Эротические рассказы Рунета
Шрифт:
– Тс-с-с…
Тем временем мнимый латиноамериканец продолжал свои визиты на женскую половину казарм – оттуда он обычно возвращался незадолго до подъема, блаженно улыбаясь.
Однако всему рано или поздно приходит конец.
Однажды Хуан, он же – Джон, явился в свою комнату довольно раньше обычного – часа в два ночи и, еле доковылял до кровати, рухнул на нее, не раздеваясь.
Что с тобой?- перепугался было зашедший к латиноамериканцу» МакКони.
О-о-о, не спрашивай, пожалуйста, что со мной,- тихо застонал тот,- только не спрашивай…
Влив в совершенно обессиленного друга стакан виски, Джерри, наконец,
– Тебя когда-нибудь насиловала баба?- спросил Джон.
МакКони замялся:
– Вообще-то нет. А что, разве такое возможно -
чтобы баба изнасиловала мужика? «Латиноамериканец» тяжело вздохнул:
– Оказывается, да… Джерри придвинулся ближе к товарищу: – Ну-ка, ну-ка, пожалуйста, с этого места -
поподробней…
– Дело было так: ты же знаешь, что каждую ночь я, напялив на голову парик и подложив под женский халат накладные сиськи, отправляюсь на гуляночку.
– Да, знаю,- подтвердил МакКони.
– Так было и на этот раз. Иду я, значит, по коридору, а навстречу мне – сержант Элизабет Трахтенберг, ты ее, наверное, знаешь – она у девочек что-то вроде цепного пса – следит за нравственностью, падла… После отбоя – никаких мальчиков в гостях, а то, мол, сразу же рапорт Лассарду.
МакКони ухмыльнулся:
– Ay самой в глазах – по большому-пребольшому члену!
– Вот именно! Так вот – иду я по коридору, и тут окликает меня эта выдра:«Госпожа кадет, остановитесь!» Я, естественно, останавливаюсь. Подходит она ко мне и начинает так придирчиво-придирчиво оглядывать.«Как ваша фамилия?» Я отвечаю:«Насименте. Дженни Насименте». «У нас в Академии нет курсанта с такой фамилией,- говорит та,- и вообще, что-то часто я вас тут вижу. Следуйте за мной!» Заводит она меня в свою коморку и – хвать за накладные сиськи! Они, конечно, в разные стороны. «Интересно, интересно,- говорит,- первый раз вижу, что у моей подопечной груди отваливаются…» А потом – хвать меня за член! А он у меня от страха и от отвращения к этой облезлой крысе совсем, бедный, сморщился…» «Ой, что это?
– говорит Трахтенберг». «Член,- отвечаю». «Я вижу, что член, я хочу знать, откуда он у вас взялся, госпожа кадет?» Я отвечаю:«Не знаю, еще утром его здесь не было. Видимо, вырос за сегодняшний день…» Та посмотрела на меня строго и вновь спрашивает:«Вы, госпожа кадет, видимо, все время только и делаете, что мечтаете о членах. Понимаю, понимаю
– каждый рано или поздно получает в жизни именно то, чего ему так не хватает…»
– А потом?- перебил товарища МакКони.- Что
было с тобой потом? Джон тяжело вздохнул.
– Лучше не спрашивай. Она повалила меня на пол и принялась сдирать мой халат…
– Повалила на пол, говоришь? Какая-то баба повалила тебя, здоровенного мужика, на пол? И ты ей это позволил? Как же после этого тебя назвать?…
– Но она в совершенстве владеет приемами джиуджитсу!- возразил Джон.- Она работает инструктором!…
– Тогда другое дело. Но неужели у тебя на нее встал?
– В том-то и дело, что нет. Понимаешь, обычно стоит, как «Эмпайер Билдинг», даже когда и не хочется по большому счету, а тут опустился, как у мертвого и – ни в какую!
– А она что?
– Заломала мне руки назад, содрала трусы, схватила своей жадной рукой – и в рот!
А он что?
Не встал, хоть убей!
А она что? Минут пятнадцать изо рта не вынимала!
А ты что?
Ни в какую!
А
она что?– А она заломала мне руки побольнее, чтоб не вырвался и не убежал.
А что ты?
Попытался вырваться и убежать.
А что она?
– Заломала мне руку так сильно, что я заорал от боли, а потом вытащила откуда-то суровую нитку и перевязала мою бадангу у самого основания…
– А что ты? Джон тяжело вздохнул:
– Очень быстро потерял сознание. Эта мерзкая курва привела меня в чувство, а потом говорит:«Если ты не придешь сюда завтра же и не оттрахаешь меня должным образом, я напишу на тебя такой рапорт начальству, что тебя ни в одну тюрьму не возьмут!…»
– И что ты теперь собираешься делать?- поинтересовался Джерри.
– Не знаю. Видимо, придется идти…
В это время двери помещения с шумом раскрылись, и на пороге появилась крашеная блондинка с длинным, как у болотной цапли, носом.
Элизабет Трахтенберг!
– отрекомендовалась она,Инструктор джиу-джитсу в Полицейской Академии. Откомандирована комендантом Лассардом в ваше распоряжение для помощи,- она кивнула на молодых Офицеров,- нашим недавним выпускникам.
Боже мой!- только и успел промолвить Джон Насименто и тут же потерял сознание…
Ровно через сутки Джон, он же Хуан Насименто патрулировал городской пляж Омега-Бич – он специально попросился в самый отдаленный район, только бы не видеть проклятую Элизабет, которая, в бытность Насименто еще кадетом, зверски его изнасиловала…
Омега-Бич был самым обыкновенным нью-йорским пляжем, где отдыхали мелкие служащие, школьники и учащиеся колледжей. Молоденькие девушки обычно загорали без лифчиков, и Насименто время от времени приходилось заходить в холодную воду Атлантики по пояс, Чтобы таким образом скрывать свой слишком возбуждающийся шланг, выпирающий из плавок…
Джон сидел под огромным пляжным зонтиком вот уже несколько часов, лениво попивая пиво – с приближением вечера народ потихоньку расходился. Никаких происшествий не ожидалось. Он посмотрел на часы – было четыре.
– Черт, еще два часа тут торчать,- вполголоса выругался Насименто,- и все мало-мальски стоящие телки разбрелись… Завели меня,- он подтянул плавки,- а сами сваливают. А у меня такой стояк, что хоть подыхай тут на месте…
Джон закрыл глаза, вспоминая, как классно он развлекался на женской половине казарм Полицейской Академии до тех пор, пока его не отбарала эта чертова выдра Трахенберг, перевязав бадангу суровой ниткой у самого основания… Да, девки в Академии были первый сорт – на «латиноамериканца» они клевали, как карп на рассвете клюет на хлеб с борной кислотой, стоило только Хуану вытаращить глаза и страстно зашептать:«сеучас заусажу вуам поу суаумые поумидуоры…»
Он открыл глаза и увидел в море тянущиеся к пляжу пузырьки. Они пересекали границу между темными и прозрачными водами, и вот зажелтел акваланговый цилиндр, сверкнула маска, заклубились черные волосы.
– А ничего, видимо, девка,- отметил про себя Насименто,- у него был превосходный нюх на подобные вещи.
Перед самым берегом аквалангистка побежала, потом упала и, приподнявшись на локте, сердито крикнула, скинув маску:
– Эй, коп, хватит спать! Помоги мне! Он поднялся, подошел.