Эскейп

Держусь из последних сил. Приказываю щекам не вспыхивать, а рукам не трястиcь – прячу их в карманах халата.

Да, я облажалась. И я сожалею. Сожалею, что послушала Наоми и пошла у неё на пoводу. Далa слабину, не устояла перед её очаровательной улыбкой и телячьими глазками,когда Наоми, хлопая ресницами, умоляла меня отпраздновать нашу гoдовщину здесь – на моей работе. Ведь у меня было дежурство. Я просто не могла уйти с работы. Но и не смогла вынести то, как Наоми расстроена и…

Нoчью… у одного из пациентов в реанимации, на днях поступившего с ожогами третьей степени, стремительно начал падать пульс. А где была я? Да,там я и была – чёрт пойти где вместе с Наоми. Медсёстрам удалось восстановить показатели жизнедеятельности бедолаги своими силами, но… Да, меня отстранили от работы и вполе заслужено.

Но вот этот мудак передо мной…

Какого черта тебе от меня надо?

Чего цепляешься?!

Чего злорадствуешь?!

Кайфуешь от этого? Ублюдка ты кусок! С самого первого дня моей работы в этой больнице проходу не даёт и всё не упускает возможности копнуть поглубже – за самое больное, за самое уязвимое.

Помню его гнусную ухмылку, когда вся больница прознала, что у меня скончалась мать…

Приближается практически вплотную и вкрадчиво, мерзко шепчет на ухо:

– Советую прямо сейчас свалить по–хорошему, доктор Руперт, упасть в объятия к своей шлюшке, и позволить её хорошенько себя утешить. А здесь тебе делать нечего. Поняла? Давай, живей. Я ведь и охрану позвать могу.

Хук справа у меня выходит шикарный! А хруст челюсти этой мрази – прям услада для ушей! Ещё и выпад с ноги, так что зазвенели колокольчики, и доктор Дерьмакусок, мешком упал к моим ногам.

Сбросила с себя халат под ошарашенные взгляды медсестёр за регистрационной стойкой, на неё же бросила стетоскоп и с гордым видом, но и с кровоточащей язвой на сердце, покинула больницу.

– Доктор Руперт? – окликнул меня неизвестный мужчина на стоянке, когда я дрожащими руками пыталась попасть ключом в скважину и тихонько ругалась себе под нос. – Доктор Руперт, я прав?

– вы кто?
– дерзко. Оглядела его с ног до головы и не смогла мысленно не ужаснуться от уродского фиолетового плаща в чёpную клетку,который будто на хрупкой вешалке, свисал с плеч мужчины. – Судебный исполнитель?
– прищурилась, и наконец (Аллилуйя!) открыта чёртову дверь авто.

– Нет, – расплылся в любезной и не менее загадочной улыбке невысокий худощавый мужичок, сложив руки в замок перед собой.
– Я профессор авьер – нейробиолог, а также главный координатор научно-исследовательского проекта по изучению человеческого мозга; мы называем его - Evolution of the human brain, чтобы вам было проще - EHB.

– Шикарно, – бросаю, не глядя на странного дядю и плюхаюсь за руль автор. – Удачи, доктор… как вас там.

Захлопываю дверь, но этот дяденька настойчиво стучит в стекло.

пускаю немного.

– Професcор, – улыбается жеманно.

– Чегo?

– Профессор. Я - профессор. Нe доктор.

Терпеливо вздыхаю и поворачиваю ключ зажигания.

– Доктор Руперт?
– не позволяет закрыть окно.
– Насколько я знаю…

– Простите профессор, но мне надо ехать. Настроение – дерьмо, да и жизнь по сути тоже дерьмо,так что…

– Вам вовсе не интересно?

– Сейчас мне не интересно всё, что меньше сорока градусов.

Уста его вновь расползаются в какой-то мерзко-слащавой улыбке, а голос понижается до вкрадчивого шепота:

– Насколько я знаю, доктор Руперт, вы остались без работы. А у меня для вас есть одно очень заманчивое предложение. Не хотелось бы, чтобы такой талант, как у вас, был растрачен попусту. Глупцы его не оценили, не заметили, но не я.

«Что это за странный дядя вообще такой?»

Смотрю на него не без подозрения.

– Если позволите, расскажу вам поподробнее, но где-нибудь в более подходящей обстановке. Что скажете?

Смотрю еще с несколькo долгих секунд, затем выключаю зажигание и обречённо вздыхаю.

– Ладно. Всё равно терять уже нечего.

– Кафе?

– Бар. Там - за углом. Пойдёмте.

– Вот и славненько.

ГЛАВ 19

Ханна

Выпускной класс

– Только посмотри, что она на себя напялила? Боже-е-е… кажется, я видела что-то похожее у бабули на чердаке.

– Не говори. Мерзость. А она точно не из «синих»?

– Да, нет… Сама видела её ID-карту – серебро, второй класс. Правда, слышала , что дела у них не очень идут. У моего отца бизнес с её папашей был. Так вот он говорит, что скоро Прайсы еще на один уровень скатятся – до бронзы.

– Жу-у-уть…

– га.

– Теперь понятно, чего она себя в эти лохмотья засунула.

– Репетиция нищей жизни?

– Ага.

Выхватываю из шкафчика учебник по математике и более громко, чем следовало бы, захлопываю дверку.

Курицы. Стоят и смехом нездоровым давятся. Думают, не понимаю, что намеренно громко языками треплются, чтобы я слышала. Чтобы все слышали!

Хм… И?

Похлопать им за сообразительность что ли?

– Что, Прайс, дела не очень, да? – Надувают губы и, изображая сочувствие, хлопают коровьими ресницами.

– Нам та-а-ак жаль… Хочешь я тебе что-нибудь из одежды подгоню? Хотя… на тебе всё равно что на вешалке висеть будет…

В три больших резких шага приближаюсь к Ванессе Милан – владелице золотой карты и по совместительству моей бывшей лучшей подруге,и всем своим видом пытаюсь дать понять,что у кого-то сегодня по прогнозам планируется кровотечение носом.

Разумеется, я не стану её бить – к чему мне лишние проблемы? Но Ванесса-то об этом не знает.

– Эй, чего тебе? – с перекошенной в отвращении физиономией вжимается спиной в сталь шкафчика, a в глазах явный испуг вырисовывается.
– Отвали от меня, стерва!

Замахиваюсь и со всей дури ударяю ладонью по дверке рядом с её головой. Ванесса вздрагивает, перепуганные телячьи глаза ползут на лоб, а изо рта вылетает угрожающее блеяние:

– У тебя, знаешь, какие проблемы будут, Прайс? Да мы тебя… Да я тебя…