Erratum (Ошибка) - 2

– Ты говоришь, почти как один мой знакомый. Но я тоже ничего не заметила, кроме Самаэля.

– Ты давно была в слоях, не считая нижних?

– Да, давно, - честно призналась Лили.

– Давно видела дрегов?

– Мы забыли о них после бунта ведьм, - пробормотала она, задумавшись.

– А скользящих тварей?

– О нет, вот только не надо. Их я видела, и с ними все так.

– Уже нет, - произнес он, и Лили почудилось в его словах не то сожаление, не то надежда.

– И что же происходит?

– Скоро увидишь.

– Но я не собираюсь возвращаться, - начала Лили.

– Ты еще не ушла, - перебил он и положил прохладную ладонь прямо ей на лоб, прикрывая глаза. Его прикосновение было словно долгожданная вода в жаркий полдень, и боль, пульсирующая в голове с начала неудавшегося перехода, наконец, затихла и ушла. Мягкое покрывало сна обернуло тело, залечивая раны. А может, это были его руки - Лили уже не знала: ее глаза закрылись, и она провалилась в сон.

Проснулась Лили в облаке света и поначалу не могла понять, где находится. Но стоило ей подняться, как она увидела все те же зеленые склоны и благоухающие кусты, и озеро неподалеку.

– Неужели снова проклятые цветы, - пробормотала Лили, подымаясь на ноги. Свет, в котором она проснулась, оказался ее надзирателем. Она отвернулась и побрела в сторону озера, но чем дальше шла, тем больше понимала, что от травм, полученных во время неудавшегося перехода, не осталось и следа.

– Да ты еще и целебный, - обернулась она в сторону ангела и, засмеявшись впервые за долгое время, с разбега прыгнула в воду. Почему не воспользоваться искусной иллюзией, если она не убивает. Плавая, Лили пыталась вспомнить, как провалилась в сон и почему они оказались спящими рядом. То, что светлый спал, говорило в пользу ее предположения о том, что он был близок к трансформации. Ведь братьям сон не был нужен, как и грубая пища. Вспомнив о еде, Лили с интересом взглянула на дерево с плодами, растущее на берегу.

– Можешь есть, - услышала она уже знакомый голос, и на этот раз не стала поворачиваться на свет, лишь краем глаза отметила, что он приблизился.

– А что там на самом деле?
– покосилась Лили.

– Мафи, такая же безвкусная гадость, как и серые грибы, похоже на мочалку, - пояснил он.

– Ты-то откуда знаешь?
– поразилась Лили.
– Уже успел полакомиться, что ли? Тогда нам надо срочно наверх, соглядатай, пока ты совсем не скис.

– Судя по количеству слов, тебе уже значительно лучше, - безразлично отозвался он, и Лили посетило страстное желание бросить в сияющее облако сорванным мафи.

– Я понимаю, тебе может нравиться, - тем не менее, продолжила она, - но Синглаф мне потом голову оторвет.

– Разве это не привилегия Самаэля?
– в его голосе явно слышалась насмешка.

– Ты точно пьян и неадекватен, - заключила Лили.
– Сейчас я заправлюсь этой гадостью, и мы уходим.
– И тут слова застыли на ее губах, когда нежная сочная мякоть плода наполнила рот. Мафи в этом слое был так прекрасен, как ни один фрукт на земле.

– Чудесная вещь, правда?
– заметил ангел, увидев выражение ее лица.

– Ты уверен, что это не ловушка?
– не в силах оторваться, спросила Лили.

– Уверен, - усмехнулся он, и ее сердце почему-то пропустило удар.

– Я отлично себя чувствую, - проворчала Лили, когда он снова заставил ее лечь на траву и внимательно осматривал тело. Его пальцы легкими прикосновениями, едва заметным ветром пробегали по коже, и это не было неприятно. Лили забыла, когда к ней прикасался мужчина. И тут же мысленно одернула себя: он был одним из братьев, и термин “мужчины” к нему был едва ли применим. Но Лили было хорошо в его руках, и совсем чуть-чуть кружилась голова: не от слабости, а от двусмысленности.

– Почему ты дрожишь?
– спросил он.

– Твои руки… щекотно, - соврала Лили.
– Ты так и не научился сдерживать свет?
– Она попыталась приморгаться к его сиянию, но ей все равно ничего не удавалось рассмотреть.

– Я приглушил его, - ответил ангел.

– Но я все равно ничего не вижу.

– А что ты хочешь увидеть?

И Лили не нашлась, что сказать. В конце концов, он был прав: какая разница, как он выглядел.

– Ты скучаешь по небесным братьям?

– Иногда, - честно созналась Лили, вспоминая седьмые небеса.

– А по Синглафу?

– Он был моим наставником, я переживаю за него.

– Хотела бы вернуться?

– Нет, я так и знала, - Лили резко подскочила.
– Все эти задушевные беседы - ничуть не лучше ловушек демонов.

– Разве быть пойманной тем, кем хочешь, - не счастье?
– спросил он.

– Для этого не нужно никого ловить, можно просто быть рядом.

– Почему же ты не рядом…

– Прекрати, - Лили поднялась на ноги и сделала пару шагов в сторону озера, - тебя это не касается.
– В ее голове услужливо всплыли картины со светящимся коконом.

– Ты изменилась в лице, - он догнал ее, и холодные пальцы коснулись ее подбородка.

– Ты сам говорил, что все меняется, - Лили отвела его руку, и усмешка у нее получилась напряженной и агрессивной.

– Я не собираюсь причинять тебе боль, - тихо произнес он.

– Тогда зачем ты здесь?

– Чтобы быть рядом?

– Да, конечно, - кивнула Лили.
– Идем, соглядатай, нужно успеть в бар до закрытия.

– Хочешь напиться?

– А может, ты уже замолчишь?

– И как же ты собираешься туда добраться?

– Разве не ты у нас - великий мастер переходов?

– Это была просьба?

– Это в твоих же интересах.

– Ты понятия не имеешь, что в моих интересах.

– Отлично…

43

Уриэль со своими ангелами выходили из ада, мягко говоря, потрепанными, а откровенно говоря, с существенными потерями. И то, что демоны понесли потери не меньшие, все равно не улучшало положения. Взгляд Петры, которым он иногда одаривал старшего, словно говорил: “и чего мы добились?” Остальные ангелы брели молча, устало опустив крылья. Лететь сил уже ни у кого не было, да и при наличии того количества ран, что им нанесли, полеты были недопустимой роскошью.

Врата вытолкнули их во внешний мир, будто “свет божий” раздражал саму ткань мироздания своим присутствием в преисподней.

Рамуэль поддерживал Танату: парня шатало от ран, и он с трудом переставлял ноги, но от предложения Рамуэля понести его сконфуженно отказался. Впрочем, Рамуэль и так знал, что он скажет - у юности было столько предубеждений, которые еще не развеялись, несмотря на боевой опыт.

– Сейчас вернемся в наши холмы, и я тебя подлатаю, - произнес Рамуэль, пытаясь отвлечь парня от мучительной боли, вспыхивавшей в его теле при каждом шаге.