Эсеры. Борис Савинков против Империи

В 1900 году в результате мирового финансово-экономического кризиса пострадала и Россия. Финансовые спекулянты по подходящему поводу обрушили биржу, и в первый же день обанкротились крупнейшие торговые дома Мамонтова, Алчевского, Дервиза. В банкротствах обвинили министерство финансов, сократившее выдачу кредитов и повысившее ставку учетного процента Государственного банка. Упала покупательская способность населения, перепроизводство привело к банкротствам трех тысяч предприятий и увольнению ста тысяч рабочих из небольших производств. Крупные заводы и фабрики получили правительственные ссуды и кризис перенесли легко. Уменьшая объемы производства, синдикаты и союзы предприятий создавали искусственный дефицит и повышали цены, усиливали и усиливали монополизацию в империи, занимаясь фактическим грабежом подданных. Число предприятий значительно уменьшилось, но их производство значительно увеличилось. В империи появились очень большие заводы с десятками тысяч рабочих, и подобная концентрация рабочей силы была очень удобной для революционных партий.

Монополии контролировали все отрасли производства, банки усилились и объединились в союзы, торговые синдикаты организованно сбывали товары, постоянно повышая цены, создавались корпорации, объединявшие предприятия по закупке, производству и сбыту сырья, организовывались мощные финансово-промышленные группы, во главе с банками объединявшиеся с чиновничеством. Созданная система государственно-монополистического капитализма активно приближала кровопролитную революцию.

Монополизация Российской империи была намного выше, чем в европейских странах и сопровождалась колоссальным вывозом капиталов за рубеж. Экспорт сырьевых товаров намного превышал импорт промышленных изделий. Промышленный капитализм вступил в жестокий конфликт с военно-полицейской монархией, тормозившей прогресс дворянским землевладением, и драка под ковром закончилась грандиозной революцией в феврале и октябре 1917 года.

Во главе политического сыска стоял Департамент полиции министерства внутренних дел империи, являвшийся государством в государстве. Ему подчинялись полицейские органы, жандармские управления охранные отделения, сыскные органы. Важнейшие политические дела вел Особый отдел Департамента полиции. Охранные отделения вели розыск революционеров, которых для ведения следствия передавали в жандармские управления. Непосредственно Николая II охраняли несколько тысяч агентов дворцовой полиции, Охранной агентуры и Конвой. Начальником царской охраны был дворцовый комендант, отвечавший за безопасность императорских резиденций и передвижения Николая II по империи и ее столице. Ему были обязаны содействовать и помогать все ведомства страны. Управление дворцового коменданта подчинялось не министерству внутренних дел, а министерству императорского двора и уделов. Охрану царя возглавляли Д. Трепов, В. Дедюлин, В. Воейков. Основной болезнью тысяч охранников царя стали нервные расстройства. Тропов, например, умер в 1906 году после того, как Николай II не взял его с собой в отпуск в Финляндию. Хотя охране платили мало, как мелким чиновникам, охраняла она царя хорошо, несмотря на то, что пенсию ей почти не давали, но преданной не была, что выяснилось в 1917 году. Охраняли императора пешком, на лошадях, на велосипедах, на автомобилях, с помощью служебных собак. В охранной службе была большая специализированная библиотека с книгами по истории, географии, путешествиях, естествознанию, обществоведению, справочниками и энциклопедиями. Большой раздел был посвящен истории революционного движения в Европе и России. Агенты изучали специальную гимнастику, служебные инструкции, теорию филерства, оружие, карты, стреляли, знакомились с фотографиями и словесными портретами политических преступников. Все охранные структуры постоянно предупреждали Николая II, что в феврале 1917 года в империи произойдет революция, царь не реагировал, и в начале марта 1917 года императорская охрана разбежалась.

В конце XIX века революционная теория четко выработала приемы борьбы с самодержавием – забастовка, стачка и демонстрация, показывающие, какой процент подданных недоволен произволом монархии. Если их много, то необходимо проводить вооруженное восстание для захвата власти в империи, во главе с революционной интеллигентной партией, ведущих в бой рабочие и студенческие дружины. Началом широкого общественного движения недовольных и инакомыслящих в России стал 1899 год, пятнадцатый после гибели Исполнительного Комитета «Народной воли».

4 февраля 1899 года суворинская газета «Новое время» напечатала объявление ректора Петербургского университета В. Сергеевича, который ни с того ни с сего требовал от тысяч ни о чем не помышлявших студентов не нарушать общественной тишины и спокойствия 8 февраля, в день годового торжественного акта. Сергеевич перечислил длинный список взысканий и наказаний для нарушителей. Такие же объявления о непонятных карах были развешаны в самом университете. Это настолько возмутило почти всех студентов, что два дня в Петербурге шли беспрерывные студенческий собрания, 6 февраля постановившие всем покинуть актовый зал, как только на кафедре появится этот странный ректор.

В самом начале торжественного университетского акта 8 февраля, когда на сцене появился В. Сергеевич, студенты устроили обструкцию, освистали его, и ректор быстро сбежал. Студенты вышли на улицу и с ходу без предупреждения были избиты нагайками конной полиции казаков. Ошарашенные студенты вернулись в университет и в столовой избрал организационный комитет, который с общего согласия на деньги из кассы взаимопомощи издал листовку с сообщением об очередном произволе полиции, которая была расклеена по городу. Большая часть общества встала, конечно, на сторону студентов и потребовала расследования, которое должно было определить, кто виноват – полиция или студенты. Министры внутренних дел и народного просвещения Горемыкин и Боголепов допросили сами себя и решили, что действия полиции справедливы. Витте протестовал и расследование было поручено бывшему военному министру Ванновскому, потому что когда-то давным-давно он был начальником петербургского кадетского корпуса, а значит хорошо разбирался в студенческой психологии. Ванновский признал виновными нагайки, выполнявшие приказ, в то время как вся столица считала столкновение 8 февраля очередным идиотизмом градоначальника и даже министра внутренних дел. 12 февраля в Петербургском университете началась всеобщая забастовка, которая быстро перекинулась в Военно-медицинскую академию, Технологический, Горный, Лесной и Электротехнический институты, Высшие Бестужевские женские курсы, в Киев, Харьков, Ригу и через две недели в империи бастовали тридцать тысяч студентов высших учебных заведений.

Студенческая сходка, которая не имела ни какой политической окраски после вмешательства полиции, превратилась в знаковое общественное явление. В ночь на 21 марта организационный комитет студенческой забастовки был весь арестован, студенты тут же избрали второй комитет, арестованный полностью 25 марта. Студенты избрали третий организационный комитет, в состав которого вошел будущий знаменитый эсер двадцатилетний Иван Каляев. 30 марта в университет на экзамены явилась полиция, студенты протестовали, их задержали и в течение трех дней сотнями высылали из Петербурга. Листовки организационного комитета опять заклеили город призывами к студенчеству стойко бороться за свои права. Стихийное студенческое движение стало выдвигать политические требования, хотя и не ясно выраженные. Начиналась борьба оппозиции и самодержавия, начатая Зимним дворцом, и которая всем обществом была признана одним из самых ошибочных мероприятий царского самодержавия, активно приближавшего свой ужасный конец.

Комиссия Ванновского выдвинула предложения отдать сотни студентов-забастовщиков в солдаты. Витте заявил, что «излишней строгостью можно погубить многочисленных юношей, ослабить тех, кто искренне уверен в своей правоте и некоторых, может быть, толкнуть в темные ряды врагов государства». 29 июля 1899 года по результатам расследования Ванновского МВД и Министерство народного просвещения издали «Временные правила об отбывания воинской повинности воспитанниками учебных заведений, удаляемыми из них за учинение скопом беспорядков». Правила предписывали сдавать в солдаты студентов-участников коллективных выступлений. В армию, оплот самодержавия, направляли недисциплинированных и грамотных оппозиционеров, вызвавших уважение у окружающих. В обществе все больше и больше людей считало, что у монархии окончательно исчезает здравый смысл. В октябре 1899 года вместо Горемыкина министром внутренних дел был назначен начальник охоты Николая II Дмитрий Сипягин.

В конце 1900 года киевские студенты заступились за изнасилованную богатой золотой молодежью. Девушку, и были тут же брошены в карцер. Весь Киевский университет вышел на демонстрацию протеста против карцеров и исключений за правду. 11 января 1901 года газеты империи опубликовали правительственное сообщение об отдаче в солдаты 183 киевских студентов-демонстрантов. Студенческие волнения перекинулись в Петербург, где в солдаты попали 27 студентов, в Москву, в Харьков. 19 февраля 1901 года в Харькове весь день шла многотысячная демонстрация студентов, неожиданно поддержанных рабочими, поддержав призыв Владимира Ленина, писавшего в революционной газете «Искра»: «Студент шел на помощь рабочему, – рабочий должен придти на помощь студенту». Над харьковской демонстрацией почти впервые в империи взвились лозунги «Долой самодержавие» и «Да здравствует республика». Впервые полиция не могла ничего сделать в империи, оглушенной известием, что в нее вернулся казалось забытый ужас террора.

14 февраля 1901 года студент Петр Карпович в здании Министерства народного просвещения стрелял в Николая Боголепова за издевательства над студентами и смертельно ранил министра. Карпович даже не пытался бежать и заявил, что реакционеры больше не будут учинять жестоких расправ над студентами. 4 марта петербургские студенты устроили демонстрацию на Казанской площади, и их опять поддержали рабочие. Несколько тысяч демонстрантов выкрикивали политические лозунги, уже услышанные и поддержанные в Москве. Вместо убитого Боголепова царь в министры народного просвещения назначил генерала Ванновского, который продержался на должности только год. В обществе ходили чудовищные слухи о суровом отношении к студентам в войсках, говорили даже об их расстрелах. Студенчество заволновалось все и в Москве студенты собрались во дворе университета на Моховой улице. Опять обер-полицмейстер прислал казаков с нагайками, студенты выломали двери в здание и забаррикадировались в актовом зале. На московские улицы высыпали подростки, гимназисты, молодежь, пели студенческие песни. К университету стягивались усиленные отряды полиции, жандармские эскадроны, казаки и такого империя не видела уже давно. Они пытались разгонять молодежь с улиц, подростки разбегались и тут же собирались в другом месте, к ним туда скакали жандармы, а над древней столицей стоял давно не слышанный всеобщий свист и хохот. Из университета во двор вышли все, кто забаррикадировался в актовом зале.

Студентов арестовывали и запирали в Манеж, набитый полицией, конными жандармами и лошадиным навозом. В сумятице, хаосе, беспорядке в Манеж приводили сотни арестованных студентов, курсисток и случайных прохожих. Все пели песни и проводили сходки в густом ржании лошадей, заслуженно хамили неразумно и неумело действовавшей полиции, растерявшейся и метавшейся по Манежу, среди навоза, между студентами, случайными прохожими и проститутками, заодно задержанных на улицах. Подобный хаос творился на московских улицах, и обо всем этом на следующий день писали все московские новости и имперские газеты, особенно об обер-полицмейстере Дмитрии Трепове, оравшем на полицейских, которые не понимали, что он от них хочет.