Эротические рассказы Рунета

– Видимо, тебе очень нравятся большие калибры?

– предположил Джон. Элизабет впервые за все время беседы улыбнулась. – О, да, я с детства люблю все очень большое - пистолеты, кровати, автомобили…

Джон, вот уже несколько минут пристально изучавший свою напарницу, удовлетворенно решил:«А вообще-то, она не такая уже и выдра, как мне тогда показалось. Ничего телка. Правда, нос несколько длинноват – при глубоком минете будет упираться кончиком в лобок… В общем, не так уж и плохо, что нас поставили вместе».

– Кстати, хорошее оружие – моя самая большая слабость,- продолжила Трахтенберг,- после мужчин, конечно. Хорошее оружие – это такая большая редкость!

– А хороший мужчина?- поинтересовался Джон.

– Вообще, по-моему, перевелся,- ответила Элизабет.- Хороший мужчина с настоящим, твердым отростком встречался мне один только раз – четыре года назад, когда мне было двадцать один. Он трахал меня что-то около двух месяцев, а потом изменил мне с одной ирошмандовкой, мойщицей посуды из закусочной на Мэдисон-авеню. Мужчины такие непостоянные!

– А мне кажется, что непостоянны как раз бабы,- сказал Насименто.- Иду я как-то к себе домой, смотрю – у самого дома стоит шикарная белая «Вольво», луна, звезды, цветочный аромат… а из машины доносятся характерные звуки. Заглянул я тихо-тихо в кабину – так и есть: он и она, трахаются. Иду в следующий раз, смотрю – та же тачка у моего дома, и те же характерные звуки. Подкрался я незаметно, заглянул в кабину – опять трахаются. Только парень прежний, а подругу барает другую. Иду в третий раз, смотрю – опять та же тачка, и опять бараются. Заглянул я в кабину – все тот же парень, а девка опять новая… Так кто же более постоянен – мужчина или женщина?…

Трахтенберг даже не улыбнулась.

– Совсем неостроумно,- заметила она.

Насименто, вытащив из кармана пачку «Кэмэла», неторопливо закурил и, предложив сигарету напарнице, сказал:

У тебя скверное настроение. Это все от общей неудовлетворенности.

Спасибо,- Трахтенберг жестом отстранила сигарету. А с чего бы мне быть удовлетворенной, скажи на милость? Погода хреновая, дежурство долгое, придешь с работы – занятия стоящего найти не можешь…

– Не куришь, бережешь здоровье?- насмешливо спросил Насименто.- И как это девка в двадцать пять лет не может подыскать себе после работы толкового дела?

– Вообще-то, у меня есть одно маленькое хобби,- сказала Элизабет.- Я коллекционирую оружие, преимущественно – огнестрельное.

– Ты действительно хорошо в этом разбираешься? Напарница удовлетворенно хмыкнула.

– Еще бы,- сказала она,- я думаю, даже среди наших полицейских экспертов не много найдется людей, которые по звуку могут отличить выстрел из «Беретты» от выстрела из «Парабеллума» того же калибра!

А ты можешь?

Еще бы!

Джон, аккуратно загасив сигарету, выкинул окурок в мусорный ящик.

– Ты знаешь,- сказал он,- судить о сущности вещей по простому взгляду на них не так уж и сложно. Я тоже кое-что умею.

– Например?

– Например,- определять некоторые антропометрические особенности женщины, в частности – глубину ее скважины…

Это каждый дурак может!

Я имею в виду – даже не раздевая ее…

А как?

– Достаточно посмотреть на ее руки. Если ладонь широкая, а пальцы – массивные и короткие, значит, мышеловка будет тоже широкая, хотя и неглубокая. Узкая ладонь с небольшими пальцами свидетельствует о том, что щель узка и мала…

В это время в полицейской машине запищала рация.

– Трахтенберг и Насименто, у вас все в порядке?- послышался голос Саманты Фокс.

– Благодарю, все о'кэй!- ответила Элизабет и, повернувшись к Джону, спросила:

– А если чисто профессиональные особенности накладывают свой отпечаток на руки женщины – например, у музыкантов, секретарь-машинисток, женщин, которые служат в полиции – им приходится часто держать в руках оружие…

– Изменений практически не бывает,- заверил Джон,- во всяком случае, строение рук женщин-музыкантон, секретарь-машинисток, а также полицейских – всех, что встречались в моей практике, говорит о полном соответствии с их чисто женской антропометрией.

Трахтенберг критически осмотрела свои руки.

– А что бы ты сказал обо мне? Джон внимательно изучил ее ладони и, глянув на Элизабет, произнес:

Очень изящная рука. Длинные пальцы, узкая ладошка… Мне кажется, что глубокое и очень неширокое… Именно такое, как я люблю.

– А ты действительно прав!- воскликнула Элизабет.- Видимо, ты большой специалист в этом деле! Как и ты – и огнестрельном оружии,- улыбнулся

Насименто. Трахтенберг придвинулась поближе.

– Очень странно,- сказала она,- что два человека, имеющих такие схожие увлечения и столь страстные в своих хобби до сих пор не подружились…

– Это что, приглашение в гости?- поинтересовался Джон.

– Считай, что да.

– Отлично! Думаю, что в конце недели мы сможем пронести вечер где-нибудь в загородном ресторане, а потом съездим к тебе домой – ты покажешь мне свою коллекцию оружия…

– Думаю, что ты тоже не откажешь мне в удовольствии и продемонстрируешь еще раз, на что способен твой крупнокалиберный кольт, - улыбнулась Элизабет.

* * *

Одев свой лучший костюм, Джон Насименто завел свой «крайслер» и неспешно поехал на один из окраинных районов города. Этот вечер он намеревался провести с Элизабет Трахтенберг.

Подъехав к ярко освещенному подъезду дома, где жила его напарница по патрулированию, заглушив двигатель, Джон вбежал на крылечко дома и нажал на кнопку звонка.

Кто там?- послышалось из-за двери.

Полиция!- официальным голосом ответил Джон

– он был в превосходном расположении духа и поэтому склонен пошутить.

– Прошу вас.

Двери открылись, и на пороге появилась Элизабет. На ней был только ночной халат, сшитый из какого-то полупрозрачного материала. Под халатом соблазняюще просвечивались такие же полупрозрачные лифчик и трусики.

«А ничего баба,- с удовольствием подумал Джон,- и как это я раньше этого не заметил?»

Насименто прошел за хозяйкой дома в гостиную.

– Чай, кофе?- спросила она,- а, может быть, виски? Насименто отрицательно покачал головой.

– Ты не хочешь выпить?- удивилась Элизабет,- но почему? Ты же не на службе!

– Как сказать,- уклончиво ответил Джон. Трахтенберг вынула из бара большую бутылку с разноцветной этикеткой и два небольших фужера.

– Тогда выпьем вина,- сказала она,- это отличный «Токай» восьмидесятого года,- Элизабет наполнила фужер и предложила один Джону.- Выпей, приятель! Ты действительно не на службе. Посиди, расслабься…