«Если», 2016 № 04 (247)

Сложив перед собой руки, я задумался, как ответить Дженне.

— Нет такого места, где сухо и солнечно. Больше нет.

— Но Хлоя и Джои всегда ходят в парк играть, — сказала Дженна. — Я тоже хочу в парк.

Я поморщился. Хлоя и Джои были персонажами из детского шоу, которое показывали до того… до всего. Люсиль не хотела, чтобы Дженна его смотрела, но уступила, когда стало очевидно, что Хлоя и Джои остались единственными людьми — ну вообще-то мультяшными говорящими плюшевыми медведями, — способными заставить нашу дочь посидеть спокойно и помолчать хоть какое-то время. Мы сделали то, что все родители клянутся не делать никогда, и экран стал нашей нянькой. А теперь это вышло нам боком.

Жена ткнула вилкой в темно-зеленые листья на своей тарелке, и зубцы с четким стуком воткнулись в поцарапанный пластик.

— Когда-то были парки, — подтвердил я. — Но теперь все покрыто льдом. И все время темно, а не солнечно. Даже солнце больше нельзя увидеть.

— Но почему? — спросила Дженна, полностью забыв о еде.

Перед глазами у меня все поплыло, и я ненадолго вспомнил, как работал в NASA. То были счастливые времена. Вашингтон снова накачивал нашу программу деньгами, потому что китайцы грозили высадиться на Луне.

Я находился на международной космической станции, когда неожиданно заявились инопланетяне. Это было нечто потрясающее. Мне даже пришлось изображать знаменитость, когда агентства новостей дистанционно брали интервью у меня и моих товарищей.

Гигантский корабль пришельцев завис на орбите рядом с нами на целых три дня — гладкая сфера из железа с примесью никеля несколько миль в окружности. Никаких явных двигателей или отверстий для выхода. Ни знака, ни звука, которые указали бы на их намерения.

А потом корабль быстро сошел с орбиты и направился к Венере.

Шесть месяцев спустя Солнце начало тускнеть…

— Это трудно объяснить, — сказал я Дженне, отметив, что вилка жены зависла над последним кусочком гидропонной капусты. — Какие-то люди прилетели с другой планеты, от очень далекой звезды. Мы думали, что они станут нашими друзьями, но они даже не заговорили с нами. Они сделали так, что солнечного света стало меньше, и тогда все на Земле начало очень быстро замерзать.

— Они выключили Солнце? — изумилась Дженна.

— Солнце выключить невозможно. Но они что-то установили между ним и нами. Это что-то заслоняет солнечный свет, не дает ему долететь до Земли, поэтому на поверхности стало настолько холодно, что люди там больше жить не могут.

Помню, как в июле нам приказали вернуться на Землю. Мы приземлились во Флориде. Там валил плотный снег. NASA уже трудилось, выполняя приказ президента, и разрабатывало альтернативы для чрезвычайной ситуации. Солнце превратилось в бледную тень, даже в полдень. Мы срочно подготовили и запустили последний межпланетный зонд NASA, которому предстояло проследовать по траектории огромного корабля чужаков и выяснить, что происходит.

Зонд обнаружил гигантское облако почти на орбите Земли, только чуть ближе к Солнцу: бессчетные зеркальца, невозможно тонкие и невозможно жесткие. Корабль чужаков куда-то исчез, но оставил после себя чудовищного размера облако из зеркал, увеличивающееся с каждым днем. Каждое из зеркалец ничем навредить не могло. Но вместе они отсекали большую часть солнечного света. И с каждой неделей эта часть увеличивалась.

— Поэтому теперь мы должны жить на дне океана? — спросила Дженна.

— Да. Это единственное достаточно теплое место, где может уцелеть жизнь.

Возможно, так. А возможно, и нет. В Исландии вложили деньги в строительство жилищ на поверхности, возведенных неподалеку от вулканов. А это непредсказуемый риск. Нерегулярные извержения делают жизнь в таких поселениях опасной. Именно по этой причине США отказались от плана Большого острова на Гавайях. Кроме того, если предположить, что со временем будет блокировано достаточно много света, еще одной проблемой станут криогенные осадки. Сперва охладится до жидкости и прольется дождем кислород, а за ним со временем и азот. Вот почему США отказались и от плана строительства поселений в Йеллоустоуне.

Люди умирали по всему миру, когда NASA и Военно-морской флот США начали спускать в океан подводные станции. Их примеру последовали русские, китайцы и индийцы. На границах между тектоническими плитами выделяется тепло. Жизнь научилась выживать вблизи гидротермальных источников, без солнечного света. Людям тоже придется научиться так жить.

И мы научились — до определенной степени.

Я, как сумел, объяснил это дочери.

Она стала очень печальной и едва заметно нахмурилась.

— Я больше не хочу смотреть про Хлою и Джои, — тихо сказала она.

Вилка Люсиль звякнула об пол, и она выбежала из каюты, всхлипывая.

* * *

Шумы работающей электроники, вентиляторов и водометного двигателя субмарины номер шесть слились в негромкое гудение. Я вел старую подлодку сквозь вечный мрак над дном Тихого океана. Время от времени я проплывал мимо «черных курильщиков» — своего рода дымоходов, состоящих из минералов, отложившихся из струй очень горячей воды, точечно выбрасываемых вдоль тектонического разлома. Из курильщиков выходили струи чернильно-черной воды. Свет моих прожекторов вспугивал трубчатых червей, белых крабов и прочую мелкую живность.

Я высматривал очень характерный курильщик, о котором мне рассказала Дженна. Это было огромное образование, от которого ответвлялись многочисленные дымоходы поменьше, образуя формацию, которую дети обозвали Рога Гака^[2]. Дэн Макдермот присоединился к поискам и плыл метрах в двухстах позади меня, настроив прожектора на освещение широкой полосы океана перед собой.

Нашу цель мы заметили одновременно.

Теперь я понял, почему детям могло понравиться это место. В дополнение к зловещей красоте Рогов вокруг их основания я разглядел несколько мелких углублений — как раз подходящего размера, чтобы вместить подлодку. Уютно. И уединенно.

Я заметил рубку одинокой подлодки, чуть возвышающуюся над камнями и песком.

Тогда я попросил Дона остаться позади, а сам послал им короткий импульс сонара ближнего обнаружения. Не получив ответа, я подплыл к краю углубления, врубил наружные прожектора на полную яркость и направил их вниз сквозь полусферический купол пилотского отсека.

И, покраснев, отвернулся.

Затем помигал несколько раз прожекторами, пока двое внутри не поняли намека и не принялись торопливо одеваться. Кто-то из них — кажется, девушка, но не Дженна — плюхнулся в пилотское кресло и пощелкал тумблерами. Моя рация захрипела и ожила.