Эромант. Система Соблазнения

Я уложил подругу на койку и отступил, лишь тогда заметив, что руки трясутся от страха и напряжения. Врачи склонились над девушкой, споро орудуя скальпелями и зажимами, но все вмешательство заняло чуть больше минуты. Затем троица докторов положила окровавленные инструменты в лотки, повернулась ко мне и склонила головы.

— Что? — голос сорвался на предательский фальцет. — Вы уже помогли ей? Уже залатали?

— Нам очень жаль, ваша светлость. Раны слишком серьезные. Мы ничего не смогли бы сделать.

— Нет… — растолкал их и склонился над бездыханным телом. — Машка, очнись. Ты не можешь умереть вот так! Маша!

Тряхнул ее за плечи — раз, другой. Врачи не мешали, лишь тихо вздыхали под стенкой. Я прильнул к груди и тут же отпрянул с поцарапанным ухом — последние сокращения вытолкнули острый край шрапнели, и та пронзила пламенное сердце насквозь и навсегда остановила. И теперь княжна лежала с широко распахнутыми глазами, на которых таяли последние снежинки, и улыбалась, глядя в вечность.

— Суки! — я рубанул кулаком в стену и опрокинул стойку для капельниц.

Дыхание перехватило, в голове потемнело, а ярость всколыхнулась, как вулкан. Но быстро пришел в себя — не хватало еще разгромить лазарет в припадке гнева, от этого лучше никому не станет. Есть еще одна пушка и один стержень — а значит, звездато-полосатые не станутся без ответа.

Поцеловал на прощанье холодеющие губы, закрыл глаза и поднялся в башню. Выгнал всех, кроме наводчика, и насытил орудие силой — темной, как вишневый сироп, в которой поровну смешались любовь, боль утраты и непреодолимая жажда мести.

— В кого целить, ваша светлость? — спросил офицер.

— Как говорил один мой товарищ, — смахнул рукавом колючие слезы, — надо минусовать стволы. Цель — «Каратель».

— Есть! — мужчина завертел ручками и шестернями. — Как раз повернут бортом. В носовую башню бить — али в корму?

— Наводись на реактор.

— Реактор? — офицер поднял голову от пульта и с удивлением посмотрел на меня. — Но ведь он в цитадели. Там броня толщиной как три меня.

— Цель — реактор, — процедил таким тоном, что спорить уже не осмелились.

Щелчки, жужжание, гул гидроусилителей…

— Готово!

— Прямая наводка?

— Так точно!

Рванул рычаг на себя, и пушка изрыгнула сплошной темно-розовый поток, что подобно лазерному лучу вонзился в борт крейсера и раскалил лист так, что клепки засияли, точно лампы, удобно отметив точку попадания.

Вот только дальше луч не шел, несмотря на срывающиеся вниз капли расплавленного металла. Летучее чудище обильно роняло кровь, но рана оказалась поверхностной и вряд ли смогла бы его убить.

— Ну нет, гнида, — добела вцепился в рукоятку затвора. — Так дело не пойдет.

Усилил нажим, волна за волной вливая в орудие все больше и больше мощи, что подпитывалась пролетающими перед глазами воспоминаниями.

Наша первая встреча, когда Мария злато-синим вихрем влетела в столовую.

Ее чудный джинсовый комбинезон на голое тело.

Налет на канонерку и последующие посиделки в доке с бутылкой вина.

Мое первое удивление от ее «пиратского» наряда.

Спасение из сети, когда искали выброшенную статуэтку.

Первый поцелуй и прерванное соитие на пляже.

Ее соблазнительное синие платьице во время изучения украденных у АТК чертежей и документов.

Рыбалка с гарпунами, что едва не кончилась бедой.

Неистовый первобытный поединок перед долгожданной страстью.

Мы были знакомы так мало… а казалось, что целую жизнь.

И вот ее не стало.

Больше никто не отпустит скабрезную шуточку, не матернется, как пьяный боцман, не надерется рома из горла и не рванет после этого на абордаж.

Не впечатлит отвагой и храбростью, не порадует взор дерзкой красотой и спортивной фигуркой, не поразит острым умом и знанием морского дела.

Не станет моей женой и не родит мне сына, который умер вместе с ней. Умер, чтобы передать отцу ее заклинание. Неужели в этом и есть суть обратного наследования?

— Ваша светлость! — в ужасе крикнул офицер. — Пушка вот-вот расплавится!

— Ну, извини. Тут нужна долгая прелюдия, — что есть мочи дернул спуск и заорал во всю глотку. — ОГОНЬ!!!

Луч сузился и засиял, как сварка — аж глаза заслезились пуще прежнего. Игла температурой в десятки тысяч градусов пронзила поврежденную сталь и ударила в кощеево яйцо в самой глуби нижней палубы.

— Есть пробитие, пидоры, — процедил я. — Теперь держитесь.

«Каратель» раздулся, как воздушный шарик, и лопнул с оглушительным громом и нейтронной звездой в эпицентре.

Горящие осколки брызнули во все стороны вместе с мелкими искрами, в которых легко угадывались объятые пламенем силуэты людей.

В ярости харкнул на казенник, и слюна вмиг испарилась с побелевшего металла, но я даже не замечал окутавшего башню жара. Теперь — на «Отмщение», добивать последний крейсер, а уж потом всей стаей загрызем и «Дракона».

— Внимание! — рявкнул динамик внутренней связи. — На «Возмездии» обширные возгорания. Срочно требуется помощь, корабль теряет летучесть!

Анри… Черт!

Я пулей выбежал на палубу и увидел, что «Покоритель» быстро набирает скорость и летит в нашу сторону. Реактор перегрузили так, что бронепояс засиял алым, однако это позволило серьезно сократить дистанцию.

И цель у такого маневра одна — таран. Похоже, осознав тяжесть своего положения, Мерлин решился на отчаянные меры, вот только русские крейсера потрепало так, что таран вполне мог увенчаться успехом и без серьезных повреждений для вражеского борта.

Корабли попытались разрядить строй, но из-за повреждений двигались так медленно, что не смогли бы уйти от прямого столкновения. И все же «Расплате» удалось чуть скорректировать курс за счет ревущей огненной струи с правого борта, что сыграла роль маневровой форсунки.