«Если», 2012 № 05
Шрифт:
— Это все?
— Ну… почти. Есть предложение поменять местами четвертую и пятую серии.
— Как же так? В четвертой Штирлиц говорит с Шелленбергом о пасторе, в пятой встречается с пастором…
— Да? Обидно… Кстати, о пасторе, И Кэт. Их истории размазаны по всем сериям. Это неправильно. В серии есть одна сквозная идея — приключения Штирлица. А истории пастора, Кэт, Плейшнера — они должны занимать по одной серии. Зритель должен получить завершенную сюжетную линию.
— Но как-то очень быстро… это сложные истории, они держат зрителя в напряжении…
— Юлиан Семенович, это уже ваша задача —
— Даже не знаю, хватит ли этого…
— Используйте дополнительные приемы. К примеру: шиворот-навыворот. Вот Штирлиц идет-идет по коридору… а потом вспомнил, что не выключил утюг! Повернулся и вышел из рейхсканцелярии! Мюллер в недоумении. Неожиданный поворот!
— Да, неожиданный…
— Смелее экспериментируйте! Мы никак не ограничиваем вас в творчестве. Просто следуйте схемам, они хорошие, их сперли в Голливуде. По этим схемам наши сценаристы написали сериалы «Горячий металл», «Сыпучий цемент», «Коммунальная квартира», «Коммунальная квартира-2»… И все очень хорошо получилось! Главное — побольше креатива!
— Юлиан Семенович, мы тут немного поработали со сценарием предыдущих серий… Сцену, где Штирлиц встречается с женой в ресторане, мы убрали. Можно перенести куда-нибудь в следующие.
— Как в следующие? Это же эмоциональная сцена, она очень важна именно здесь.
— Да, да, да… Конечно. Но вы ее в другую серию переставьте.
— Ну… попробую.
— И еще. Это очень длинная сцена, а действия мало. Зритель ее не выдержит.
— Как — не выдержит? Это же эмоции! Это же трагедия! Вы представьте: играет музыка, печальная, Штирлиц смотрит на жену, она на него…
— А вдруг актеры плохо сыграют? Тогда зрителям будет скучно. И вообще, Линда Сегер говорит, что все должно быть динамично!
— Кто такая Линда Сегер?
— Гениальный голливудский сценарист!
— А какие фильмы сняли по ее сценариям?
— Ну… в общем-то пока никаких. Но она консультировала сценаристов «Универсального солдата» и «Бесконечной истории-2».
— Это плохие фильмы.
— Зато она написала книжку «Как из хорошего сценария сделать великий». И проводит курсы. Три занятия — и вы готовы писать сценарии. Вам бы тоже…
— Что?
— Нет-нет, ничего. Так вот, Линда Сегер утверждает, что все надо показывать через действие. Пусть Штирлиц, к примеру, встанет и пригласит жену на танец.
— Он разведчик. Он не имеет права.
— Но он же мужчина! Он танцует с женой Танго Смерти, а потом овладевает ею на пиани… Ой, нет. У нас же Советский Союз, нельзя такое показывать по телевизору.
— Слава КПСС!
— Пусть он просто танцует с женой. А потом врываются бандиты, и он от них отстреливается!
— Какие бандиты? Это Третий рейх! Там повсюду солдаты и полиция!
— Фашистские бандиты. Ведь у Штирлица есть пистолет?
— Конечно.
— А стреляет он почему-то мало. Даже Чехов говорил: если у человека есть пистолет в первой серии, то к двенадцатой он должен намолотить десяток трупов!
— Он так не говорил.
— А вы, оказывается, плохо знаете классику… И еще, Юлиан Семенович, мы отовсюду у вас убрали Гитлера. И
Бормана.— Что? Подождите… почему?
— Вдруг нас обвинят в пропаганде фашизма?
— Валите все на меня, я еврей, меня не обвинят.
— Вы так полагаете? Мы же и сами, но… Нет-нет, мы их убрали!
— Но как же… как же без них? Без Мюллера? Без Кальтенбруннера?
— А мы их просто называем «высокопоставленные сотрудники гестапо». Например: «Мы все под колпаком у высокопоставленного сотрудника гестапо», — думал Штирлиц.
— Это звучит чудовищно!
— Зато безопасно.
— Но ведь это антифашистский фильм!
— А вдруг? Нет-нет, Гитлера мы вычеркнули. Вы не волнуйтесь, все вышло очень мило. Гляньте, вот кадры со съемок… только никому не показывайте!
— Это кто?
— Штирлиц.
— А почему у него на голове панковский гребешок?
— Так привлекательнее для молодежи.
— А это что?
— Радистка Кэт… вам плохо, Юлиан Семенович?
— Нет… нет… А почему все снято на фоне серой стены? Тут должен быть разбомбленный Берлин…
— Ну… как-то не сложилось туда выехать, а декорации очень дорогие. Вы постарайтесь как-нибудь все делать в этой декорации. А мы уж с разных ракурсов… Это у вас коньяк?
— Нет, валокордин…
— Вот еще важный момент. Почему пастор послушался Штирлица? Как он ему поверил? Немотивированно: пожилой человек вдруг встал на лыжи!
— Так ведь в предыдущих сериях показана вся история их отношений…
— Понимаете, мы ее вычеркнули. У нас пастор появляется уже на лыжах. Надо объяснить, почему он слушается Штирлица. Может быть, тот его шантажирует? Или дает деньги?
— Вы с ума сошли! Что вы вставили вместо вырезанного?
— Ну… там появилось немного новых линий… Родители радистки Кэт приезжают по турпутевке в Берлин…
— Чего?
— Семейная тема крайне важна в сериале!
— Но ведь война!
— Путевка была горящая!
— Вон! Вон, подите вон! Я не хочу ничего слышать! Я сделал сценарий, и снимайте, что хотите, я даже не стану смотреть!
— Замечательно! Кстати, вы помните, что по условиям контракта вы не можете ругать сериал «Семнадцать мгновений весны», а также согласны на внесение любых изменений и дополнений? Да, кстати, серию мы ждем от вас через два часа. У нас гример завтра уходит в отпуск, надо все снять сегодня. И побольше напряжения, побольше! Все эти длинные коридоры, Штирлиц ходит медленно… может быть, он будет ездить по ним на скейте? И еще: герои не могут все время спокойно разговаривать, зритель заскучает. Они должны ссориться! Ругаться! Истерить! Зашел Штирлиц к Мюллеру за скрепками — и закатил истерику!
— А-а-а-а-а!
— Вот-вот-вот! Именно так, именно так…
— Доброе утро, Юлиан Семенович! А что это вы на меня так смотрите?
— …
— Юлиан Семенович?
— Я прочитал сценарий предыдущей серии после всех ваших правок…
— Ну зачем же вы так…
— Скажите… вот это что такое: «Штирлиц улыбается Мюллеру и говорит: «Хайль самому высокопоставленному нацисту!». Достает из кармана орден Красной Звезды и цепляет на мундир. Начинает напевать по-русски: «Боль моя… ты покинь меня…