Ермак. Начало

– Вот это мы их навалили!
– за моей спиной раздался удивлённый возглас Ромки.
– Неужели всё?

– Нет, Лис, не всё. В лагере человека три, максимум шесть осталось, -прикидывая про себя количество трупов, ответил я и перехватил винтовку со штыком, чтобы было удобно колоть вниз.
– Сейчас здесь зачистку проведём и будем думать, что делать дальше.

– Что проведём, Ермак?
– переспросил, подошедший Вовка Лесков.

– Зачистку, Леший. Я сейчас спускаюсь вниз и буду ударом штыка проверять, мертвец лежит, или кто из хунхузов притворился мёртвым. Запомните на всю свою жизнь, только мёртвый не выстрелит и не ударит в спину. Будете об этом помнить, проживёте дольше. А пока идёте за мной сзади и прикрываете меня.

Показав знаками Шаху и Туру, которые поднялись из окопов и доложили, что все целы, смотреть за дорогой, как и обговаривали при планировании засады, я с Лисом и Лешим за спиной, стал спускаться к броду через ручей. Так, первый красавец лежит, глаза остекленевшие, неподвижно смотрят в небо. Контроль, есть контроль. Удар штыком в область сердца. Мерзкий хруст ломаемых рёбер, и я с трудом выдергиваю винтовку с примкнутым штыком из недрогнувшего тела хунхуза. Обходим лошадь, которая стоит, опустив голову вниз, и перебирает мундштуки языком и губами.

Следующий. Этот лежит лицом вниз. Когда до хунхуза осталось дойти пару шагов, тот неожиданно вскакивает с земли и ударом двуручной сабли, которая лежала под ним, снизу вверх пытается располосовать меня от паха до шеи. Я на рефлексах отпрянул назад, выставив перед собой винтовку, но завязнув в песке, стал падать на пятую точку и от неожиданности нажал на курок. Грохнул выстрел, и хунхуз с третьим глазом во лбу и снесённым затылком, упал на спину, не выпустив саблю из своих рук.

Я, приземлившись на пятую точку, и чуть не выбив себе зубы затвором винтовки, оглянулся назад. Лис и Леший явно растерялись, что, собственно, вообще не удивительно. Для того чтобы мгновенно реагировать на внезапно возникшую угрозу, опыт нужен, и опыт немалый. Первым очнулся Леший, сделав несколько шагов в мою сторону.

– Ермак, ты цел?
– каким-то сиплым шёпотом обратился ко мне Вовка.

Собравшись с силами, киваю и, благодарно уцепившись за протянутую им руку, встаю. Ноги - ватные, мышцы всего тела ощутимо потряхивает от переизбытка адреналина. Винтовка в руках ходит ходуном. Из разбитой затвором верхней губы кровь попадает мне в рот, и её солёный вкус приводит меня в себя.

– Вот это, господа казаки и называется зачистка, - сообщил я Лису и Лешему и энергично замахал рукой, показывая остальным казачатам, которые выскочив из окопов, собирались нестись в нашу сторону, чтобы они оставались на месте и продолжали наблюдение за дорогой.

– Ермак, а как ты успел среагировать?
– спросил меня Ромка, облизывая свои пересохшие губы.

– Был готов к тому, что кто-то из хунхузов может притворяться мёртвым и может напасть, - начал я глубокомысленным тоном, чувствуя, как всего продолжает трясти.
– А если честно, то просто повезло, успел нажать на курок. А перед вами очередное подтверждение неоспоримого правила, которое доводил до вас на тренировках: 'Лучший прием рукопашного боя - выстрел в голову'.

– Даа, ужшь!
– очень похоже на Папанова из кинофильма 'Двенадцать стульев' произнёс Леший.

– Ага, - философски подтвердил Лис.

– Продолжаем зачистку!
– я двинулся вперёд.

Больше сюрпризов не было. Зачистив четырнадцать хунхузов на этом берегу и выстрелом в голову двоих на другом берегу, так как третий был убит мною в голову, я голосом дал команду казачатам спускаться вниз, оставив дальнозоркого Чуба наблюдать за дорогой.

– Тур, твоя тройка идёт и пригоняет сюда наших лошадей, - быстро оглядев подбежавших ко мне казачат, я начал раздавать указания.

– Леший, наших трёх тоже не забудь.

Тур, Леший и Дан тут же развернувшись, стали карабкаться по песку вверх из седловины в сторону стоянки наших лошадей.

– Остальные сносим хунхузов вон под тот склон, - я показал рукой на подмытый ручьем нависший над водой берег, укладываем рядком и начинаем собирать с них трофеи. Берём только оружие, патроны, патронташи, поддёвки из меха красного волка, им сносу не будет, кому надо сапоги. Карманы не забудьте проверить и перемётные сумки. Вижу, что висят на некоторых лошадках. Брать только ценное.

Я перевёл дух и продолжил:

– Свои карамультуки сразу меняйте на карабины, в подсумки кладёте по две пачке, то есть десять патронов и пачку с пятью патронами в карабин. Остальное в кучу. Потом разберёмся. Кто хочет заменить лошадей, сбрую, сёдла и другое снаряжение также быстро меняйте. Времени мало. С собой под вьюки берём не больше десяти трофейных лошадей. Остальных оставим здесь.

– А почему не всех? И чего торопиться? Мы же всех хунхузов перебили?
– спросил меня Раздобреев Савватей.

А по лицам остальных казачат было видно, что их всех также интересуют ответы на эти вопросы.

– Видишь ли, Савва. Судя по всему эти хунхузы - дезертиры из циньской конницы. Шао или взвод по-нашему у них состоит из пятидесяти всадников, а пэн или отделение из десяти. Лагерь у этих варнаков был рассчитан больше, чем на пятьдесят человек. Всех кого мы с Лешим видели, когда ходили на разведку, то есть двадцать четыре хунхуза мы убили. Семнадцать здесь в засаде, двоих сняли в дозоре, трёх, включая главаря в лагере и ещё двоих, которые первыми бросились нас преследовать. Но лошадей в лагере было тридцать четыре. Если шесть или больше принадлежало нашим убитым офицерам и казакам, то в лагере, возможно, осталось от трёх до четырёх бандитов.

– И что? Нам их стоит, Ермак, опасаться?
– разухабистым голосом перебил меня Женька Савин, которого всё ещё трясло на адреналине после пережитого боя.

– Нет, Сыч, с этими мы справимся, тем более в лагерь хунхузов надо будет наведаться. Там трофеев думаю, будет поболее, чем здесь соберём. Но меня очень сильно беспокоит возможность нахождения, где-то рядом ещё трёх пэн хунхузов. Если эти тридцать всадников сядут нам на хвост, вернее всего мы от них не оторвёмся. Поэтому надо торопиться. Добычу надо брать, которая нам по зубам, и которую сможем унести. Не забывайте, нам ещё пять трупов в станицу везти и по дороге туда будет два места на тропе, где только гуськом и с лошадями в поводу пройти можно. Считайте это паранойей, но если хунхузы нас там догонять, то мы все трупы. Может только головной дозор уйти сможет.

– А что такое паранойя?
– задал вопрос Лис.

– Это такое расстройство психики у человека, когда он очень подозрительный и во всём видит опасность для себя. Вот и я боюсь того, что существует еще тридцать хунхузов, с которыми мы обязательно столкнёмся. А чтобы этого не произошло быстро все за работу! Бегом!

Казачата, разбившись на пары, порскнули по сторонам, и стали споро перетаскивать трупы хунхузов на указанное мною место. Я, притормозив Ромку, вместе с ним, поймав по трофейной лошадке, переправились через ручей, где быстро поймали трёх коней, принадлежащих убитым на этой стороне ручья хунхузам. Взгромоздив на них поперёк седла трупы варнаков, не забыв их карабины, переправились через ручей обратно, где уже полным ходом шла экспроприация нажитого непосильным трудом бандитского добра.