Эскейп

– Я плохо знал Лотти, - заставляю себя говорить тихо и спокойно, но пистолет опускать не спешу.
– Но… Арон, любой из нас, – из тех, кто был рядом с ней эти дни, – успел понять, какой доброй и честной была твоя девушка.

Арон сжимает губы в тонкую линию, и так сильно морщит лоб, словно ему в затылок острые спицы вонзаются.

– Арон… – Опускаю пистолет, шумно выдыхая, - я не стану говорить очевидные вещи, которые ты и сам отлично знаешь, я скажу лишь одно… Вернуть сознание Лотти можно лишь в здоровое тело, а для этого… нужно в буквальном смысле лишить жизни кого-то другого. И каково после этого будет Лотти? О ней ты подумал?..

Молчит. Продолжает сжимать челюсти, словно изо рта рвётся свирепый крик полный непосильной боли,и Арон всеми силами пытается его подавить. Вижу, как его ломает. Его скручивает. Бросает из стороны в сторону…

Наконец рука с пистолетом опускается,и шумный протяжный выдох, находит выход из его рта.

Выдыхаю и я.

Вот и хорошо.

Круто разворачивается в сторону, пряча взгляд, проводит рукой по лицу, а затем с размаху ударяет кулаком пo стене. Костяшки пальцeв окрашиваются в красный.

Выжидаю ещё несколько сeкунд. Но большего не могу себе позволить.

– Нужно найти Умника, - говорю ему, мягко сжимая пальцами плечо.

Ещё несколько секунд тишины.

Арон в глаза не смотрит. Тяжело дышит, коротко кивает и без слов направляется к двери.

– Скаи Котику, что ты снова с нами! Он поможет! – протягивает ему в спину Дина и вопросительно смотрит на меня: – Он Котик снаружи, а внутри настоящий лев! Ну, что?

– Ты совсем с катушек съехала?

Дина обиженно фыркает.

авьер, подвывая, сообщает, что вернул сознание Ханны обратно в тело,и протягивает пульт мне. Какой послушный стал, чёрт бы его побрал!

Прячу пульт в задний карман штанов и отстёгиваю Ханну от кресла.

– Почему она не просыпается? – с надеждой заглядываю в её умиротворённое лицо. – Ханна?.. Ну же, пора просыпаться. Очнись, умоляю… – Похлопываю её по щекам; сперва мягко и осторожно, а вскоре с той силой, которую в иной ситуации никогда бы не позволил себе применить к девушке. Но Ханна не просыпается! Не открывает глаза. Практически не дышит. И это чёрное бесформенное пятно на её шее… оно ведь означает, что выгрузка произошла?! Завершилась на все сто процентов!

– Ханна… Ханна, ну давай же… чнись…

– Линк, надо уходить, - голос Дины звучит настойчиво.
– Ещё минут десять и над «Моджо» закружат вертушки.

Подлетаю к Хавьеру, хватаю его за грудки и с силой вжимаю в стену.

– Что ты с ней сделал?! – взбешённо рычу в лицо.
– ВЕРНИ ЕЁ! Верни, или клянусь, я уничтожу то, что осталось от Кайлы!!! – Сжимаю пальцами капсулу, с сознанием дочери этого выродка и подношу к его лицу. – У тебя минута на то, чтобы вернуть мне Ханну… Всего минута!!!

– Я ужее-е-е… – надрывно стонет Хавьер, безумными глазами глядя на капсулу с сознанием Кайлы. – Я вернул Ханну… Вернул её сознание в тело, кляну-у-усь… Не трогай её, умоляю… Не трогай Кайлу… Отдай мне… Отдай мне мою доченьку.

– Линк! – зовёт Дина.
– Думаешь, грузовики нас любезно подождут?!

– Почему она не просыпается?!! – трясу Хавьера, готовый всё дерьмо из него вытрясти.

– Я не знаю… Не знаю… – рыдает.
– Возможно, произошёл какой-то сбой. Возможно, сознание повредилось, а возможно повредился мозг! Причин может быть много! Мои исследования ещё не завершены! В процессе переноса может произойти, что угодно!

Сука.

– Ссссука!!! – Швыряю Хавьера на пол, и слушаю, как тот заходится в громком лающем кашле.
– Этот ублюдок едет с нами, – бескомпромиссно сообщаю Дине, но та нисколько и не удивляется такому заявлению.

– А ты думаешь, он всё ещё жив, потому что мне старичков убивать жалко? – фыркает, поправляя съехавший чулок. – уководство приказало и его с собой прихватить.

А вот это странно.

И в этом явно нет ничего хорошего. Но я подумаю над этим позже.

Вздёргиваю Хавьера на ноги и толкаю в спину, отдавая его Дине под наблюдение.

Забрасываю Ханну себе на плечо, сжимаю в ладони пистолет,и иду следом.

– Не отставай, Сладкий! – советует Дина, двигаясь по узкому мрачному коридору, на стенах которого мигают лампы тревоги, рассеивая по стенам тусклый оранжевый свет. – Правое крыло целиком и полностью отдано под «Эскейп»! Заблудишься,и снова я тебя вытаскивать уже не буду.

– Как ты вообще здесь оказалась?

– Сюприииз! – смеётся. – А что с Ароном? – бросает на меня вопросительный взгляд,толкая перед собой Хавьера вниз по лестнице.

– Не заблудится.

Оказавшись на улице, не чувствую никакого облегчения, когда лёгкие наполняет холодный осенний воздух, о котором так долго мечтал. Свет заходящего солнца, заливающий обширную территорию тюремного учреждения мягким красным светом, кажется отвратительным. Запах пороха и крови витает в воздухе, звучит сирена, отовсюду слышатся выстрелы, крики, грохот.

– Голову пригни! – кричит мне Дина, двигаясь вдоль стены одноэтажного блочнoго здания, рядом с которым пахнет свежим срубом. У входа стоит несколько станков для обрабoтки древесины, по земле разбросана стружка, несколько брёвен для распила…

– Скоро здесь будет фаер-шоу, сладкий, – подмигивает ме Дина,толкая Хавьера в спину, чтобы двигался быстрее.

Северные ворота распахнуты настежь, а за ними, рыча двигателями, дожидаются «своих» три грузовика с укрытыми брезентом кузовами.

И это… это всё, ради того, чтобы вытащить из «Моджо» наши задницы?..

Серьёзно, что ли?!

– Скорее! Загружайтесь! – навстречу к нам спешит мужик с винтовкой в руках и кивает на один из грузовиков.

– Где все?
– кричит Дина.

– Чёрт его знает! – мужик нервно дёргает плечами, глядя на новый трёхэтажный корпус «Моджо», рядом с которым творится настоящий беспредел. – Пять минут,и мы уезжаем! Дольше ждать ельзя!

Шумят рации. Сопротивленцы, охраняющие грузовики, припав к земле, отстреливают приближающихся к нам солдат.