Еще один реальный способ улучшить нашу жизнь

— Ну, так вот, как-то получилось. Или я, по-твоему, должен, как в плохом анекдоте о внезапно вернувшемся домой муже, бегать по комнатам с криком «зарэжу»? Он начальник на работе, которую моя Светлана так долго добивалась. — За пивком собеседники очень быстро на «Ты» перешли. — А свою жену я по-прежнему люблю, несмотря ни на что….

— А давай мы с Андреем тебе поможем? — Много ли женщине надо выпить, чтобы ее на подвиги потянуло?

Васильев хотел было возразить на ее такое предложение, но не смог. Его женщина на него с такой верой во взгляде взирала….

Все же решили так уж прямо не ломиться подобно лосям во время гона, Андрею еще некстати припомнилась тема его студенческого реферата. С точки зрения той же полиции, их действия вовсе могли и не восприниматься образцом законности, несмотря ни на какую справедливость воздаяния.

— А я знаю! — Захлопала в ладоши пьяненькая Иринка. — Нам нужно замаскироваться! Предлагаю под хачиков, у нас в доме и пара кепок найдется, а у меня еще грим и накладные бороды с усами после занятий в школьном театральной кружке сохранились.

— О! Твое величество! — Внезапно поднял голову Пак, хоть и находился в это время практически на другом конце города от раздухарившейся парочки. — Едва сутки прошли, а наши неофиты уже пытаются переданные мной способности к преображению применить.

— Да, я тоже почувствовал. Справедливость решили восстановить. Что ж, по своему изящное решение, одним выстрелом двух зайцев: и своих обидчиков накажут, и новому приятелю помогут. — Согласился Эркин. — Ты помоги им там потихонечку, чтоб «зайцы» не сбежали. Только не переусердствуй, основное воздаяние пусть уж сами ребята осуществляют.

Может просто, случайно получилось, а может былое посещение театрального кружка помогло, но двое парней, после Ирининой деятельности над ними, было не отличить от тех двух джигитов, что в гостинице на них напали. Эти лица как живые перед глазами Ирины стояли. Одного-то Пак с Эркиным безумием наказали, а двое остальных пока, вроде как, совсем без воздаяния оставались.

Еще четверть часа спустя троица типичнейших выходцев с гор уже стояла перед дверью квартиры Олега, где его неверная жена любовным утехам со своим начальником предавалась. Ключи у Олега свои были, замок очень негромко щелкнул, двое любовников, как раз, на постели валялись, после очередного любовного раунда отдыхали, когда к ним с топотом и криками двое бородатых смуглых мужиков, размахивающих огромными кинжалами, ввалились (вообще-то кинжал, точнее сувенирный японский вакидзаси, был всего один, но у страха глаза велики…).

Строительные пластиковые хомуты вполне вместо наручников сгодились, начавшему было громко возмущаться мужчине, в рот скомканные женские трусы засунули, после чего вошедшая в комнату горянка в черном платке, из-под которого один кончик носа выглядывал, командовать начала:

— Соколов? — Такая фамилия у Олега была. — Ты просрочил нам выплату долга. За это твою женщину мои джигиты зарэжут, а тэбя на пэрвый раз изнасилуют. — Обездвиженный любовник испуганно замычал и отчаянно замотал головой, пытаясь сквозь трусы объяснить новоявленным кредиторам, что никакой он не Соколов. Мычание заметно усилилось, когда его начали на живот переворачивать, да еще расшалившийся Олег по голому заду смачный шлепок отвесил.

— Как же это? — Зачастила неверная супруга, не признавшая за качественной Ирининой маскировкой собственного мужа. — Его, его режьте…. Это женщин полагается насиловать. — Впрочем, свое возмущение таким жизненным несоответствием она выражала не долго, Олег, до глубины души возмущенный речью благоверной, так запросто предававшей теперь еще и своего любовника, засунул ей в рот валявшиеся возле их супружеской кровати мужские трусы.

— Ты это, ее пока, Мехмед, на кухню тащи, ночью тело в лес вывезем, а за нашим должником я сама с братом пригляжу. — Так и сыпала импровизациями Ирина.

— А может, сэстра, просто отрэжем ему яйца? Дэнэг у нэго все равно нэт.

— М-м-м! — Завизжал связанный Казанова, когда к его яичкам Андрей свой сувенирный кинжал приложил. И как был, из положения лежа, головой в окно стартовал. Звон стекла, глухой «бум!» на клумбе под окном. Хорошо еще, что квартира на первом этаже располагалась, никакого смертоубийства не произошло, и даже переломов костей и повреждения связок не случилось, лишь несколько порезов от разбитого стекла. Во всяком случае несчастный герой-любовник такую скорость развил, даром что связанный, что, когда Ирина в окно выглянула, ни на клумбе, ни в ближайших ее окрестностях, уже никого не было. Правда, догадаться в какую сторону он рванул, большого труда не составило: голый мужик с вытаращенными глазами, связанными руками и чем-то кружевным, торчащим из его рта, явно вознамерившийся поставить новый мировой рекорд по бегу по пересеченной местности, определенно вызвал нездоровое оживление на улице, что сопровождалось женскими визгами, мужскими матами и радостным собачьим лаем.

Когда в квартиру ввалилась вызванная бдительными соседями полиция, в квартире уже никого, кроме связанной хозяйки не наблюдалось. На вопрос, кто же были эти злоумышленники, молодая женщина, кутающая в простыню свое ухоженное загорелое тело, разрыдалась:

— Звери и извращенцы! Не могут нормальные мужики желать такого! У-у! Гомосеки проклятые!

И снова день наступил. Где очень далеко, практически в другом мире, вернувшаяся под утро с допроса в полицейском участке неверная супруга, обнаружила возле порога чемодан со своими вещами. Квартира по документам принадлежала Олеговой бабушке и размену при разводе точно не подлежала. Ее теперь уже по сути бывший муж явно внезапно резко пересмотрел свои жизненные приоритеты.

* * *

Но это где-то там кипели бурные шекспировские страсти, скандалила обманутая в лучших ожиданиях женщина, и ее любовник, кутаясь в какой-то рабочий халат, одолженный поймавшими его сотрудниками ППС, ехал на такси домой после допроса, а в психиатрической клинике все было тихо и спокойно. Как и десять и двадцать лет назад. Борис П… просто Борис, сходил на завтрак, проглотил под бдительным взглядом дюжей медсестры положенные ему таблетки и вышел в холл, где десяток пациентов смотрели по телевизору очередной латиноамериканский сериал.

— Эх, меня бы так перепутали в роддоме. — В сердцах высказался один из зрителей. — А вот прямо сейчас бы приехал отец — миллионер на Бентли.

— Чтобы тебя признали наследником, ты должен немедленно показать нам свою задницу. — С самым серьезным выражением лица объявил на это другой пациент, сидевший на табуретке рядом.

— Это еще зачем? — С опаской покосился на второго первый.

— Так у наследника в этом сериале на заднице должны четыре родинки в форме правильного треугольника располагаться.

— Фи, мальчики! — Словно истинная леди упитанная дама в застиранном больничном халате сморщила носик и обратила свое благосклонное внимание на вновь подошедшего. — О! Опять вы, красавец мужчина!

Борис разом смутился, но уже меньше, чем при первой встрече прошлым утром. По крайней мере, в этот раз он не сбежал, а постарался придать как можно больше барственной интонации в свой голос.

— К вашим услугам, мадам.

На экране меж тем дон Хосе Луис Себастьян Алмеда-и-Перейра никак не мог решить, кого из своих женщин он больше любит, Августу, с которой он прожил двадцать лет своей жизни, или стройную длинноногую хищницу Бессалинду, требующую от своего начинающего стареть любовника немедленно развестись, чтобы сочетаться законным браком уже с ней.