохранившийся в червях Ракиса?

— Он близко, Мать, — сказала Шиана. — Ты чуешь его?

Вафф с опасливым ожиданием посмотрел на Шиану.

Одрейд вздохнула глубоко: сильный запах корицы, сквозь который тянет горечью кремния, огонь, сера — отгороженный кристаллами ад Великого Червя. Она наклонилась и взяла щепотку песка, гонимого ветром, на язык. С ней сейчас все одновременно: и Дюна Иной Памяти, и Ракис сегодняшнего дня.

Шиана указала наискосок в том направлении, откуда дул легкий ветерок пустыни.

— Он там. Мы должны спешить.

Не дожидаясь разрешения от Одрейд, Шиана легко побежала по дороге, мимо Ваффа на ближайшую дюну. Там она постояла и подождала, пока Одрейд и Вафф не поравнялись с ней. Она вела их вниз и вверх, с одной дюны на другую. Осыпающийся песок тормозил их передвижение через огромный извилистый бархан, на верхушке которого танцевали тонкие бурунчики взвеваемой пыли. Затем между ними и опоясанной водой безопасностью Дар-эс-Балата возник почти километр.

Шиана вновь остановилась.

Вафф, запыхавшись, стал рядом с ней. Из-под капюшона стилсъюта на его лбу виднелась испарина.

Одрейд остановилась в шаге позади Ваффа. Она глубоко и спокойно дышала, глядя мимо Ваффа туда, куда было приковано внимание Шианы.

Яростный прилив песка несся через пустыню над дюной, где они стояли, несомый штормовым ветром. Скальная порода в основании обнажилась, и открылся ряд огромных валунов, рассеянных и перевернутых, как разбитые строительные камни какого-нибудь безумного Прометея. Через этот дикий лабиринт рекой тек песок, оставляя свои подписи глубокими царапинами и расщелинами, затем, стекая с низких выступов, чтобы слиться с опять начинавшимися дюнами.

— Вон туда, — показала Шиана на обнажившиеся камни. Скользя и карабкаясь в осыпающемся песке, она сошла с их дюны. У подножия она остановилась возле валуна, по меньшей мере вдвое выше ее.

Вафф и Одрейд стали прямо позади нее.

Поверхность другого огромного бархана, изогнутого, как спина резвящегося кита, поднялась в серебряно-голубом небе рядом с ними.

Одрейд использовала паузу, чтобы восстановить кислородный баланс. Это бешеная гонка потребовала очень многого от ее плоти. Она заметила, Вафф раскраснелся и глубоко дышал. Кремниево-коричный запах казался густым в этом ограниченном проходе. Вафф чихнул и вытер нос тыльной стороной руки. Шиана поднялась на цыпочки, оглянулась и отпрыгнула шагов на десять от скального основания. Она поставила одну ногу на песчаный склон другой дюны и возвела обе руки к небу. Сначала медленно, затем в возрастающем темпе, она начала танцевать, двигаясь по песку.