Эркюль Пуаро и Убийства под монограммой

– Благодарю вас, мадемуазель. – Пуаро поднялся на ноги и немного покачался, восстанавливая равновесие после долгого сидения на месте.

– Что со мной будет, месье Пуаро?

– Пожалуйста, не покидайте этот дом до тех пор, пока я или мистер Кэтчпул не проинформируем вас о дальнейших действиях. Если вы повторите свою ошибку и попытаетесь сбежать, то это, скорее всего, очень плохо для вас кончится.

– Если я буду сидеть здесь, то не лучше, – сказала Дженни. Ее взгляд сделался пустым и отрешенным. – Ничего страшного, мистер Кэтчпул, не надо меня жалеть. Я готова.

Ее слова, произнесенные с намерением меня успокоить, вселили в меня страх. Она говорила, как человек, который заглянул в будущее и увидел там ужасные события. Я не знал какие, но чувствовал, что я к ним не готов – и не хочу быть готовым.

Глава 21 Все черти здесь

Всю дорогу домой Пуаро молчал, лишь дважды обронив, что ему надо срочно ехать в Грейт-Холлинг. Вид у него был озабоченный, и было ясно, что он не хочет говорить.

Когда мы прибыли в пансион, нас там уже ждал констебль Стэнли Бир.

– В чем дело? – задал ему вопрос Пуаро. – Вы здесь по поводу моей картины?

– Прошу прощения, сэр?.. А, вы о том гербе? Нет, с ним все в полном порядке, сэр. Вообще-то… – Бир сунул руку в карман и передал ему конверт. – Здесь вы найдете ответ.

– Благодарю вас, констебль. Но тогда, значит, не в порядке что-то еще? Вы, кажется, взволнованы, нет?

– Да, сэр. Мы в Скотленд-Ярде получили сообщение от некоего Амброуза Флауэрдейла, врача из Грейт-Холлинга. Он просит мистера Кэтчпула приехать туда немедленно. Говорит, что его присутствие необходимо.

Пуаро взглянул на меня и снова обратился к Стэнли Биру:

– Мы и сами хотели немедленно ехать туда. Вам известно, что побудило доктора Флауэрдейла искать общества Кэтчпула?

– Кажется, да. Нехорошее дело, сэр. На женщину по имени Маргарет Эрнст было совершено нападение. Она, похоже, при смерти…

– О нет, – прошептал я.

– …и говорит, что ей необходимо перед смертью повидаться с мистером Кэтчпулом. Я говорил с доктором Флауэрдейлом и советую вам поторопиться. Машина уже подана, шофер отвезет вас на вокзал.

Памятуя о методической натуре Пуаро и о его неприязни ко всякого рода поспешным действиям, я сказал:

– У нас есть полчаса, чтобы подготовиться к поездке?

Бир посмотрел на часы.

– Минут пять – десять, сэр, но не больше, если вы хотите поспеть на ближайший поезд.

К моему стыду, я должен признаться, что в этом случае Пуаро спустился вниз с чемоданчиком в руке куда раньше меня.

– Скорее, mon ami, – торопил он меня.

В машине я решил, что мне необходимо поговорить, даже если Пуаро к этому не расположен.

– Если бы я не поехал в эту чертову деревню, никакого нападения на Маргарет Эрнст не было бы, – мрачно сказал я. – Наверняка кто-то видел, как я входил в ее коттедж, и обратил внимание на то, как долго я там оставался.

– Вы пробыли там достаточно долго, чтобы она успела рассказать вам все, ну или почти все. Какой смысл убивать ее после того, как она поделилась всем, что знала, с полицией?

– Из мести. В виде наказания. Хотя, если честно, вы правы, смысла в этом мало. Если Нэнси Дьюкейн невиновна и за всем стоят Джени Хоббс и Сэмюэл Кидд – в смысле, если они единственные из виновных, кто еще остался в живых, – тогда какой смысл Дженни и Кидду убивать Маргарет? Она не рассказала мне ничего такого, что могло бы бросить на этих двоих тень, к тому же она никогда не вредила Патрику и Франсис Айв.

– Согласен. Дженни Хоббс и Сэмюэлу Кидду незачем желать смерти Маргарет Эрнст.

Дождь хлестал по окнам нашей машины. Стало трудно слушать собеседника и трудно говорить.

– Тогда кто же? – спросил я. – Только что нам казалось, что мы знаем все ответы…

– Вы, что, в самом деле так думали, Кэтчпул?

– Да, думал. Полагаю, вы сейчас скажете мне, что я ошибался, но ведь все сошлось, не правда ли? Все было совершенно ясно до тех пор, пока мы не услышали об этом нападении на Маргарет.

– Он говорит мне, что ему все было ясно! – фыркнул Пуаро, глядя в залитое потоками дождя окно.

– Ну, по крайней мере, мне так показалось. Все убийцы мертвы. Ида убила Харриет, с согласия последней, затем была убита Ричардом Негусом – опять же, при ее полном согласии. Затем Негус, видя, что Дженни не явилась, как было условлено, покончил с собой. Дженни Хоббс и Сэмюэл Кидд никого не убивали. Конечно, они участвовали в заговоре, который имел целью смерть троих людей, но, насколько я себе представляю, эти три смерти не являлись убийствами в полном смысле слова. Они были…

– Добровольными жертвоприношениями?

– Вот именно.

– Умный они выдумали план, не так ли? Харриет Сиппель, Ида Грэнсбери, Ричард Негус и Дженни Хоббс. Давайте пока назовем их А, В, С и D, чтобы ничто не мешало нам созерцать его стройность.

– А почему нам нельзя называть их собственными именами? – спросил я.

Пуаро проигнорировал мой вопрос.

– А, В, С и D – все четверо снедаемые чувством вины и ищущие спасения души. Они соглашаются, что им необходимо собственными жизнями заплатить за совершенный когда-то грех, и договариваются убить друг друга: В убивает А, затем С убивает В, и, наконец, D убивает С.

– Да, но только D не убивала С, не так ли? D – это Дженни Хоббс, а она не убивала Ричарда Негуса.

– Может быть, и нет, однако должна была. По плану. Кроме того, D должна была остаться в живых и проследить за тем, чтобы Е – Нэнси Дьюкейн – повесили за убийство А, В и С. Только после этого D… – Пуаро замолк. – Д, – повторил он. – Вот оно, то, что нужно.

– Что?

– Ваш кроссворд. Слово со значением «смерть», восемь букв, начинается с «д». Помните? Я предложил «убийство», а вы еще сказали, что если бы «убийство» начиналось… – Он умолк, покачивая головой.

– Если бы «убийство» начиналось на «д». Да, я помню. Пуаро, с вами все в порядке? – Его глаза опять стали того странного зеленого оттенка, какой они иногда приобретают.

– Comment? Mais bien evidemment! [47] Если бы убийство начиналось на D! Конечно! Вот оно! Друг мой, если бы вы знали, как вы меня выручили! Теперь я думаю… да, это так. Должно быть так. Молодой мужчина и пожилая женщина – ах, как я теперь все ясно вижу!

– Пожалуйста, объясните.

47

Что? Но это же очевидно! (фр.)