Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Очень секретная ледовая станция представляла собой несколько щитовых домиков, взлетную полосу длиной полтора километра, большую полынью и россыпь лунок. Работы в этом районе оставалось на пару дней, ждали ледокол, чтобы сворачиваться и уходить дальше. Льдина была хорошая, жаль бросать, но торпедоловы не могут водить за собой татушки подолгу, опасно, да и экипаж устает. Они почему торпедоловы — ловят на себя, как на живца.

Когда «Невод» был в разработке, предполагалось, что для профилактики и замены блоков на ТАТ подводная лодка с выключенным транспондером будет подманивать торпеду, а потом давать сигнал «я свой» и, пока татушка «засыпает», подхватывать ее на специальный внешний подвес. Оказалось — закатайте губу, не получится, телекамеры плохо видят под водой,

а лодки не умеют так быстро маневрировать. Батискаф с клешнями, способными зацепить четыре тонны, это фантастика, а одно меткое попадание торпеды в иллюминатор — и нету батискафа. Заставить ТАТ плыть, куда ты хочешь, можно единственным способом: вести за собой. Эксперименты с беспилотными «вожатыми» провалились — чересчур сложные алгоритмы надо им прописать. Да и зачем выдумывать подводного робота, если его может родить любая баба? Чем тебе военный моряк не нравится?

Поэтому в зону идет торпедолов — обычная субмарина, вся обваренная защитными экранами, с решетками на винтах и мужественным экипажем внутри. В заданном квадрате она выключает «распознавалку» и быстро-быстро чешет к плавучей ремонтной базе или ледовой станции, огребая по ходу то справа, то слева, то куда попало чувствительные и возбуждающие оплеухи. Придя на место, надо врубить транспондер, подвсплыть — и можно выдохнуть. С плавбазы метнутся катера, торпеду подберут сетью, это относительно просто. С ледовой станции поднять татушку намного сложнее: едва ты чиркнул рубкой по льдине, в лунки прыгают водолазы. Они наперегонки мчатся к торпеде, пока не затонула, чтобы зацепить ее капроновым шнуром за буксировочные проушины и удержать, потом взять на серьезный трос и лебедкой отбуксировать к полынье, а дальше наверх. Дьявольски увлекательная работа, если почувствовать к ней вкус, но и утомительная до чертиков. Совсем увлекательно — когда водолазам не удается обнаружить торпеду. Со льдины кричат в гидрофон: «Извините, дубль два!», и приходится всей честной компании играть дубль два, а когда и три-четыре. Но по-другому нельзя. «Невод» задумали таким неуправляемым вполне нарочно: если ТАТ будут слушаться команд извне, контроль над торпедами сможет перехватить вероятный противник. Теоретически, но сможет. А вот фиг ему. Лучше сами помучаемся. Как поется в русской народной песне, мы мирные люди, у нас бронепоезд.

Дедушка на льдине почувствовал себя в родной стихии: тут вовсю инженерили, продуманно, надежно и местами даже остроумно. Станция запитывалась от «тумбочки Ильича», электричества было с избытком. Лунки не сверлили, а выплавляли, проливая кипятком стальное кольцо с перфорацией — так удавалось без особых усилий пройти насквозь до трех метров льда, а глубже просто не пробовали за ненадобностью. Большую полынью держали чистой, перемешивая в ней воду насосами. Татушка на станции проводила максимум полчаса, затем ее спихивали в полынью, цепляли к торпедолову, тот уносил модернизированную подводную смерть к месту, где ей положено таиться, ронял там и шел за новой. Основные потери времени приходились как раз на ожидание торпедолова и суету под льдиной. Собственно технического персонала на станции находилось четверо, считая энергетика и оператора лебедок, остальные — две бригады водолазов и минимально необходимая обслуга. Водолазы бодрились, особенно перед дедушкой, но заметно было, что самостоятельно прокормиться, обсушиться и прибраться они смогли бы только через силу. Трудно им приходилось.

Дедушка обнюхал на станции все оборудование и расспросил каждого специалиста; его вопросы у некоторых вызвали легкую оторопь и желание встать «смирно». Товарищ маршал знал, для чего на ЛРС буквально каждая гайка, и ему было очень интересно, как эта гайка себя чувствует. Кое-что он посоветовал оторвать, чтобы не мешало. Но не выбрасывать — а вдруг проверка.

Сумерки наступили рано, но до полярной ночи еще было далеко. Станция щедро залила светом пространство вокруг себя, на льду кипела работа, дедушка наблюдал, как электронщики возятся с татушкой и очень старался не лезть с советами. Похоже, ему здесь все нравилось — и техника, и люди.

И в воду тут падали,

только когда надо.

Дедушка подумал, что на сегодня хватит с него и так очень много впечатлений, надо их систематизировать, предварительно слегка подкрепившись, и пошел к камбузу. Дверь распахнулась ему навстречу, появился кок с ведром. Содержимое ведра парило на легком морозце.

— Товарищ маршал! — обрадовался кок. — Пойдете медведя кормить?

— Достали уже с этим медведем, — сварливо заявил дедушка. — А вообще… А давай!

* * *

Солнце шпарило вовсю, ни облачка на небе, видимость миллион на миллион. Ледовая ремонтная станция работала в штатном режиме.

Расположение сил и средств ЛРС-28 на момент инцидента было следующим.

Водолазы дежурили у лунок, готовясь встречать торпедо-лов.

Неподалеку от полыньи лежала тяжелая атомоходная торпеда со вскрытой боковиной. Над ней колдовали двое техников. Блок распознавания застрял в гнезде, и они морально готовились рвать его оттуда «с мясом», заранее себя жалея: новый ставить — только с паяльником, и заливать все герметиком, это возни минимум на полчаса. А если по-хорошему, лучше бы отвезти торпеду на базу, пускай там с ней корячатся.

На взлетной полосе Ан-12 прогревал двигатели, готовясь к отправке, когда инспектор будет готов.

Из двери камбуза показался маршал инженерных войск: штаны на вате, летная куртка, валенки с галошами, шапка-ушанка. В руке маршала было ведро с хорошо различимой надписью «ПОМОИ». Он шел кормить медведя.

А подо льдом избитый торпедолов приковылял к станции на одном моторе. Не повезло, торпеда ударила сзади, пробила защитное ограждение левого винта, и его заклинило прутьями решетки. Субмарина уже собиралась подвсплыть, когда ей пришел новый крепкий удар в корму.

Наверху водолазы услышали глухой подводный удар и приготовились нырять за торпедой.

Тем временем лодку затрясло так, что того и гляди порвутся трубопроводы. Невероятно: татушка повредила второй винт и согнула лопасти. Вот же тварь поганая, ни чужих ни своих не жалеет.

— Стоп правый! Включить транспондер.

Командир поглядел вверх.

Старпом последовал его примеру.

— Кто не спрятался, я не виноват, — устало сказал командир.

— А может, как-то…

— Как? Перископом снизу постучать, чтобы подвинулись? Всплываем!

Уже отдав приказ на всплытие, командир подумал: отбить по льду сигнал перископом, возможно, не самая глупая идея. Шансов, что тебя расслышат и поймут, где-то около ноля, зато хоть совесть чиста, да и в бортовой журнал записать можно: проявили свойственную нам морскую смекалку… Но было поздно.

Рубка субмарины с громким хрустом пробила лед примерно в двадцати метрах от крайнего домика станции.

На это явление ошарашенно уставились водолазы, техники, начальник станции, дежурный матрос и медведь Михаил Иванович. Только летчики ничего не заметили, у них движки ревели вовсю.

Огромная торпеда, лежащая на льду, тоже смотрела на лодку — прямо носом. Торпеда включила силовую установку. Над хвостовой частью взвился фонтан снежной крупы. Вспарывая лед винтом, издавая оглушительный скрежет, торпеда поползла вперед, медленно, но неудержимо.

Техники переглянулись. В руках у одного был блок распознавания. Вырванный «с мясом», назад не вставишь.

Торпеду водило из стороны в сторону, но в целом курс она держала верно. Двигалась к неопознанной цели, нарушившей правило: нельзя всплывать. Проломил лед — ты покойник.

Начальник станции открывал рот и жестикулировал, но его никто не слышал и не понимал. Водолазы, смелые ребята, дружно бросились к торпеде и вцепились в носовые буксировочные проушины, но удержать этого монстра, скользя ногами по снегу, было нереально даже всей толпой. Прибежали еще двое, волоча за собой трос, и остановились в растерянности, глядя на снежное облако, плотно укрывшее корму торпеды. Нет, ну зацепить можно. Натянуть трос лебедкой, чтобы эта гадина не ползала. Но… Тогда она прямо тут, посреди станции, долбанет? Ой, мама…

Поделиться с друзьями: