Эшафот для топ-модели

— Тогда объясните, — потребовала следователь.

— У нас мало времени, — возразил Дронго, — срочно пошлите своих людей в соседний отель — «Мерис». А я поясню вам, почему считаю его одним из главных подозреваемых.

Энн вышла из комнаты. Через минуту она вернулась.

— Надеюсь, у вас есть более чем веские основания считать господина Тугутова одним из главных подозреваемых, — сказала она, усаживаясь на стул.

— Он находится под плотным контролем Интерпола, — повторил Дронго, — его телефоны прослушиваются. За ним ведут визуальное наблюдение. Он известный криминальный авторитет из России, который был в какой-то момент другом и покровителем Ирины Малаевой. И считал, что она должна ему пять миллионов долларов.

— Сколько? — переспросил Пуллен.

— Пять миллионов долларов. Насчет долларов могу ошибаться. Может, даже пять миллионов евро. Но сумма достаточно большая.

— Откуда вы знаете? — уточнила мадам Дешанс.

Дронго рассказал о разговоре в ресторане, который он услышал. Когда он закончил рассказывать, раздался телефонный звонок. Энн сняла трубку.

— Он сейчас придет сюда вместе со своим адвокатом, — пояснила она, — и учтите, господин эксперт, что мы не сможем ничего предъявить господину Тугутову. Подслушанный вами разговор в ресторане не может являться свидетельством его вины.

— Понимаю. Но мы обязаны переговорить с ним в первую очередь. В этом отеле у него тоже есть номер, в котором живет один из его подручных. Можете проверить. Он в четыреста шестом номере, — вспомнил Дронго.

Энн снова сняла трубку.

— Почему у всех этих моделей обязательно такое прошлое? — с отвращением спросила она. — Неужели невозможно сделать карьеру без этих криминальных связей?

— Невозможно, — убежденно ответил Дронго, — мне даже страшно подумать, через какие тернии проходят эти девочки, чтобы оказаться в вашем городе и стать известной топ-моделью. Через сколько страданий и унижений им приходится пройти. Особенно тем, кому сейчас по тридцать лет. Это поколение прошло через такие испытания. В Европе до сих пор не совсем понимают, через какие потрясения прошли бывшие республики Советского Союза. Если самые престижные профессии у юношей — киллер, а у девушек — валютная проститутка, то о какой нравственности может идти речь?.. Хотя и в вашей стране провинциалке выбиться в топ-модели очень сложно. Что же тогда говорить о девочках, которые попадали к вам из Восточной Европы? На тысячу этих дурочек выживала только одна. Или вы действительно об этом никогда не слышали, мадам Дешанс?

Следователь молчала. В этот момент в дверь постучали.

Глава восьмая

Тугутов был одет в переливающийся костюм, который придавал ему налет эстрадности. Красный галстук с платком из нагрудного кармана тоже не вязались с печальной ситуацией. Вместе с ним в комнату вошел адвокат Ле Гарсмер, одетый более элегантно и выдержанно. Мадам Дешанс предложила им садиться. Она представила своих коллег, назвав Дронго экспертом Интерпола, чем вызвала саркастические улыбки на устах обоих мужчин. И затем начала допрос. Он шел на французском языке. Она уточняла, где и когда Тугутов познакомился с погибшей. Тугутов объяснял, что некоторое время был знаком с графиней, так как помогал ей на первых этапах ее становления. Никаких подробностей он не сообщал. Он говорил по-русски, и его адвокат переводил его слова на французский. Мадам Дешанс исчерпала свои вопросы и взглянула на Дронго, словно передавая ему эстафету.

— Можно я буду говорить с вашим клиентом по-русски? — спросил Дронго, перейдя на английский.

— Вы знаете русский язык? — удивился Ле Гарсмер.

— Немного. Вы не возражаете, если мы будем говорить по-русски? Тем более что вы тоже неплохо им владеете. И вам не придется переводить ответы вашего клиента на французский.

— Он знает русский, — вставил Тугутов, — я разговаривал с ним в коридоре.

— А как мадам следователь? — уточнил адвокат.

— Ей поможет понять наш разговор дознаватель Пуллен, — пояснил Дронго, — думаю, что она не будет возражать.

— Вы можете задавать вопросы, только связанные с убийством госпожи Малаевой, — предупредил адвокат, — ни на какие другие вопросы мы отвечать не будем.

— А я и не стану спрашивать. Только хотел бы уточнить. Вы сказали, что были знакомы с Малаевой несколько лет. Но в Интернете указано, что именно вы были ее другом примерно восемь-девять лет назад.

— Возможно, — кивнул Тугутов, — я не помню сроки.

— Я напомню, — сказал Дронго, — десять лет назад она заняла в своем городе второе место на конкурсе красоты. Ей тогда было семнадцать лет. И через некоторое время на конкурс в Москву поехала она, а не занявшая первое место другая девушка. Можно узнать, почему?

— Первая попала в аварию и отказалась ехать в Москву, — вспомнил Тугутов.

— У вас прекрасная память, — улыбнулся Дронго, — а я специально порылся в Интернете и нашел сообщения тех лет. Местные газеты указывали, что молодой Малаевой покровительствовал местный криминальный авторитет Юлиан, который случайно оказался и одним из ваших знакомых.

Ле Гарсмер с некоторой тревогой посмотрел на своего клиента. Пуллен переводил вопросы и ответы следователю, и она только молча слушала, не перебивая Дронго и не вмешиваясь в разговор.

— Юлиана давно нет в живых, — вспомнил Тугутов, — возможно, он тогда помог этой бедной девочке приехать в Москву. Не знаю точно. Он встретил ее, когда она работала секретарем у какого-то старика. Ему было уже за шестьдесят, и он взял к себе семнадцатилетнюю девочку только потому, что уже не был ни на что способен. Такая скотина. А Юлиан вывез девочку в Москву, спас ее от этой свиньи и вытащил из нищеты.

— Давайте по порядку, — попросил Дронго.

— Она выросла без отца, — вспомнил Тугутов, — жила в абсолютной нищете. Она мне рассказывала, что они обедали через день. Ее два раза ловили на краже продуктов из ларька. Ей было только шесть лет, когда наступил девяносто первый год. Девяностые годы — самое плохое время в нашей стране. Она подрастала, и ее путь, как и большинства красивых девушек, был один — на панель, но она сумела выстоять. Потом где-то работала, и везде к ней приставали. Она мне рассказала, что впервые ее изнасиловали в милиции. Потом насиловали еще несколько раз. Такая горькая жизнь. Переводите, господин Пуллен, пусть госпожа следователь узнает немного больше о том, что у нас было.

Энн Дешанс молча выслушала перевод, снова ничем не выражая своего отношения к рассказу Тугутова.

— Юлиан был тогда достаточно известным авторитетом на Севере, — продолжал Тугутов, — он спас эту девочку, вывезя ее в Москву. Его так и называли — Юлиан Северный. Был еще и Южный, но тот постепенно отошел от дел.

— Авария была намеренно подстроена? Чтобы пропустить вперед Ирину?

— Может быть. Наш Северный любил подобные пакости. Но я не в курсе. А с другой стороны, она должна была быть ему благодарна. Он ее вытащил из такого дерьма, из глубокой провинции. И привез в Москву. У нее тогда не было денег даже на самый дешевый билет до столицы. Да если бы и приехала, в столице она бы просто пошла по рукам.

— И в восемнадцать лет она приняла участие в конкурсе красоты, — напомнил Дронго.

— Да. И не заняла никакого места, несмотря на усилия Юлиана. Ей даже не было полных восемнадцати. Тогда просто не поняли, в какую красавицу она может превратиться. Не дали ей призового места, но взяли на работу в модельное агентство. Хотя Юлиан и ревновал. Его можно было понять. Он привез такой бриллиант в город, а другие хотели пользоваться этим драгоценным камнем, — цинично заметил Тугутов, — ну, еще и разница в возрасте сказывалась.

— Юлиан тоже был немолод? — понял Дронго.

— Ему было далеко за сорок, — сообщил Тугутов, — ну а потом мы с ней встретились, когда она уже попыталась от него уйти. Но Юлиан ее не отпускал.

— Хотел, чтобы она отработала свои деньги? — уточнил Дронго.

— Наверное. И я его понимаю. Он ее привел в порядок, одел, обул, купил ей небольшую квартиру, научил некоторым манерам. И у нее сразу появились более молодые поклонники. Потом она сошлась с каким-то грузином. Начались разборки между этим грузином и Юлианом. Все закончилось тем, что Юлиана просто пристрелили. А этот грузин попал в колонию. Но к этому времени ее фотографии уже появились в некоторых журналах, и ее стали приглашать на дефиле в Париж и Милан. Вот тут ей и понадобился более солидный спонсор.