Эшафот на пьедестале. В трёх частях
Шрифт:
Авдоша, поприветствовав старцев, ответил:
– А вы поешьте хоть несколько деньков всласть да что-то в земельку спрячьте на чёрный день, а там глядишь, и лучшие времена настанут!
Между стариков показалась вихрастая голова Бориски. Он уже хотел сказать что-то, но Авдей приложил палец к губам, дав понять, что они не знакомы. Тем временем всё намеченное атаманом было выполнено, и разбойники на нескольких телегах, запряжённых лошадьми Кузьмы, двинулись в обратный путь. Проезжая мимо Рачевьего озера, они остановились, пустив на корм ракам три жертвы сегодняшней вылазки.
Прошло пять лет. За это время сотрудничество Авдоши с Поганкиным окрепло и приобрело новые формы. Грамоте обоим не довелось обучиться, а доверять свои тайные дела помощникам было опасно, поэтому Авдей придумал передачу информации при помощи веток различных пород деревьев с определённым для разных
В конце лета Авдоша был приглашён погулять в трактир на окраине Пскова, недавно построенный уже хозяином «средней руки» Сергеем Ивановичем. Какого же было удивление Авдея, когда на пьянку-гулянку собралось с десяток таких же атаманов, как он сам, с разных сторон Пскова и даже земель отдалённых. Веселье продолжалось двое суток – столы ломились от разносолов и бражных напитков – хозяин не поскупился на угощения. Разбойники делились опытом, рассказывая об успешных засадах и неудачных налётах, хвастались приёмами и оружием в своём опасном деле. Одна из шаек, стоявшая где-то недалеко от Узмени, промышляла на Ливонском берегу, переправляясь на лодках или по льду Чудо-озера. Однажды в тумане им удалось наскочить на торговый ладейный караван – вот тогда и кровушки пролили и товаров взяли богато. Больше других Авдея удивил атаман из Доложского погоста по прозвищу Доломан. Он не был похож на других разбойников своим обличьем: на большой круглой голове отсутствовали волосы; бороду, от уха до уха, окаймляла редкая рыжая борода с усами, между которых выступали мясистые губы; всё это дополнялось огромными выпученными глазами. Поначалу он напоминал безумца, но когда Поганкин представил его как волшебника и попросил показать то, что тот умеет делать, все сразу затихли. Доломан потряс головой, заквохтал как курочка, помахал длинными рукавами холщовой рубахи и начал вытаскивать куриные яйца изо рта, ушей и других разных мест. Это действо настолько поразило разбойничью братию, что некоторые начали тереть глаза кулаками – не привиделось ли им. Раздались пьяные возгласы восхищения, а Авдоша подошёл ближе к волшебнику и начал внимательно смотреть, стараясь понять, как он это проделывает. Тот, ещё больше выпучив глаза, увеличил скорость манипулирования яйцами. Авдей неожиданно резко схватил Доломана за рукав и раздавил в нём, видимо, варёное яйцо, но получил удар кулаком в лоб, от которого отскочил к зрителям. Началась драка, такая, что Поганкину стоило больших усилий унять гостей, едва не перешедших к поножовщине. По его команде в горницу ввели молодых баб, после чего разбойники переключились на следующее угощение.
Утром опохмелённых гостей посадили на лошадей и они тайными тропами разъехались по своим вотчинам.
Перед самой зимой Авдоша заказал Поганкину зимних припасов и инструментов целый обоз, доставить который нужно было в другой район. Ещё несколько лет назад он приглядел новое место для зимовки, где можно построить более удобное логово. Правда, оно было расположено слишком близко к тракту, но топкое болото и непреодолимая гнилая речка делали высокий сосновый бугор с примыкающим озерцом недоступным для любых охотников. Авдей задумал изготовить разборный тайный мост, благодаря которому на место стройки можно было переправить лошадей с телегами.
К приезду обоза переправа как раз оказалась готовой – всё перевезли, вернули лошадей и мост разобрали, а через неделю полетели первые белые мухи – начиналась зима!
Два десятка лихих строителей под руководством атамана вначале выкопали просторную землянку с очагом наподобие горищенской, а потом принялись возводить целый дом на крутом южном склоне. Всю зиму стучали топоры, работали пилы, но главное – было занятие, не дающее предаваться унынию от безделья. К весне целый терем красовался среди могучих сосен. Самые работящие разбойники, любуясь творением своих рук, восклицали: «Да, отгрохали мы дворец на славу!» Лентяи замечали: «Вот только придётся ли пожить в нём? Ведь найдут служивые людишки и спалят». На что атаман отвечал:
– Сожгут – на новом месте построим, главное самим ноги унести, если облава будет. А
на этот случай, да и чтобы не скучно было, будущей зимой пророем подземный ход на край бугра. Вот так!Начиналось очередное лето. У Авдея на голове появились первые седые волосы, да и борода стала уже не такая шелковистая, как раньше. В тереме оставили двоих убогих лиходеев для поддержания порядка, а остальным было строго-настрого приказано – до зимы сюда не заявляться и беречь это место в тайне.
В самую жару после нескольких успешных налётов на большой дороге Авдоша получил сообщение от Поганкина о том, что помощник воеводы собирается до осени прожить на тракте, дабы покончить с разбоем. И ещё сообщалось, что за голову каждого разбойника обещано по рублю серебром. Долго думал атаман – что же делать дальше? У Митрофана Юдина много хорошо вооружённых людей и если они поселятся на дороге, то беды не миновать. В памяти всплыл чернобородый и события, предшествующие его гибели. Всю ночь Авдей ломал голову и лишь под утро вспомнил сборище атаманов в Пскове, один из которых хвастался, как на Чудо-озере они ограбили ладейный караван. Единственный выход из создавшегося положения – надо перебраться на время к большому водоёму подальше от тракта и заняться новым видом разбойного промысла.
Утром, собрав всех, атаман сообщил:
– Вот что, дружки мои подельники! Задумали служивые людишки долгую облаву на нас устроить – на днях и до самой осени стеречь тракт будут. Нам нужно перейти на новое место до лучших времён. Даю вам день на сборы, а завтра с утречка в путь выходим. Куда – не спрашивать, а приведу – увидите.
Целый день с полсотни разбойников двигались на запад, в основном по сосновым гривам и болотинам, а к ночи разбили лагерь на высоком острове во мху. Утром одноглазый Иван заявил атаману:
– Авдоша! Я же родом из этих мест, и мы не далеко от зимнего…
Авдей ладонью закрыл рот старому подельнику и, отведя того в сторону, прошептал:
– Никто из новеньких не должен знать нашего логова, поэтому помалкивай.
Собрав всех в круг, атаман начал объяснять суть предстоящих дел:
– Здесь рядом течёт речка, впадающая в Чудо-озеро, на котором мы будем стеречь купеческие ладьи – дело такое же, как и на большой дороге, только на воде.
Из круга раздался недоумённый голос:
– А где ж мы спрячемся? Ведь там кустов да оврагов нет.
Атаман, сделав паузу, ответил:
– Нашей засадой будут туманы, которые уже скоро начнутся. С сегодняшнего дня Ивашка с малым отрядом будет шарить по береговым деревням. Им нужно будет угнать несколько ладей с вёслами, якорями, верёвками, баграми, крючьями. И всё это надо сделать тихо, чтобы шума лихого слышно не было! Лодки следует перегонять в речку, что около нас. Все остальные будут добывать пропитание охотой да ловлей рыбы недалеко отсюда, а если кто полезет по дворам местных жителей – зажарю на угольях!
Отправляя группу из восьми человек, Авдей делал последние наставления:
– Идите сразу в дальние деревни, и если попадётся худая ладья, перегоните её в другое село, чтобы рыбаки подумали, мол, это соседи балуют. И никакого грабежа, а то слух дойдёт до Юдина и тот сразу догадается, куда мы подевались. Лодки перегоняйте по ночам, и всем слушаться Ивана – он из здешних мест, не даст заблудиться.
Через неделю первая ладья «пятерёнка» стояла в речке недалеко от разбойничьего табора. Авдоша внимательно осмотрел её, прикинул – сколько человек разместить можно, сколько за три пары вёсел гребцов посадить.
Дав денёк отдохнуть Ивану, Авдей сменил команду и отправил отряд в другую сторону, но с той же целью.
На следующий день, под вечер, атаман, взяв с собой монаха, отправился на лодке к озеру. Целью его было ознакомление с береговой линией, глубинами, и самый главный вопрос – когда же начнутся туманы? По речке пришлось попотеть, толкаясь вёслами, как шестами – узкое русло реки не позволяло грести, но при наличии большого количества людей это обстоятельство не вызовет затруднений. К началу вечерней зари перед глазами Авдея предстало невиданное доселе зрелище: бескрайняя гладь водного пространства сверкала ослепительной голубизной до самого заалевшего неба, справа больше ничего не было, а вот слева тёмной полоской угадывался противоположный берег. Где-то там, по рассказам Ивана, и должна быть узкая часть озера с названием Узьмень, куда будут направляться торговые суда. Авдей ещё раз оглядел панораму – одиночная, видимо, рыбацкая ладья, медленно двигалась к берегу далеко в стороне. По темнеющему небу лениво парили белокрылые чайки, изредка издавая непривычные для уха сухопутного жителя звуки. Авдей с монахом сделали промеры глубины в устье и направили лодку в речку, где и остались ночевать, прямо в ней. Когда закрякали утки, и затрубила выпь, заря догорела – наступила полная темнота, украшенная лишь россыпью тусклых звёзд на небе.