«Если», 2009 № 04

— Чего ты ко мне прицепился, дух? Я убил того паренька в честном бою, на войне. Жалко малого, да ведь война — она война и есть. Либо я его, либо он меня. А с дьяволом я сроду не якшался, слышь ты?

Садо опять улыбнулся.

— Всегда приятно встретить человека твердых убеждений, — негромко заметил он.

— Может, ты знаешь, кто перелезет в другую лодку?

— В общих чертах.

— Угу. Тут, значит, и белому свету конец?

— Не обязательно. Рано или поздно всему конец. А сроки — на мое усмотрение.

— Выходит, это ты назначаешь, когда нам хана, в субботу или в воскресенье?

— Нет, у меня времени больше.

Мёрфи встал и потянулся с наглым высокомерием, какое лишь кот способен продемонстрировать Сатане. Он вылизал лапу и повернул морду к Садо.

— Ах вот что это за испытание? Наиглавнейшее? На кону светопреставление?

— Он говорящий. — Натан почувствовал необходимость объясниться. Это его дом и (пока еще) его жизнь, и свести себя с ума он нипочем не даст.

— Как все кошки. Он их такими создал.

— Он?

Садо ткнул пальцем вверх и одними губами выговорил «Бог».

— Значит, ты его тоже боишься?

Садо глумливо ухмыльнулся.

— Он вышвырнул меня из царствия небесного. Посмотри, где я приземлился. В этой выгребной яме! И все равно никак не избавлюсь от Него. Он пристроил меня к работе и здесь, среди вас, низших форм жизни…

Натан хмыкнул, борясь с настойчивым желанием сотворить крестное знамение. Он отложился от веры давным-давно, в годы войны, когда заключил с Господом сепаратный мир, и сейчас не собирался идти на попятную.

— Не стесняйся, перекрестись.

— Нет.

— Если ты не веришь в Него, как ты можешь верить в меня?

— Кто сказал, что я не верю в Бога? — рассвирепел Натан. — А ты вот он, туточки. Но ежели ты ищешь праведника, лучше ступай своей дорогой.

— Я ищу человека не праведного, — возразил Садо, — а интересного.

Натан ощутил перегрузку: пришлось резко заложить вираж, чтобы не угодить под восходящие воздушные волны, поднятые артиллерийским огнем. Зенитки были американские, с американских кораблей, но не щадили никого и убивали без предвзятости: обломают крылья, вырвут мотор и лишат тебя жизни запросто, как виноградину раздавят, — ничего личного. Выровняв машину, он увел номер 66 в длинный пологий разворот над Гуадалканалом, подальше от зенитных батарей, выискивающих цели.

И уставился на свои руки — молодые, без старческих пятен. Где я, черт побери? Ответ прозвучал в шлемофоне.

— Номер 66, отзовитесь. На связи Сатана, прием. Ах ты подонок!

— Ты чего со мной вытворяешь?

— За каждым числится что-нибудь такое, что он хотел бы изменить. Наверное, мне просто любопытно.

— Я четыре десятка лет за штурвалом не сидел…

— Сейчас сорок второй. Ты только и делаешь, что летаешь. Гуляй, душа!

Натан хмыкнул, сердито и обиженно, но обшарил пристальным взглядом небо. И вспомнил. Они должны быть на севере, над Слотом, идти сюда. Он напорется на них возле Коломбангары. Натан круто развернул маленький «Уайлдкэт» к северо-северо-западу и увеличил скорость.

Он вспомнил… нет, не забывал, понял Натан. Я Натан Раулон, восьмидесяти восьми лет, но я же и Натан Раулон, младший лейтенант резерва военно-морских сил США, двадцати лет от роду, три недели в «Диких котах», и вот, пожалуйста, на боевом задании. Он постарался выбросить это противоречие из головы и сосредоточиться на полете.

Натан набирал ход, озираясь по всем румбам компаса в поисках «Зике» или «Оскаров»^{5}*, неприятных маленьких сюрпризов с японской базы в Буне, но ничего не обнаружил и озаботился проверкой: все ли орудия готовы к стрельбе, что с кислородом, горючим, тангажем и воздушно-топливной смесью. И наконец запросил свою восьмидесятивосьмилетнюю память, откуда ждать вражеских самолетов. Но те объявились раньше, чем она отозвалась.

Они летели низко, крыло за крылом — «Кейт», бомбардировщики-торпедоносцы с экипажем из трех человек. «Кейт» оснащались всего одним орудием в хвосте, но и при лобовой атаке с ними были шутки плохи, по крайней мере когда они летели в боевом порядке. Если бы при заходе на цель он вторгся в зону огня такого скопления пулеметов, его бы разорвали в клочья. Натан выработал собственный способ разбираться с ними: подлет снизу сзади.

Внезапно сорвавшись в длинную широкую спираль, он закружил над строем — и едва не погиб. Чувствуя, как пули впиваются в бронеплиту за головой, Натан круто нырнул. Пикируя, он заметил погоню: «Пит»^{6}, зловредный маленький гидроплан-истребитель с двумя пулеметами впереди и одним в корме. Такие машины не были особенно быстрыми или прочными, но могли развернуться на крохотном пятачке, и сейчас один из них висел у него на хвосте. Впрочем, у «Уайлдкэта» еще оставалось в запасе несколько фортелей.

Натан сбросил газ и начал скольжение на внутреннее крыло, застигнув «Пита» врасплох. Японский самолет проскочил мимо, и Натан очутился у него в тылу. Двухминутный залп из шести бортовых пулеметов-пятидесяток, и «Пит» пылающим цветком полетел вниз.

Что я сделал потом?

Он увидел чутай, эскадрилью бомбардировщиков-торпедоносцев, быстро двигавшихся над прохладными зелеными водами Слота на малой высоте, и понял — его место там. Шестерка длиннотелых «Кейт» держала курс за Лунга-Пойт, где стояли американские корабли. Корабли с солдатами и морской пехотой на борту.

Снизившись и по размашистой кривой заходя японцам в хвост, Натан осознал, в чем сложность. Чтобы атаковать «Кейт» сзади, надо оказаться у них под брюхом, тогда стрелки тебя не засекут. Но эти летели меньше чем в ста метрах от поверхности. Чертовски трудно будет втиснуться под них и в итоге не искупаться.

Как большинство американских пилотов-истребителей, Натан Раулон был изрядным лихачом и не раз получал взыскания за трюкачество, пролеты под мостами и победные «бочки». Отзывчивый маленький «Уайлдкэт» он чувствовал ступнями, ладонями, седалищем и не сомневался, что при необходимости пустит истребитель по водной глади вскачь, точно плоский камешек. Сейчас, снижаясь к морской зыби, он забеспокоился, как бы и впрямь не дошло до этого.

Его приближение заметили, и стрелки по краям строя попробовали накрыть Натана перекрестным огнем. Пули провизжали в футе от хвостового стабилизатора, но Натан летел чересчур близко и низко. Он задрал нос 66-го, подверг замыкающего двухсекундному обстрелу, и тот сложился пылающей розой и с оглушительным взрывом рухнул в море.

Увертываясь от града обломков, Натан без предупреждения прянул вправо, дал левый крен и сбил второй «Кейт», но четыре уцелевших самолета сохраняли боевой порядок. Натан знал: ради огневой поддержки японцы будут держаться вместе до упора, хоть он и проредил их строй. Американские пилоты при первой же атаке рассредоточились бы, но в частях противника царила железная тактическая дисциплина.

Он вывел из строя еще двоих и сел на хвост «Кейт» с двумя желтыми полосами вокруг фюзеляжа. Время словно замедлило свое течение. Это он, подумал Натан. Мальчишка. Хории, тот, который собьет меня.

— Подключи мозги.

— Заткнись, черт паршивый.

«Кейт» с желтыми полосами вдруг накренился и с разворота медленно пошел вверх, уводя Натана от последнего самолета. «Кейт» умели набирать высоту не хуже «Уайлдкэтов», только не с торпедой на борту, а пилот, похоже, не спешил сбросить свой смертоносный груз. Натан взял ручку управления на себя, они с номером 66 поднялись и приблизились, чтобы начать обстрел, но «Кейт» скользнул вбок и умчался на север. Пилот был классный — наверняка какой-нибудь хончо, ас.