Erratum (Ошибка)

– Надо же, - иронично изрек Рамуэль, - в своем репертуаре.

Процессия неспешно приблизилась к опустившим оружие сражавшимся, и Владыка сошел с дрегов на землю.

– Здравствуй, Уриэль.
– Произнес он рокочущим голосом, остановившись перед старшим ангелом.

– Приветствую тебя, Проклятый.
– Следуя этикету, произнес Уриэль.

– И чем мы обязаны такой чести?
– Аба обвел сгрудившихся ангелов когтистой жилистой рукой.

– У тебя есть кое-что, от чего ты хотел бы избавиться, а мы могли бы помочь.
– Без обиняков выложил Уриэль.

Аба едва заметно скривился, что при текущей его внешности со стороны больше походило на злобный оскал. Он не любил подобной прямолинейности в переговорах: а где игра, где интрига, где подход. Все равно, что топором пытаться вырубить фигурку.

– У меня есть кое-что, что вам нужно.
– Уточнил Аба.
– Что вы готовы предложить в обмен?

Теперь была очередь Уриэля кривиться, словно он съел испорченное яблоко. Его формулировка вопроса не прожила и десяти секунд.

– Плененных демонов.
– Нехотя выговорил он.

– Что ж, верно, нечего демонам делать у вас.
– Ухмыльнулся Аба, но это снова больше походило на оскал.
– Что еще?

– Еще?!
– Возмущенно уставился на него Уриэль, а остальные ангелы заметно напряглись и крепче сжали рукояти мечей.

– Ну, я даже не знаю, на самом деле.
– Вкрадчиво произнес Аба, хотя интонации трудно было передать подобным громовым рыком, который имелся в его распоряжении. Грубо, зато угрожающе, - он предпочитал подавлять светлых баранов силой.
– Может, крыло Илиэля, все равно ему одно без толку. Оживило бы нашу мрачную обстановку.
– Задумчиво произнес он, делая вид, что размышляет, как бы оно смотрелось на стене в его покоях.

Илиэль исполнился гневом и рванулся вперед, но рука Рамуэля остановила его, жестко схватив за предплечье.

– Отпусти меня!
– прорычал он брату, но тот лишь крепче сжал пальцы.

– Он специально заводит тебя. Будь разумен, не поддавайся.

– Рассудительный Рамуил.
– Ухмыльнулся Аба.

– В таком обличье тебе бы больше к морде пошла драка, а не словесные издевки.
– Ответил Рамуэль.

– Мне к морде рога и красный цвет, друг мой.
– Ответил Аба, следя за Рамуэлем своими багровыми глазами.
– А брат твой кипит от гнева, как наши котлы.
– Он тихо рассмеялся, отчего мелкие камни посыпались с близлежащих бурых скал.

– Я тебе не друг.
– Отрезал Рамуэль, отпуская успокоившегося Илиэля.

– А жаль, - подумал Аба, но вслух, конечно же этого не сказал. Когда он видел Рамаэля, вновь вспоминал старые времена, когда не было противостояния, все было проще и чище что ли. Он до конца не мог себе объяснить, как все зашло туда, где они сейчас оказались, но он по-прежнему знал и понимал Рамуэля, ощущал его настроение и почти с точностью мог сказать, печалится ли тот или доволен, безмятежна и холодна его душа или бурлит огнем. Они были почти одного возраста, и, по правде сказать, ему не хватало его.

– Чего ты хочешь?
– Вывел его из раздумий голос Уриэля.

– Счастья, любви, но не приторно-сладкой, а настоящей, с привкусом горечи и познания, стереть высокомерие с идиотских лиц сияющих, но не с ваших, конечно, вы почти уже местные, даже сами не понимаете, насколько, - подумал он, глядя на запыленные, покрытые кровью лица ангелов. Вслух же Аба произнес:

– Одного из вас.

По отряду ангелов прокатилась волна недоумения, смешанного с отвращением. Он почти ощутил, как они задают себе вопрос: хочет ли он взять кого-то из них для какого-то чудовищного жертвоприношения или ритуала?

– Кого - решать вам.
– Ответил он, тем самым еще сильнее усугубив их положение, заставляя их самих обречь одного из своих братьев на муки.

– Ты - чертов урод.
– Не выдержал Рамуэль.
– Что ты задумал?
– но его речь оборвалась на полуслове, когда из гущи демонов выступила девушка в потертых штанах и рубашке. Было что-то такое в ее глазах, будто ответы на все вопросы, даже те, что еще не были заданы.

– Небирос, - рявкнул Аба, но глаза демона лишь виновато сменили цвет. Было уже поздно: весь свет божий увидел ее.

– Это она?
– спросил Уриэль, хотя ответ и так был очевиден. Они бы вырвали ее с ангелами из лап проклятых, если бы не боялись, что в схватке она может пострадать.

– Да, - ответил Аба, меняя свое обличье на человеческое, ибо игра была уже окончена, а карты выложены на стол.
– Так кого вы готовы предложить взамен?

– Мы предлагаем тебе твоих демонов, - сказал Уриэль.
– Мы готовы отдать всех.

– Всех?
– С сарказмом произнес Аба.
– Всех двух? О нет, это слишком много. Да и зачем мне эти мерзкие твари? По-моему, честный обмен, Уриэль - это одна душа на другую.

Лили понимала, что даже если попросит его забрать демонов и удовольствоваться таким обменом, он не послушает. Он хотел Рамуэля, она это знала лучше других. И не могла допустить, ибо это означало начало конца. Упрямый Ник с одной стороны, уставший сильный благородный Уриэль с другой, и она между ними - вечная ошибка мироздания. Честный обмен... Ее невозможно было обменять ни на кого другого - что, если это снова приведет к каким-то непредвиденным последствиям? Да и будь это кто-то другой, скажем, Илиэль или Кориэль, или живой веселый Таната, разве можно было бы смириться с тем, что его жизнь окончится в аду? Ведь Лили, в отличие от остальных, знала, что здесь происходило с ангелами со временем, и в кого они превращались.

Одна душа на другую... Если бы ее не было, им некого и не на кого было бы менять, на этом бы все закончилось. Свет божий все также осуществлял бы вылазки, Аба все также властвовал в своем царстве со своей королевой-ведьмой, и ведьмы были бы довольны, и дреги сыты, и... много всех остальных незамеченных ею винтиков "и" и пружинок "или" находились бы на своих местах.

Она спиной ощущала приятный холод металла в раскаленном воздухе второго слоя. Когда-то они с мечом росли вместе, и ее руки помнили эти дни, теперь с ней был двойник меча Рамуэля, с его запекшейся кровью на лезвии. Лили отыскала глазами Небироса и улыбнулась ему самой светлой из своих улыбок. Демон застыл, и его глаза пошли нежно-фиолетовой рябью, что заставило уголки губ Лили дрогнуть. Потом она посмотрела на Ника. Хорошо, что он снова был в своем человеческом обличье, и она могла полюбоваться дорогими ей чертами.

Иногда нужно жертвовать чем-то дорогим, чтобы близким было хорошо, иногда нужно отдать все, чтобы те, кого любишь, жили дальше. Странно было понимать, что она уже никогда не проснется: ни на земле, ни в слое, ни в коридорах дома. Но зато проснутся они.

Отведя левой рукой волосы со спины, правой Лили выхватила меч. Понадобились какие-то доли секунды, чтобы лезвие развернулось в сторону ее груди и с тяжелым звуком вошло в тело. Она видела, когда-то раньше, как воины убивали себя, попав в руки к врагу, чтобы не достаться живыми. Впервые это происходило с ней. Оказалось, все, что нужно - это не колебаться, не раздумывать: а может, а если... словно ударяешь врага. Почему бы и нет? Если враг - это ты сама. Глаза Ника сверкнули, он первый понял и увидел, что она сделала, но все равно не успел остановить ее. В мгновение ока он оказался рядом с ней и подхватил ее под руки, но она тихо и уверенно оседала в его руках на землю. У нее получилось, она проткнула себя насквозь, да и оружие было великолепно. Лили была рада, что первым успел он: это было подарком - умереть на его руках, ощущать его прикосновения в последние минуты. Ник смотрел на нее совсем не безразлично, тщетно пытаясь сжать ее рану рукой, чтобы остановить кровь, но меч не вынимал - ему хватало здравого рассудка понять, что это лишь ускорит ее гибель.