Эромант. Система Соблазнения

— Все предельно просто. Надо избавиться от проклятого тумана.

— Но как? — раздался новый голос. — Многие пытались, но ни у кого не получилось! Даже у янки! А у них, мать их дери, летучие корабли!

— А еще — установка, которая и генерирует этот самый туман.

Жители вновь замолкли и уставились на меня во все глаза. Да, я врал, но ради великой цели. Если падение Авалона и не повлияет на туман, то хотя бы избавит нас от неустанного контроля, взаимной вражды и позволит объединить усилия ради освобождения.

Да, американцы не создавали завесу прямо, но и не давали разгадать ее тайну. А значит, виноваты в ней косвенно — и я, по сути, не шибко сильно покривил душой.

— И что нам делать с этой установкой? — спросил третий.

— Все просто, — развел руки в стороны и улыбнулся. — Мы ее уничтожим.

Гвалт поднялся невероятный — стражникам вновь пришлось палить в воздух. Люди толкались, лезли вперед и орали во все глотки, и лишь грозный рык Маринина сумел их угомонить.

— Но как это сделать?! — рявкнул четвертый. — Авалон — гребаная крепость, каких свет не видывал! Янки превратили целую гору в неприступный укреп!

— Неприступный лишь для вашего оружия. Но я прибыл из мира, где наука шагнула на двадцать лет вперед. И мы уничтожим крепость с помощью… магоядерной бомбы!

Вновь все голоса смолкли. Да, мне пришлось пусть дезу, потому что слух о собственном флоте летучих кораблей мог насторожить американцев.

Они бы провели внутреннюю проверку и, не дай богиня, заметили бы пропажу чертежей. И тогда колонии просто устроили бы экстерминатус без суда и следствия.

Но если до них дойдет сплетня о неведомой вундервафле, которую я только что придумал на ходу, это еще больше убедит директора СБ в необходимости вербовки новых стукачей. Что нам и нужно.

— Это, черт возьми, еще что такое?

— Это — сверхмощная бомба из манородных кристаллов, способная превратить гору в бухту. Просто разнесет ее до основания, а кратер затопит водой. А все пиндосы за долю секунды превратятся в маноактивный пепел.

— Даже если это правда, — крякнул старый моряк с повязкой на глазу, — то как мы довезем эту бомбу до Авалона? И как разместим ее в толще породы? Бомба должна быть просто огромной и невероятно тяжелой, янки нас за десять верст заметят и перебьют на подходе.

— Ничего везти не придется. Во-первых, магоядерная бомба не очень велика, что достигается за счет сверхконцентрации кристаллов и последующего цепного высвобождения энергии. Во-вторых, мы ударим по горе ракетой, что доставит снаряд к цели всего за пару минут.

— Ракета? — хмыкнул сосед моряка. — Что еще за ракета?

— Сигнальная, наверное, — пожал плечами одноглазый. — Я других не знаю.

— Или от фейрверка? Так они крохотные совсем.

— Ну дык и бонба, говорят, маленькая.

— Дурак ты старый. И как фейрверк до самого севера долетит?

— Не знаю. Тот парень явно ученый — пусть и расскажет.

— Друзья! — повысил голос, предупреждая грядущую свару. — Я не могу вдаваться в подробности. Потому что это очень долго и столь же сложно, а вы явно хотите пойти домой и хряпнуть по рюмашке после смены, а не слушать трехчасовую лекцию о магоядерной физике и реактивном движении.

— Это точно! — люд заулыбался. — Хряпнуть уже давно пора!

— Оружием займемся я и князь. Но и для бомбы, и для ракеты нужен манород.

— Сколько? — тут же раздался недовольный голос.

— Много… — я сглотнул, готовясь к худшему.

— А точнее? Ты ученый, или лоточник?

— Весь, что есть — и это минимум.

Рев поднялся такой, что я всерьез забеспокоился, как бы нас не раскулачили прямо на крыльце, а перед тем хорошенько окулачили.

Люди кричали, размахивали руками, бросали шляпы в воздух и в нас, и даже охрана уже не могла сдерживать бешеный напор. Или не хотела, потому что отдавать ценности придется и ей.

— Сколько можно?

— Доколе?!

— Хуже американцев!

— Сплошные поборы!

— Все продали и разворовали!

— Долой!

Раздался громкий всплеск, и распалившихся горожан остудил холодный дождь. Даже шляпы все разобрали, чтобы укрыться от колючих капель. Рядом со мной встала Мария — суровая, как буря в море — схватила микрофон и прорычала:

— А ну-ка заткнули пасти, салаги! Вы двадцать лет гнули спины ради янки и ползали пред ними на брюхе. А теперь вам дали шанс нагнуть их в ответ — и что я слышу? Что вам жалко сраных крупинок, хотя они — билет на волю! Неужели вас жаба душит отдать крохотную долю от того, что потом придется веками собирать в дань американцам? В дань, на которую они строят свои гребаные корабли, гребаных големов и гребаные пушки, из которых будут расстреливать ваших детей, внуков и даже правнуков, якорь вам в задницы! Вам предлагают отдать чертовы кристаллы в обмен на свободу! И вместо того, чтобы вытрясти последние заначки, вы обвиняете Семена во лжи и воровстве! Да он хоть сейчас может свалить из этого гадюшника и никогда не возвращаться. Но остается здесь ради вас. И рискует жизнью ради вашего спасения. Вы вообще представляете, что с ним сделает Компания, когда узнает о его знаниях и возможностях? Но он стоит перед вами — и предлагает единственно возможный вариант.

Собравшиеся нахмурились и понурили голову — холодный душ пришелся очень к стати для воспалившихся умов.

— Ладно! — девушка подняла руку. — Вы не верите ему. Он чужак и здесь всего третий день. Но неужели вы не верите нам? Неужели я сделала что-то против своего народа? Неужели мой отец хотя бы раз подвел вас или предал интересы колонии?

Люди стыдливо молчали — похоже, авторитет Михаила для них незыблем.

— Нет, — кулак с грохотом обрушился на трибуну. — Отец горой стоял за вас с самого основания Нового Оскола, будучи еще юным неопытным княжичем. Сомневаетесь в Семене? Ваше право. Но поверьте хотя бы нам. Если мы чего-то и желаем для вас — то только самого лучшего. На том стоял, стоит и будет стоять род Марининых!

Вместо бурных аплодисментов мы услышали очередную колкость.

— Если так ему веришь, то почему еще замуж не вышла? — хохотнул молодой зубоскал, и его товарищи захихикали.

— А я выйду, — без сомнений ответила Маша. — Как только позовет.

И в доказательство повернулась ко мне, схватила за щеки и поцеловала так, что чуть глаза через череп не высосала. Толпа ахнула, кто-то крикнул «горько!» и миг спустя горожане подхватили это слово, как лозунг:

— Горько! Горько! Горько!

Мария обняла меня, вцепилась в затылок и лишь чудом не опрокинула трибуну. Михаил же взял микрофон и со слезливой улыбкой произнес:

— Семен, давить и настаивать не буду, но если вдруг надумаешь жениться — мое отцовское благословление получишь сразу. Даю слово.

— С ума сойти! — выпалил кто-то. — Да его светлость к дочке никого за три версты не подпускал!

Анри Дюран подвержена негативному эффекту: Ревность

Прирост очков отношений снижен вчетверо