Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Эшафот на пьедестале. В трёх частях
Шрифт:

Забрезжил рассвет, а Архип всё не давал команды на отход. Авдей уже хотел сам найти атамана и напомнить ему о ночном разговоре, но в это время послышался стук подков – две телеги начали подниматься в гору. Раздался залихватский свист, и разбойники, выскочив из укрытий, бросились на дорогу. Но не тут-то было – десяток путников, оказавшись хорошо вооружёнными пиками и саблями, дружно встретили налётчиков. Вдобавок к тому послышался гул приближающихся верховых всадников.

– Ловушка! Врассыпную!

Раздался вопль чернобородого, но было уже поздно – половина разбойников полегла прямо на дороге, а убегавших начали настигать всадники по краям дороги. Авдей с Архипом кинулись к

ложбине, выходившей к моховому болоту, но чернобородый начал отставать, а сзади послышался конский топот. Авдей, спрятавшись за раскидистой сосной, пропустил тяжело дышащего атамана с окровавленной рубахой, и когда наездник поравнялся с ним, сбил того пикой. Схватив лошадь за повод, в несколько прыжков догнал Архипа. Тот уже качался, и Авдей с трудом взгромоздил его на коня. Выйдя в моховое болото и, быстро перейдя открытую его часть, они скрылись в гриве корявых сосен. Несколько вёрст Авдей вёл лошадь с седоком за повод по зарослям багульника с дурманом, где следы были малозаметны. На краю гривы возле бугра, когда Архип начал хрипеть, пришлось остановиться. Он из последних сил держался на коне, вцепившись пальцами в гриву. Авдей снял раненого атамана с лошади и положил на землю – на шее зияла рубленая рана, из которой обильно сочилась кровь. Посиневшие губы Архипа проговорили:

– Ну вот, дружок, и всё!

– Ничего-ничего, потерпи!

Оторвав подол рубахи, Авдей приложил его к ране.

– Нет, Авдоша, отбегал я своё на этом свете!

Несколько раз Архип затихал и снова открывал глаза.

– Где я? Где погоня?

– Оторвались мы далеко, не достанут.

– А, это ты, Авдошка? Не забудь – о чём просил тебя…

Грудь Архипа стала рывками вздыматься, а из-под тряпки просочилась кровь – началась агония.

Ох, и тяжело грешная душа атамана разбойников расставалась с телом. Ох, и тяжело…

На бугре с видом на чистое моховое поле и схоронил Авдей чернобородого Архипа, выполнив его последнюю волю.

* * *

Тяжёлые мысли роились в голове Авдея: «Что делать дальше? Продолжать разбойничать или поменять свою жизнь? Изменить – а как? Уйти куда-нибудь далеко. Но все пришлые разбойники говорили, что везде одинаково на Руси, а в иных местах и ещё горше люду живётся». И тут он вспомнил о Марьянке и о том, что не был ещё на её могилке. Сразу же возникло решение навестить зазнобушку да посмотреть, что творится в родной сторонке.

Деревня как будто вымерла – до полудня ни одного человека. Авдей, затаившийся в малиннике между крайней избой и погостом, с наслаждением впитывал в себя забытые звуки деревенской жизни. Раньше он не понимал того, как приятно слышать мычание коров, блеяние овец, гортанные песни петухов – как хорошо жить не прячась. Ожидание затянулось, наконец, Авдей увидел одинокого парнишку, спешащего куда-то по своим делам. Подозвав мальца, немного перепуганного незнакомцем, он протянул ему горсть медных монет, отчего парнишка повеселел и перестал торопиться. Первым делом он показал могилку Марьяны, которая была не ухожена – Авдей сразу принялся обрывать траву и одновременно расспрашивать парнишку:

– Как звать-то?

– Бориской кличут.

– А что в деревне-то никого не видно?

– Да, отсыпаются все – ночь гуляли да через костры прыгали.

– Нынче что, Иван Купала?

– Да, а ты что не крещёный?

– Крещёный, да долго в пути был – со счёта сбился.

В доказательство Авдей трижды перекрестился и поклонился холмику с крестом, под которым покоилась Марьяна.

– А кто сейчас распоряжается хозяйством Дементия?

– Это того, которого в Рачевьем озере утопили?

– Да, того самого.

– А брат его Кузьма.

– Лютует?

– Ещё

как! Мою мамку недавно вожжами высек за то, что вовремя долг не принесла.

Авдей достал из-за пазухи кошель, отсыпал десяток серебряных монет и подал собеседнику.

– На, держи – это тебе за уход могилки. Будешь следить за ней, а через год, тоже на Купалу, я сюда приду и ещё подкину тебе деньжат. Да не вздумай кому сболтнуть про меня, а то наша дружба враз и кончится. Понял?

В глазах парнишки загорелись искорки безусловного согласия. Авдей потрепал его по вихрастой голове.

– Ну, иди по своим делам да помни наш уговор.

С камнем на душе уходил Авдей из родной сторонки и с твёрдым намерением не менять своей разбойничьей жизни, пока живут на земле такие, как Дементий, Кузьма и прочие кровососы. Несколько дней бродил он по тайным убежищам лиходеев, вёл осторожные разговоры о роковой засаде, об атамане, и о том – как быть дальше. К удивлению – большинство отшельников знали его, хотя виделись они впервые. Когда речь заходила об Архипе, то многие вспоминали и его молодого друга. Чернобородый, предчувствуя неизбежный конец, разнёс весть о том, кому можно доверять и поставить над собой атаманом.

В одном из летних убежищ лиходеев Авдей встретил монаха, не принимавшего участия в трагической засаде на Рытной горе. Увидев товарища, тот языком жестов дал понять всей компании, что они знакомы и что его друг отчаянный разбойник. Один из присутствующих, мелкого росточка, но, как часто бывает среди таких сморчков, с большим гонором и ножом в руке, подскочил к Авдею со словами:

– Сейчас мы посмотрим, что этот юнец вчера кушал!

Резкий удар Авдеевой руки свалил наглеца наземь. Отползая прочь, тот пробормотал:

– И пошутить нельзя? Я же проверял.

Мужики рассмеялись, побалагурили с часок, а самый старший из них подвёл итог:

– Замаялись мы без атамана – каждый тянет на себя, хочет по-своему, а в нашем деле нужна вот такая твёрдая рука да фартовая стезя. Так что, хоть и молод ты, но слух прошёл, что можно доверить тебе наши забубённые головушки.

Авдей был готов к такому предложению, но, не задумываясь, поставил условие:

– Погулял я с чернобородым, пролил кровушки невинной и понял, что душить надо живоглотов, а простых людишек лишать жизни нельзя. Да, конечно, иные отпущенные могут навести погоню, но по-другому я не могу и не хочу. Так что подумайте, прежде чем довериться, а о послушании я и не говорю – казнить за глупость и нерадивость буду жестоко.

С минуту стояла тишина, после чего всё тот же старший изрёк:

– Молчание – значит согласие. Да и куда нам деваться, ведь вам с Архипом черти будто бы дорогу мостили, а так мы вот-вот пропадём. А звать тебя будем Авдошей и если, что не так – казни!

Авдоша помнил всё, чему учил его чернобородый да и сам додумал многое – главным образом – как не попасться служивым людям. Западня на Рытной горе говорила о том, что теперь нападать на тракте будет гораздо сложнее – стражники не дремлют и будут всё чаще устраивать ловушки для разбойного народа. Большое внимание Авдоша стал уделять разведке обстановки и местности, где предстояло совершить нападение. Посылая для этой цели своих людей, он понял, что не все правильно могут оценить ситуацию и поэтому начал ходить на разведку сам. Надевая лохмотья и прикидываясь юродивым, новоиспечённый атаман проходил большие расстояния, наблюдал, слушал, запоминал. Это принесло несомненную пользу – его ватага казалась неуловимой. Другие группы разбойников начали пропадать – по рассказам бежавших, их ловил отряд стражников во главе с Митрофаном Юдиным – ушлым и настырным псом.

Поделиться с друзьями: