Эскорт для босса или Верни моего ребенка

Ух…пошатываюсь: эти бары вообще не умеют строить, полы движутся как эскалатор, не вру!

Тут же Царев подхватывает меня под локоть, прижимает к своему телу. Медленно и с удовольствием вдыхаю аромат его терпкой, вкусной туалетной воды, замираю в миллиметре от шеи, где ниточкой бьется пульс. Облизываюсь…Такая близость…Она буквально дурманит, кружит, истязает…

— Ну…

Тут же прихожу в себя, делаю несколько неуверенных шагов…и…конечно же, снова едва не падаю. Я ведь уже говорила, что полы здесь неровные?!

— Да, Ева, с тобой точно не будет просто, — бурчит Царев и неожиданно нагибается, всовывает мне в руки мою сумочку, и уже через мгновение я лечу вверх. Он держит меня подмышками одной рукой, и под коленями — другой.

Ему совсем все равно на то, как это смотрится со стороны, на то, что могут подумать другие. Он действует как всегда нахрапом.

— Хи-хи-хи.

— Тебе это кажется смешным? — изгибает он бровь, когда помогает мне надеть пальто. Путаюсь в рукавах и киваю. Тут лицо его словно разглаживается — пропадает глубокая бороздка морщин, кончики губ трогает улыбка. — давай, Загадка, отвезу тебя домой. Хватит буянить.

Морозный воздух ненадолго отрезвляет, колкие снежинки целуют лицо, но, как только я сажусь в машину, сознание проваливается в мягкие и уютные объятия сна…Не хочу ничего решать сегодня. Не хочу ничего делать…Хочу…

— Эй, Загадка, ты что, спишь? — слышу сквозь сон, но ничего не могу поделать. Но хочу сказать, хочу попросить его об одном…

О поцелуе…

Хочу, очень хочу, чтобы он поцеловал меня…

Прямо сейчас…

Глава 24. Дмитрий

Загадка борется со сном: она чуть щурится, поглядывая на меня, но я вижу, как она засыпает, и улыбаюсь. Ещё некоторое время назад я считал её своим врагом, а теперь… Я не знаю, что творится внутри меня, когда она рядом. В это мгновение мне хочется приголубить её, утешить, заставить понять, что я не враг ей, но стоит только вспомнить о её истинных планах… Ева, как змея, проползла в мой дом, чтобы ужалить в самое больное место, чтобы отнять мою девочку. Почему она просто не попыталась поговорить? Ярость снова закипает в жилах. Загадка смотрит на меня так, словно хочет оказаться в моих руках, отдаться мне и оказаться подчинённой, но я не могу пользоваться её состоянием, не сейчас. Пока я сам ни в чём не разобрался, поэтому я не смею совершать необдуманные поступки. В конце концов, я Царёв! А Царёвы соответствуют своей фамилии. Должны.

Закрываю глаза на мгновение, а когда открываю их, понимаю, что Ева уже спит. Она посапывает, но беспокойно вздрагивает и всхлипывает.

— Всё будет хорошо! — шепчу я и выезжаю на центральную улицу.

Я поступаю, быть может, слишком опрометчиво, но еду вместе с Загадкой в свой особняк… Потому что я не знаю, в какой конкретно квартире она живёт, а если и найду данные в её анкете, то попросту не хочу оставлять её одну. Сейчас мы оба нуждаемся друг в друге, потому что оба тонем в этом болоте какой-то проклятой несправедливости. Еду к дому, и когда заезжаю во двор, прошу Варвару Никитичну отвлечь Сашу, чтобы малышка не выскочила и не увидела пьяное «чудо», которое я планирую пронести в комнату.

— Только дайте мне пять минут, и я займу принцессу, Дмитрий Александрович! — просит Варвара Никитична.

Пять минут…

Просто прекрасно.

Этого времени хватит для того, чтобы понять, в состоянии ли Ева идти самостоятельно. Вот только когда я выхожу из машины и открываю дверцу, понимаю, что она не проснётся, даже если сейчас рядом начнутся танковые баталии.

Осторожно вытаскиваю Загадку из машины, чтобы случайно не ударить головой, и несу в дом. Варвара Никитична сработала отлично, и Саша, скорее всего, даже не услышала, что я вернулся, потому что иначе она бы пулей вылетела из комнаты и поспешила забраться на шею к папочке — маленькая мартышечка. На губах появляется улыбка от мысли, что у меня появилась вторая обезьянка, с которой просто точно не будет. Теперь уже нет. Мы с Евой враги, если можно так сказать. Между нами самый настоящий пожар войны, в которой победитель останется с главным трофеем — своим ребёнком. Мне снова становится интересно, как могло такое случиться? Почему Загадка оказалась биологической матерью моей дочери? Пока я предаюсь размышлениям, успеваю подняться и занести Еву в отведённую ей комнату. Она обвивает руками мою шею и улыбается, что-то бормочет себе под нос, приоткрыв глаза.

— Дима, давай поднимем белый флаг? Хотя бы ненадолго? — спрашивает женщина, когда я укладываю её на кровать и нависаю над ней, потому что она всё ещё держится руками за мою шею.

— Похоже, нам придётся сделать это, но мы обговорим условия позже. Завтра. А пока тебе следует отоспаться. Ты пьяна, Ева! — пытаюсь успокоить её я.

— Да будь ты хоть один раз мужиком, Царёв! Неужели ты не видишь, что с первого дня я хочу…

Ева прикусывает язык и немного морщится.

— Меня тошнит! — жалобно пищит она.

— Ещё бы! — фыркаю я, снимаю её руки с себя и спешу в ванну.

Хватаю таз и чистое полотенце, и пока из Евы выходит выпивка, я иду к кулеру, стоящему на балкончике, и наливаю прохладную воду, чтобы немного привести женщину в чувства.

— Прости, мне очень стыдно! — лепечет Загадка и вытирает влажные от слёз щёки. — Я не должна была доставлять тебе неприятности. Наверное, я плохая мать!

— Успокойся, Ева! Пей!

Я убираю таз, убедившись, что Загадке он больше не потребуется. Никогда не думал, что буду отхаживать пьяную женщину, которая, в свою очередь, постарается отнять у меня ребёнка.

В жизни, оказывается, и не такое случается!..

И мне становится немного смешно от всей этой ситуации. Я, властный и пугающий всех звучанием собственного имени — Царёв, вожусь с пьяной истеричкой. Вот только я не бросаю её: я возвращаюсь к Еве, присаживаюсь на кровать рядом с ней, обнимаю её и начинаю поглаживать по голове, а она рыдает.

— Почему ты привёз меня сюда? Скажи, зачем тебе это нужно? Это какая-то игра, да? Ты хочешь поиздеваться? Хочешь показать мне дочь, чтобы потом снова отнять её у меня?

— Нет, Ева! Я не умею играть точно так же, как и ты… Это не игра… Утром мы обсудим всё, когда ты протрезвеешь и сможешь мыслить адекватно, а пока…

Она поднимает голову и смотрит на меня, внимает моим словам, приоткрывает рот, и у меня сдают нервы. Мне хочется впиться в эти пухлые губы, ощутить их вкус, сминать их своими и показать, что власть в моих руках. Загадка даже не отрицала того, что с самого первого дня она хотела меня, пусть она и не успела договорить свои слова… И она просила меня быть мужиком. Быть может, я сам тормозил всё каждый раз, когда она отталкивала меня и делала вид, словно я ей безразличен?

Несмотря на то, что у неё заплаканные глаза, и косметика успела растечься по лицу, она всё равно манит к себе своей идеальной красотой, своей невинностью, которая сейчас не кажется мне наигранной, и я не могу удержаться. Мне тяжело, поэтому я едва нахожу в себе силы, чтобы отстраниться. Тяжело сделать это, но теперь уже точно не тот случай, когда следует проявлять напористость. Она пьяна, и между нами не может ничего произойти! Не сегодня! Не тогда, когда мы должны ненавидеть друг друга и пытаться ещё больнее ужалить.