Если бы меня спросили

У забора уже стояла машина Севера. Хрен знает, что он тут делал, но, можно сказать, Вадим не удивился.

— Ир, ты здесь? — распахнул он дверь и застыл на пороге.

Север в расстёгнутой рубашке и полотенце на бёдрах стоял у письменного стола. В его, Вадима, твою мать, рубашке. В рубашке, которую он оставил у Ирки.

В ванной шумела вода.

70

70

— Ирка там? — спросил он, чтобы не выглядеть совсем уж идиотом.

— Угу, — что-то поспешно скинул Север в ящик стола. Воскресенскому показалось документы, ключи от машины.

— А ты что здесь делаешь? — спросил он.

Север усмехнулся:

— А на что похоже?

Вадим развёл руками, уговаривая себя не торопиться с выводами.

— Помнишь, я сказал, если она ещё раз из-за тебя заплачет, это будет последний день, когда ты с ней рядом? — спросил Север. — Так вот, этот день сегодня. Трахались мы, Вадик.

— И я так понимаю, не первый раз? — спросил он и услышал свой голос словно со стороны. Внутри всё будто сковало ледяной коркой, а, может, наоборот, горело адовым огнём.

«Ну, я же знал! Боже, я всегда это знал. Почему же так больно?» — сцепил Вадим зубы до хруста.

— Ты всё правильно понимаешь. Она, конечно, периодически находит себе новые развлечения, вроде таких, как ты, — смерил его Север взглядом, — но всегда возвращается.

— И давно?

— Что давно? — усмехнулся Север. — Давно. Всегда. Со школы. Если ты об этом, — кивнул он на кровать.

— И тебя всё устраивает? — хмуро хмыкнул Вадим.

— Нет, не всё. Но между вариантом потерять её совсем или быть с ней так, я выбрал последний. Так что давай собирай свои вещички, — открыл он шкаф, — и вали, Вадик.

— А может, это ты уходишь, а я остаюсь? — хмуро следил он, как Север вытаскивает его вещи.

— Ой, не смеши меня, — совсем невесело скривился Север. — Ты же так не сможешь. Для тебя ты — главный, а для меня — она. И в этом наше главное различие.

Он бросил на смятую кровать одежду Вадима: чистую рубашку, спортивный костюм.

— Это тоже моё, — показал на его рубаху Вадим.

— Ах да, прости, — Север содрал с себя рубашку, демонстрируя рельефные, словно литые, мышцы. — Прости, я её немножко помял, — издевательски расправил он ткань. — Но думаю, ты переживёшь.

— Сайт знакомств — это тоже ты? — холодно спросил Воскресенский.

Север белозубо улыбнулся.

— Хотел ей показать, какой ты слабак, Вадичка. И как вижу, не ошибся. Прости, но ты сам виноват. Вёл бы себя как мужик, верил бы своей бабе, а не всякому шакалью — и была бы она сейчас с тобой на вечеринке, а не в моих объятиях.

— Ясно, — коротко кивнул Вадим.

А что ещё он мог сказать? Что ещё мог сделать? Всё было ясно как божий день.

Видимо, это всё.

Он молча развернулся и вышел.

— Вадим! Вадик! Вадь, подожди! — бежала за ним по площадке с барбекю Гордеева.

Пахло дымом и жареным мясом. Гремела музыка. Изрядно накачанные спиртным гости праздновали: танцевали, смеялась, ели мясо, дурачилась. Большинство уже плавно переместились в бассейн и резвились там.

Вадим шёл к холодильнику у мангалов — желание напиться было просто нестерпимым. Напиться, сломать что-нибудь, испортить, разнести вдребезги. Напиться и забыться. Думать он будет завтра. Потом. Когда не будет настолько больно. Когда сможет думать.

— Чего тебе, Насть? — вытащил он из таявшего льда початую бутылку водки. Похоже, её использовали для коктейлей, но какая, сука, разница.

Он свернул крышку. Глотнул. Горло обожгло. В груди запекло.

Хорошо! Но мало.

— Ну так, ничего. Хотела сказать, что играла в твою игру. Мне очень понравилось, — кокетливо пожала она плечиком.

— Угу, — равнодушно кивнул Вадим, снова приложившись к бутылке.

— Слушай, я там дошла до развилки, ну, где герои встретились, и никак не могу пройти дальше, вроде на все вопросы отвечаю, а оно не пускает. Наверно, не все задания выполнила?

— Угу, — всё так же отстранённо кивнул Вадим. И не меняя интонации, спросил: — Хочешь трахаться?

Отхлебнул ещё, пока девчонка ошарашено на него таращилась.

— Ну-у-у… — неуверенно протянула она.

— Так да или нет? — посмотрел на неё в упор Вадим.

— Что прямо сейчас?

— Нет, блин, в следующую среду. Конечно, сейчас.

— Хочу, — выдохнула она.

— Пошли, — кивнул Воскресенский на дом и пошёл впереди, прихватив бутылку.

Платье она стягивала неуверенно. Словно сомневалась, что Вадим не пошутил.

Сама сняла лифчик, трусики.

Потянулась к его губам, но он отвернулся.

Снова отхлебнул из бутылки и толкнул девчонку на кровать.

Расстегнул штаны. Достал из тумбочки резинку. Раскатал. И больше не стал ни о чём думать.

Организм знал своё дело и двигался легко. Привычно. Ритмично. Уверенно.

Вадим не чувствовал ничего. Когда она то ли пискнула, то ли хныкнула, потом дёрнулась, ещё два раза толкнулся и остановился.

— Браво, — раздался от двери Иркин голос и громкие одинокие хлопки. — Бурные аплодисменты, переходящие в овации. Ты превзошёл себя, Вадим Воскресенский. Сам не кончил, а девушке удовольствие доставил. Вижу, ей понравилось.

— Ира? — подскочила Гордеева. — Ир, честное слово, он сам предложил, — испуганно прикрылась она платьем.

Ирка отмахнулась от неё как от навозной мухи.

Воскресенский хлебнул ещё и потом только выкинул презерватив и застегнул ширинку.

— Ир, что случилось? — догнала её Аврора.

Когда Вадим вышел на крыльцо, Ирка была уже у ворот.

— Всё нормально, Рор, — обняла она подругу, обернулась к Воскресенскому. — Просто мы только что расстались.

— Ир! — крикнул Воскресенский. — Ира!

Покачнулся. Перед глазами плыло.

Споткнулся, пытаясь спуститься с крыльца. И кажется, упал. Кто-то помог ему подняться.

Как снова оказался в своей комнате, Вадим уже не помнил.

Глава 15

Глава 15

71

71

— Новости у меня не самые хорошие, поэтому решил заехать сам, — положил на край кухонного стола свою неизменную папочку Борис Викторович.