Еще более дикий Запад

Вот тут я её поняла.

Оно ж как, соберешься замуж ненадолго сходить, а тут бац и клятвой на всю жизнь, кровною. Главное, мне-то и винить некого, сама дура дурой, а вот Молли умнее оказалась.

— Пришлось уходить.

— Подземелья…

— Мы давно их изучали. Да и дядюшка действительно сумел составить карты. Ко всему и сошелся с кое-кем из местных.

Молли подняла руку и помахала.

— Свои! — крикнула она так, что у меня прям в ушах заложило. И ведь сама-то тощенькая, а голосище… впрочем, теперь желания повыдергивать ей волосья немного поубавилось.

Из раскрытой ладони вырвался сноп искр, которые закружились, складываясь в хитрый знак. Будто змею, что в свой хвост вцепилась, пополам перекрутили, а в самую середку воткнули то ли меч, то ли нож.

Знак мигнул и исчез.

— Держитесь спокойно. И не выказывайте агрессии. Они не любят тех, кто живет наверху, но в них нуждаются, — сказала Молли, оправляя юбки. — И с дядюшкой у них договор.

Так-то с дядюшкой.

Я положила руки на револьверы. Так, без намека.

А то ведь как оно? Дядюшки нету, так и договора, может статься, нету.

Огоньки же пришли в движение. Сперва тот, который яркий, ответил. И над грудами камней поднялся знакомый уже знак. Точно, в несчастную змеюку тыкали ножом. А потом он рассыпался искрами, и от этих искр на камнях стало расползаться зеленоватое свечение.

— Это флуоресцирующие грибы, — пояснила Молли. — Весьма интересная разновидность, магочувствительная.

Охренеть.

Это я подумала, а потом подумала, что надо учиться думать другими словами. Поприличней. А то как-то не пристало целой графине охреневать. И я-то, может, переживу, но Чарли потом неудобно будет.

А он ведь хороший.

И не виноватый, что я такая.

Парочка приближалась. Неспешно так. Явно уверенная, что деваться нам некуда. Мы и не девались. Ждали. Хотя, признаюсь, на нервы оно действовало, особенно, когда зеленоватая мерцающая пленка, что расползлась по грибам, добралась и до нас.

— Приветствую тебя, Странник, — сказала Молли преторжественным тоном, аккурат, что наш мэр, обещающий, как нам всем хорошо после выборов заживется.

Но к мэру мы привыкшие.

А тут…

— И тебе доброго пути, дочь Солнца, — отозвался тот, который повыше. Он остановился шагах в десяти, а потому разглядеть что-либо, помимо длинного плаща да шляпы у меня не вышло. — Кого ты привела?

— Друзей.

— Друзей надо выбирать аккуратно.

Тут я с ним согласилась.

— Мой отец мертв.

— Он не был тебе отцом, — с легкою насмешкой заметил Странник.

— По крови — нет, по сути он был более отцом, чем мой родной, — Молли огрызнулась. — И он передал мне право говорить. А еще договор.

— Что ж… возможно. А передал ли он то, что договор придется скрепить, если гарант его ушел? — заговорил уже второй, что держался подальше.

Он был низким и приземистым, и только-то. А еще я чувствовала на себе его взгляд. Недобрый такой взгляд. От него прям руки сами зачесались, требуя положить их на револьверы.

Или вот винтовочку свою снять.

— Да. Я согласна.

— Ишь, Странник, видишь, уже и согласна! До чего хорошие ныне бабы пошли… — хохотнул второй.

— Прекрати. Чего тебе нужно?

— Выбраться из города.

— Даже так?

— Верхние пути перекрыты. Ходят слухи, что и мосты разберут. Или поставят охрану, а там… не пройдешь. Отец говорил, что ты знаешь путь.

— В пустыню.

— Отлично.

— Там мертвецы, — счел нужным предупредить Странник. А я подумала, что на его месте не была бы такою доброй. Надобно ей в пустыню? Пускай себе отправляется.

— Знаю.

— Тамошние тропы мне не известны.

— Отец…

— Когда-то давно, когда кровь Первых была еще жива, подземники могли ходить и по пустыне. Но все изменилось. И теперь они заперты в городе, как и ты. Возвращайся. Здесь нет ничего хорошего.

— Но… — Молли замерла, прикусив губу. — Но… мне надо!

Ага, а мертвяки там, в серой пустыне, возьмут да проникнуться её и государственной надобностью. Мертвяки, они это… социально ответственные! Во! Вспомнила, что мэр сказывал.

Точно. Социально-ответственные и с высоким духом патриотизма.

— Ничем не могу помочь.

— Погоди, — заговорил Эдди. — А до пустыни провести можешь?

— Зачем?

— Ну… мало ли… жизнь — штука сложная. Порой мертвяки куда безопаснее живых.

— Тоже верно, — подал голос второй. — Ты Эдди-охотник, верно?

— Точно.

— Слышали, — это уже снова заговорил Странник. — Ты ходил в Мертвый город?

— В два, — Эдди поморщился. — Дрянное местечко.

— Два… и остался живым. Кто с тобой?

— Сестра моя. Милисента.

Я подняла руку, чтоб не перепутали.

— И её муж.

— Чарльз, — сказал Чарли. — Диксон.

— Странник, — представился первый. — Так меня зовут. Это Громобой. Что ж, брату-охотнику отказывать не принято. Прошу.

И рученькой махнул, приглашая, стало быть.

Мы и пошли. Сперва Эдди, который держался за Странником, но не подходил слишком близко, чтоб не нарваться. За ним Молли, мрачная и недовольная, хотя, казалось бы, с чего? Там уже я, стараясь не выпускать эту девицу из виду. Ну не внушала она мне доверия.

Нисколько.

Чарли.

И тот, который второй, который Громобой со своею громобоиной. Не знаю, кто делал эту штуковину, но вид она имела превнушительный. В этакое дуло и кошка заберется. С двух сторон к дулу, оплетенному защитной сеткой, прикипели алхимические колбы, еще одна, с зарядной жижей, прикрепилась сверху. Жижа бултыхалась и слабо светилась.

В общем, сразу видно — серьезная штука.

А город…

Свечение постепенно угасало, там, позади. Впереди же оно расползалось по камням, покрывая их мерцающей пленкой. Сквозь неё уже проглядывали и неровности, и оббитые края, и кривые рисунки, явно сделанные чьими-то руками.

У одного обломка, что торчал из-под других, я задержалась.

— Драконий камень, — сказал Громобой.

А то я не вижу.

Тут не палочки-линии, похожие на рисунки ребенка, тут и вправду дракон.