«Если», 2011 № 04

Наконец, в 1947 году вышел на экраны еще один образец романтической фэнтези, на этот раз музыкальной. Речь идет о фильме Александра Холла «С небес на Землю», вольном продолжении его же комедии «А вот и мистер Джордан», удостоенной двух ремейков. Драматург сочиняет мюзикл о том, как два военных летчика терпят аварию на Олимпе и влюбляют в себя тамошних обитательниц. В это время настоящая Терпсихора, разозленная легкомысленной пьеской о музах, упрашивает заведующего небесной канцелярией отпустить ее на Землю, чтобы проучить «борзописца». Разумеется, дело начинается с пьесы, а заканчивается романом. Терпсихору сыграла кинобогиня Рита Хэйворт.

Чуть позже в эту новую волну влилась и пострадавшая от фашизма Восточная Европа. В 1952 году чешский режиссер Борживой Земан поставил музыкальную киносказку «Горделивая принцесса». В России этот фильм режиссера не так известен, как снятая намного позже пародийная комедия «Призрак замка Моррисвилль». Однако, пожалуй, с «Горделивой принцессы» Чехословакия стала на десятилетия едва ли не главной «фабрикой» по выпуску целой линии восточноевропейских романтических сказок, снимаемых с прицелом на внимание юного зрителя, но интересных и взрослым. Они продолжают сниматься там и до сих пор.

Особенно в свое время преуспел на этом поприще режиссер Вацлав Ворличек. Кто из советских школьников не смотрел его «Три орешка для Золушки» или многосерийную «Арабелу», удостоенную, если выражаться сегодняшними терминами, сиквела и спиноффа? Примечательно, что в том самом спиноффе, под названием «Румбурак» Ворличек сделал даже главного злодея своей телесаги героем романтической истории. А если бы в ту пору существовал интернет и работала современная машина масс-медиа, то чешские актеры ряда его киносказок Либуше Шафранкова и Павел Травничек стали бы, по крайней мере в соцстранах, не менее популярны, чем теперь Кристин Стюарт и Роберт Паттинсон.

В длинной череде этих картин производства ЧССР выделяется своеобразное прочтение «Красавицы и чудовища» от режиссера Юрая Герца. Здесь допущен значительный элемент готики, даже более сильный, чем у Кокто. Мрачная атмосфера и декорации безлюдного замка заставляют вспомнить более поздние картины Тима Бартона, а грим Чудовища (Герц начисто отказался от «кошачьих» ассоциаций) и операторские приемы способны напугать не хуже, чем итальянские и американские фильмы ужасов семидесятых.

Всегда быть рядом не могут люди…

Советская киносказка, в отличие от восточноевропейской, в большей степени ориентировалась на героические сюжеты и фильмы для младшего возраста. А немногочисленные «сказки для взрослых» опирались на сюжеты философские и практически всегда были экранизациями, вроде кино- или телепостановок пьес Евгения Шварца, от Надежды Кошеверовой до Марка Захарова. Тем не менее нельзя не вспомнить такие образцы романтической фантазии, как «Алые паруса» (1962) Александра Птушко, «Король-олень» (1968) Павла Арсенова и «31 июня» (1978) Леонида Квинихидзе. Все они тоже имели в основе литературный первоисточник. Фильм Квинихидзе по пьесе Джона Б.Пристли, наверное, может претендовать на лавры самой романтичной сказки отечественного кино. Зритель, однако, смог оценить его по-настоящему только уже в перестроечные времена, так как эта телевизионная картина в 70-е и начале 80-х годов XX века демонстрировалась в эфире всего один раз из-за бегства за границу прославленного артиста балета Александра Годунова, сыгравшего второплановую роль менестреля.

«31 июня» наглядно демонстрирует один из любимых приемов жанра. На пути чувства обязательно должны стоять преграды. Кинематографисты преуспели в живописании самых немыслимых трудностей, а создатели фэнтези — препятствий воистину запредельных. И особенно часто используются преграды времени, ибо велик соблазн разделить целыми эпохами любовь, которую «вместить не могут жизни берега».

Через два года после фильма Квинихидзе на Западе вышла мелодрама Жанно Шварца «Где-то во времени» — экранизация романа Ричарда Мэйтсона «Возвращение сквозь время». Драматург в исполнении Кристофера Рива, ставшего знаменитым благодаря своему предыдущему фильму «Супермен», получает от незнакомой старой дамы часы и слышит призыв «Вернись ко мне». Восемь лет спустя он находит фотографию молодой женщины, сделанную в 1912 году, и узнает в ней ту самую даму. А затем с помощью самогипноза отправляется в прошлое и лично встречает оригинал… Однако длительное время находиться в прошлом путешественник не может и вынужден перенестись назад, чтобы потом снова и снова делать тщетные попытки возвращения.

В 1980-е годы нередко использовался и мотив «переселения душ». В комедии Эмиля Ардолино «Шансы есть» (1989) герой случайно и нелепо погибает, оставив беременную супругу. На небесах внимают его просьбам и отсылают обратно на Землю, но ему приходится заново родиться и вырасти, пока однажды «юноша» (в этом образе его играет молодой Роберт Дауни-младший) не встречает свою уже сорокалетнюю вдову и повзрослевшую дочь. В чуть более ранней мелодраме Алана Рудольфа «Сделано в раю» (1987) ситуация еще острее: погибший мужчина на том свете влюбляется в женщину, которая оказывается предрожденной душой и вскоре должна уйти в мир живых.

Путешествие сквозь время и реинкарнация были органично совмещены в гонконгской ленте «Терракотовый воин» (1990). Китайский архитектор и гофмейстер добровольно соглашается умереть, чтобы разделить участь возлюбленной, ослушавшейся императора. Но девушка успевает дать ему созданный алхимиком эликсир бессмертия. После тысячелетнего сна внутри терракотовой скульптуры архитектор оживает в двадцатом веке, чтобы вновь увидеть свою любовь, которая воплотилась в легкомысленной актриске… Зодчего сыграл небезызвестный Чжан Имоу, спустя десять лет сам поставивший ряд костюмных фэнтези-лент, таких как «Герой» и «Дом летающих кинжалов».

Разрыв во времени может быть и совсем небольшим. Корейская мелодрама «У моря» (2000) живописует отношения мужчины и женщины, которые поселились в одном и том же доме с разницей в два года. Из прошлого в будущее и обратно доходят только письма. Встретиться же им мешает то обстоятельство, что в течение этого временного промежутка мужчина успел погибнуть… Впоследствии сюжет повторили голливудский ремейк «Дом у озера» (2006) с Кеану Ривзом и отечественный «Тариф Новогодний» (2008), где письма заменила сотовая связь.

В середине — конце восьмидесятых в американской романтической фэнтези был популярен мотив, когда в отношения влюбленных прямо вмешивается некая злая волшебная сила и хочет их разлучить. В «Легенде» (1985) Ридли Скотта с молодым Томом Крузом, почти как в «Руслане и Людмиле», принцессу похищает инфернальный Темный властелин. В «Леди-ястреб» Ричарда Доннера, выставленной на суд зрителя в том же году, колдун-епископ накладывает заклятие на героев Рутгера Хауэра и Мишель Пфайффер, и теперь он по ночам становится волком, а она днем — хищной птицей. Наконец, в «Принцессе-невесте» (1987) Роба Райнера персонажей разлучает интриган-вельможа, и главному герою приходится буквально воскреснуть из мертвых, чтобы спасти героиню.

Вообще, проверка на прочность клятвы «Пока смерть не разлучит нас!» является едва ли не самым популярным ходом в жанре. Суперхит американских кинотеатров и поздних советских видеосалонов «Призрак» (1990) Джерри Цукера стал каноническим примером сюжета, как убитый молодой человек в образе бестелесного духа решает остаться на Земле, чтобы незримо присутствовать рядом со своей невестой. А ведь годом ранее вышла и, увы, провалилась аналогичная, хотя и более глубокая картина самого Стивена Спилберга «Всегда». В фильме Цукера конфликт строился на отчаянном порыве друг к другу и в то же время «физической» невозможности воссоединиться и даже прикоснуться. У Спилберга все наоборот. Погибший летчик-пожарный призван оказать помощь в становлении новичка, который неожиданно влюбился в его теперь уже бывшую подругу и активно добивается взаимности. Призрак в исполнении Ричарда Дрейфуса должен найти в себе силы, чтобы отказаться от своей любви, В таком духовном поступке и заключается его победа, но это как раз и могло не понравится публике, привыкшей к безоговорочным хэппи-эндам.