Еще более дикий Запад
Шрифт:
— Возьми себя под контроль! — взвизгнула Молли.
Легко сказать. Будто я не пытаюсь. Но сила… она ведь подобна морю. И мне не справиться с нею. А значит, я сгорю.
— Спокойно, — Чарльз встал сзади и обнял меня. И ведь не боится. Эдди и тот застыл, не решаясь двинуться. — Ты, главное, не нервничай. Она не причинит вреда. Тебе.
— А тебе?
— И мне. Мы ведь не чужие, помнишь? А брак на крови — это не только клятва.
— Брак на крови? — влезла Молли.
— Помолчи, — к счастью, Эдди точно знал, когда следует заткнуться. Ну или заткнуть кого-нибудь, кто раздражает. Раздражение
Да, так хорошо.
— Закрой глаза, — произнес Чарльз на самое ухо. — Не мешай ей знакомиться с тобой.
— Она живая.
— Я слышу.
— Её здесь оставили.
— Возможно.
— Точно оставили, — я теперь слышала силу куда яснее. И её тоску, и печаль, и готовность ждать. Кого? Кого-нибудь, кто придет, чтобы забрать её.
Я?
Я слишком маленькая. А силы так много. Меня не хватит! Я… мне жаль, но…
— Все хорошо, — голос Чарльза не позволил сорваться в панику. — Дыши. И позволь ей самой.
Она… она пробиралась внутрь. Она знала что-то, чего не знала я, но она пробиралась внутрь, чтобы стать частью меня. И меняла!
Я чувствовала перемены.
Я…
Вспыхнули плечи.
И волосы.
И сама я стала пламенем прежде, чем успела понять, что происходит.
А потом, так и не поняв, отключилась.
Вот же… хрень.
Глава 14. Про женитьбу и понимание момента
Когда Милисента превратилась в живое пламя, Чарльз подумал, что это будет на редкость дурацкая смерть. Почти такая же нелепая, как и сам этот брак.
Пламя взметнулось.
Пламя обняло его.
Пламя обдало жаром, проплавив, казалось, до самых костей. И зашипела, испаряясь, влага с ботинок, запахло паленым волосом, а потом все вдруг исчезло. Только Милисента обмякла. Если бы Чарльз не держал её, точно не успел бы подхватить.
А он успел.
И застыл, чувствуя себя на редкость дураком.
— О таком мне дед не рассказывал, — заметил Странник, разрывая несколько затянувшуюся паузу. — Наверное, это что-то да значит.
— Наверное, — говорить получалось плохо. Губы склеились, и Чарльз с трудом разлеплял их. Во рту пересохло, в горле тоже, он сам чувствовал себя так, будто месяц по пустыне бродил. — Воды…
— Держи, — Странник протянул флягу. — Извини.
И сам приложил к губам. Такой вкусной воды Чарльзу еще не доводилось пить. Он пил и пил, пока сама эта фляга не опустела, а потом долго еще не мог оторваться, норовя языком собрать с горлышка все, до последней капли.
— Надо её положить, — Странник глядел с жалостью. — Давай, помогу.
— Сам, — сила была.
В этом и проблема, пожалуй, что Чарльз еще никогда не чувствовал себя настолько наполненным, даже переполненным силой. И потому-то тело плохо слушалось. Но Милисенту он не отдаст.
Это его жена. Нечего тут всяким подозрительным романтикам от подземелья руки тянуть. С Чарльза и некроманта хватит.
— Какого некроманта? — влезла Молли.
Он что, вслух говорил?
— Вслух. Так случается. Последствия
энергетической контузии, — весьма охотно пояснила Молли. — Идем, там есть какие-то матрасы, правда вид у них…— Они чистые, — возмутился Странник. — Да и сами понимаете, у нас тут не пансион.
Плевать.
Главное, что есть. Чистые. Сухие. Думать получалось урывками. Но Чарльз дошел до угла, в котором были свалены мешки, набитые соломой. Нашлась и скатка с одеялом.
— На от, — Громобой стянул плащ. — Он теплый. И чистый. Согреет. А то ишь, выбледнула вся.
В полумраке лицо Милисенты и вправду казалось бледным до зелени. Но она дышала. И глаза под веками двигались быстро, словно она видела или следила за чем-то.
— Шок, скорее всего, — Молли взяла руку. — Пульс учащен, но сердце бьется ровно.
Она провела ладонью над Милисентой.
— Жизненные показатели тоже в норме. Так что очнется ваша… жена.
Последнее было сказано с немалой насмешкой.
— Что веселого?
— Да, пожалуй… все веселое. Вы не представляете, сколько шуму наделало ваше исчезновение. Ваша матушка уже почти договорилась о браке.
— С кем?
Не важно, поскольку у Чарльза уже имеется жена. И другой ему не надо. Он вдруг понял это ясно и четко, и поняв, улыбнулся.
Она невозможна.
И ужасна даже где-то. И в то же время никого-то лучше, искренней и честнее, он не знал. А потому высшему свету придется привыкнуть.
— С Эверблейдами.
— С теми, которые родственники Его императорского Величества?
— Именно. И поэтому нам… да и всем, я думаю, пришел приказ при встрече с вами вас… образумить.
— Как?
— Как-нибудь. Когда начальство волновали подобные мелочи? Образумить и доставить в столицу, — Молли хихикнула. — Извините. Это… нервное.
Рядом опустился Эдди.
— Я позабочусь, чтобы вас накормили, — Странник держался чуть в стороне. — Что до пути, то покажу его вам. Может, и вправду пригодится. Все становится как-то…
Он сделал полукруг.
— Ощущения у меня нехорошие. И подземники стали опускаться ниже.
— А есть еще куда ниже? — почему-то Чарльз не удивился.
— Не поверите, насколько ниже тут можно опустится. Но обычно они уходят в начале зимы, что-то там с особенностями выращивания грибов связано. Да и пауки тогда начинают коконы откладывать. Еще рано, а они уже слизней перегнали.
— Не спрашивал?
— С ними сложно, — покачал головой Странник. — Их речь, она тоже другая. Говорят, что так надо. И только. Ну а раз надо, то надо.
Он ушел.
А тот, который назвался Громобоем, остался, пусть и за порогом. Охраняет? Если да, то кого и от кого? И…
— Многие будут разочарованы вашей женитьбой, — продолжила Молли.
— Плевать.
— В тебе говорит упрямство, — она цокнула языком. — И непонимание момента.
— Объясни, — разговор этот Чарльзу не нравился категорически. Пожалуй, больше не нравился только этот то ли сон, то ли обморок.
Милисента дышала.
Только тихо.
Очень тихо.
— Скажем так… — она несколько замялась. — Сильные мира сего крайне не любят, когда планы их нарушаются. А потому твое возвращение с подобной супругой определенно вызовет недовольство.