Erratum (Ошибка)

– Зачем?
– прошептал он, глядя ей в глаза.
– Если хотела остаться, сказала бы прямо.

– Ник, - она задыхалась, но пальцы искали его руки и успокаивались, лишь нащупав их вновь.
– Я хотела остаться, больше всего на свете.
– Лоб ее покрылся испариной, а от лица стала отливать кровь, отчего оно сделалось совершенно белым. Ник мягко опустил ее на землю, чтобы ей стало легче.
– Но я не могу, - прошептала она, и закашлялась, содрогнувшись от боли. Ей казалось, что железо раскалено и сжигает ее тело вокруг раны.

– Я слишком...
– и ей не хватило сил закончить фразу.

– Слишком что?
– Он по-прежнему не отпускал ее, позволяя держать его за руки.

Она не договорила. Ее глаза посмотрели вверх на него, и, казалось, стали чуть прозрачнее и окрасились голубым, будто в них отразилось небо, хотя над ними висели темные тучи, изредка разрываемые багровыми вспышками.

– Что случилось?
– Уриэль оказался рядом с ним на коленях, забыв о церемониях. Его запыленные и испачканные кровью латы делали его похожим на римского легионера.

Ник продолжал смотреть в ее глаза, хотя в них больше не было жизни, и что-то внутри переворачивалось в нем, и он знал, что должен понимать, что ее слова не были бредом последних секунд, а несли тот самый настоящий смысл, который ускользал от него.

– Она умерла, - произнес он, медленно поворачиваясь к ангелу.

– Но как, откуда у нее был меч?
– взгляд Уриэля стал тяжелым.
– Это твои игры?

– Посмотри внимательно на рукоять, - ответил Ник, и Уриэль, всмотревшись, замер без слов.
– Этого не может быть, - наконец, проговорил он.
– Рамуэль не мог, нет...

Он поднялся и повернулся к Рамуэлю. Ангел, заметив взгляд командира, двинулся к нему, и из-под его плаща выглянули ножны и рукоять меча. Это была точная копия меча, торчащего из груди Лили. Уриэль поднял руку, и Рамуэль остановился.

– Как это может быть?
– спросил он Абу.

– Не думаю, что мы найдем ответ, - ответил Ник, и отпустил Лили.

Как только его объятия разжались, ее тело стала окутывать тонкая оболочка света, она росла и увеличивалась ее интенсивность, - ощущение было такое, словно свет, собираясь со всех сторон, наполняет ее. Остальные еще ничего не замечали, но Уриэль и Аба замерли, оба настороженно наблюдая. Когда свечение вокруг ее тела стало достаточно плотным, оно будто пролилось внутрь раны, заполняя ее и выталкивая меч. Сталь с гулким звуком упала на землю. Свечение полностью заполнило отверстие, и вскоре оно исчезло, соединившись с остальными тканями. Затем самые резвые нити стали выскакивать во внешнее пространство наружу от оболочки и сплетали еще более густой кокон из таких же сияющих волокон. Они двигались самостоятельно, укладываясь в одним им известную структуру, но вскоре тело Лили было уже едва различимо за их плотной сияющей завесой.

– Что это?
– прошептал Уриэль.
– Неужели то, что я думаю?

– Кокон?
– Аба в кои-то веки был предельно серьезен и не издевался над ангелом.

– Да, - кивнул тот, - я думал, это лишь легенды.

– А уж я-то как не ждал, - изрек Аба, наблюдая, как ткань становится сплошной и многослойной.
– Что будет с ней в коконе? Или это нечто вроде погребения в свете?

– Это могут знать херувимы, но не мы, - пробормотал Уриэль, не в силах оторвать взгляд от чуда.

Судя по раздавшимся сзади возгласам и потрясенным вздохам, картину теперь наблюдали все присутствующие.

– Значит, она все-таки была не так проста. Кто она, Уриэль?

– Я действительно не знаю, - покачал он головой, глядя, как кокон повернулся, поднялся и оторвался от поверхности.
– Это знает только...

– Не надо, - остановил его Ник.

Они все молча наблюдали, как кокон поднялся вверх и затем, вспыхнув неимоверно ярко, так что у них в глазах остались лишь синие всполохи, исчез из виду.

– Вот что я называю нечестной сделкой, - произнес Ник и повернулся, чтобы возвратиться к своей свите.

– И это все, что тебя волнует?
– поразился Уриэль, еще не успевший надеть маску пренебрежения к Падшему после увиденного, и глядящий на мир глазами ребенка.

Аба криво усмехнулся и продолжил свой путь. Вскоре и он, и все его приближенные исчезли из виду, впрочем, как и ангелы, очнувшиеся от наваждения, и поспешившие покинуть проклятые земли.