«Если», 2011 № 06

В складке была гравитация. И правда, денег пруссаки не пожалели.

Маленький отряд продвигался вперед, бесшумно ступая по кромке вселенной. Вот уже близок поворот туннеля, оттуда доносятся голоса.

Четверо офицеров посмотрели на Гамильтона. Он сделал еще пару осторожных шагов — как хорошо, что у форменной обуви мягкие подошвы. Услышал голос Елизаветы, правда, слов еще не разобрать, далековато. Она рассержена, но не сломлена. И не дерзит врагам в ожидании пыток. Спорит с ними, убеждает. Гамильтон не сдержал улыбочки. Они ведь даже не догадываются, с кем связались.

Как бы то ни было, в лагере противника еще не поднимали тревогу. Поставить сигнальные мины в конце складки почти невозможно. Наверное, пруссаки часа два сторожили у входа, но не дождались от оставшихся снаружи сообщников тревожных посланий и расслабились. Гамильтон был уверен, что изначальный план предусматривал дежурство по часам, но Лиз ухитрилась втянуть в спор и караульщика. Представилось, как она стоит сразу за поворотом и, горячась, выкладывает довод за доводом; глаза то и дело косятся на выход, на платье сверху расстегнута пуговка-другая. В прическе у нее тоже есть нож-заколка, но он бесполезен против таких серьезных ребят.

Гамильтон прикинул расстояние. Подсчитал мужские голоса: раз, два, три… Четвертый ниже остальных, и его обладатель говорит не на пиджине, а на чистом немецком. Зандельс. Похоже, его только что разбудили. Он раздражен, спрашивает, какого черта…

Майор выбросил из головы все мысли о Лиз. Посмотрел на товарищей, и они поняли: пора! Сработают сигнальные мины, а может, и не только сигнальные, но все же есть шанс реализовать преимущество внезапности.

Он кивнул.

И все устремились к повороту, готовясь разобрать цели.

Ожидаемо взвыла сирена, но это не остановило англичан. Враги были застигнуты врасплох, да только профи приучены работать на рефлексах — сразу кинулись к оружию, лежащему среди котелков, ящиков, консервных банок…

Гамильтон был готов к тому, что перед ним появится Лиз. «Нельзя на нее реагировать! Ищи цель!»

Он присел и закричал, когда рядом напоролся на взведенную сигнальным датчиком мину офицер. Красный взрыв, клочья мяса по всей пещере… «Зеленая куртка». Эх…

Гамильтон «поплыл», но заставил себя выпрямиться, сфокусировать зрение. Впереди справа и слева двое отлетели как кегли, получив по две пули в корпус, а он двигался слишком медленно, спотыкался — ходячая мишень.

Кто-то из пруссаков успел выстрелить в потолок и тоже рухнул, дважды продырявленный. Взорвался…

Все враги убиты, кроме…

Наконец-то Гамильтон увидел свою цель.

Зандельс. Но перед ним — Елизавета. Закрывает собой каждый сантиметр его тела. А он прижимает к шее принцессы пистолет. На мертвых товарищей не глядит.

Трое пришедших с Гамильтоном офицеров медленно подступали — руки на виду, стволы направлены вниз — и косились на майора.

А тот не опускал оружия. Держал свою цель.

Но на линии огня была принцесса. Все молчали.

Лиз посмотрела в глаза Гамильтону. И в самом деле, две пуговки расстегнуты. Принцесса ничуть не нервничала.

— Ну что ж, — начала она, — ситуация весьма…

Зандельс что-то пробормотал, и она умолкла.

Тишина.

Пруссак рассмеялся, и смех этот нельзя было назвать неприятным. С квадратного лица смотрели живые глаза, уголок рта оттянулся в улыбке. Люди его профессии — Гамильтон это знал — склонны смотреть на жизнь с юмором. И на смерть.

Не было ощущения абсурдности происходящего, о которой рассказывали солдаты, выбиравшие однажды между гибелью и альтернативой. Пруссак, очевидно, обдумывал альтернативу. Просто она всегда кажется дикой военному человеку. В глубине души майор не мог не сочувствовать Зандельсу. Еще неизвестно, как сам поступил бы на его месте.

— Даже не знаю, зачем я это сделал, — Зандельс взглядом показал на Елизавету. — Рефлекс.

Гамильтон понимающе кивнул.

— Тебе надо было выиграть секунду.

— Слишком красивая девчонка, жалко на шведа тратить.

Гамильтон почувствовал, что Лиз на него не смотрит.

— Это не трата, — сказал он мягко. — И ее королевское высочество надлежит называть по титулу.

— Не хотел оскорбить.

— И не оскорбил. Но мы в присутствии августейшей особы, а не в казарме.

— Уж лучше бы в казарме.

— Да, пожалуй.

— Оружие я не отдам.

Гамильтон не нарушил субординацию, не посмотрел на подчиненных вопросительно: одобряете или нет?

— И не нужно. Мы тебя казнить не собираемся.

Зандельс удовлетворенно кивнул.

— Жаль, что так получилось. Мы бы спокойно подождали и ушли. А эту складку убрали бы ваши.

— Надо думать, не в Берлин ушли бы?

— Нет, — подтвердил Зандельс. — Совсем в другую сторону.

Гамильтон ждал.

— Ну хорошо. — Зандельс отошел на шаг от Елизаветы.

Майор опустил оружие, зато его люди взяли свое на изготовку. Держать пруссака на мушке не было необходимости. Его ствол у бедра, для прицельной стрельбы вскинуть не успеет.

Елизавета не сошла с места. Поправила прическу и застыла, глядя на Зандельса так, будто желала сказать ему что-то на прощание, но не находила слов.

Гамильтон внезапно осознал, насколько неестественна эта сцена. Уже было открыл рот, чтобы…

Но Лиз вдруг положила ладонь Зандельсу на щеку.

Между пальцами серебристо блеснула узкая полоска.

Пруссак упал и забился в конвульсиях, зашелся хриплым криком — подчиняясь безжалостной и четкой команде нервной системы, он откусил себе язык. Потом скрытый в ноже-заколке механизм позволил ему умереть.

Принцесса взглянула на Гамильтона и повторила его слова:

— Это не трата.

* * *

Саперы осмотрели туннель, а потом он был уничтожен, как и хотел Зандельс. Гамильтон не возражал. Свою задачу он считал выполненной, а новые распоряжения не поступали.

Не думая о возможных последствиях, он решил найти мать Валентину. Но иезуитка успела покинуть усадьбу вместе с ватиканской делегацией, и даже кровавых пятен не осталось там, где ступали ее ноги.

Майор расположился за столиком, хотел налить себе шампанского. Но бутылка оказалась пустой.