Если бы Пушкин…
Шрифт:
Рукопись эта хорошо нам знакома, поскольку так называемые исторические главы булгаковского романа – не что иное как дословно воспроизведенные отрывки из этой самой рукописи. На этот счет имеются прямые и недвусмысленные указания:
...
…Всесильный Воланд был действительно всесилен, и сколько угодно, хотя бы до самого рассвета, могла Маргарита шелестеть листами тетрадей, разглядывать их и целовать и перечитывать слова:
«Тьма, пришедшая
– так кончается 24-я глава романа. А вот начало следующей, 25-й главы:
...
Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды… Пропал Ершалаим – великий город, как будто не существовал на свете.
Однако не все главы булгаковского романа, повествующие о сложных взаимоотношениях Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри, представляют собой цитаты из рукописи, сочиненной Мастером.
Одна из важнейших глав этой исторической части – «Казнь» – введена в роман как сон, привидевшийся в сумасшедшем доме несчастной жертве Воланда – поэту Ивану Бездомному:
...
Он заснул, и последнее, что он слышал наяву, было предрассветное щебетание птиц в лесу. Но они вскоре умолкли, и ему стало сниться, что солнце уже снижалось над Лысой горой, и была эта гора оцеплена двойным оцеплением…
– так кончается 15-я глава романа. А вот начало следующей, 16-й главы:
...
Солнце уже снижалось над Лысой горой, и была эта гора оцеплена двойным оцеплением…
И даже о самом начале романа, написанного Мастером, о его завязке, о первой встрече прокуратора Иудеи Понтия Пилата с бродячим философом Иешуа Га-Ноцри мы узнаем не из рукописи Мастера:
...
…Профессор поманил обоих к себе и, когда они наклонились к нему, прошептал:
– Имейте в виду, что Иисус существовал.
– Видите ли, профессор, – принужденно улыбнувшись, отозвался Берлиоз, – мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки зрения.
– А не надо никаких точек зрения! – ответил странный профессор, – просто он существовал, и больше ничего.
– Но требуется же какое-нибудь доказательство… – начал Берлиоз.
– И доказательств никаких не требуется, – ответил профессор и заговорил негромко, причем его акцент почему-то пропал. – Все просто: в белом плаще…
Таким образом, нам сразу дают понять, что сейчас мы узнаем
не еще одну версию событий, по поводу которых уже имеется так много разноречивых версий и суждений. Нет, сейчас мы узнаем, как все это было на самом деле.В то же время эта история, рассказанная очевидцем, по-видимому, совершенно совпадает с соответствующей главой рукописи, сочиненной Мастером:
...
Да, благодарного слушателя получил Иван Николаевич в лице таинственного похитителя ключей!.. Он то и дело прерывал Ивана восклицаниями:
– Ну, ну! Дальше, дальше, умоляю вас. Но только, ради всего святого, не пропускайте ничего!
Иван ничего и не пропускал, ему самому было так легче рассказывать и постепенно добрался до того момента, как Понтий Пилат в белой мантии с кровавым подбоем вышел на балкон.
Тогда гость молитвенно сложил руки и прошептал:
– О, как я угадал! О, как я все угадал!
История, описанная Мастером в его романе, была не выдумана им. Она была им угадана. Причем, как видно, угадана верно, вплоть до мельчайших подробностей.
И сон, приснившийся в сумасшедшем доме Ивану Бездомному, и рассказ, «сплетенный» Воландом на Патриарших прудах, судя по всему, совпадает с соответствующими главами рукописи Мастера не только точным изложением всех фактов и обстоятельств дела, но и – буквально! – каждой фразой, каждым словечком, каждой запятой. А иначе зачем бы нужны эти постоянные повторы? Иначе зачем фраза Воланда, которой он начинает свой рассказ, была бы так точно, дословно повторена в начале следующей главы?
...
В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
Очевидно, нам хотят намекнуть, что история, которую рассказывает Воланд, не только соответствует тому, что было в жизни, но и будет сейчас рассказана теми единственными словами, которыми она только и может быть изложена.
История встречи Понтия Пилата с Иешуа Га-Ноцри, рассказанная Воландом, изложена им так, словно Воланд уже читал роман Мастера и даже выучил его наизусть. Между тем, дойдя до 24-й главы, названной «Извлечение Мастера», мы узнаем, что Воланд даже и не подозревал о существовании такого романа’
...
– О чем роман?
– Роман о Понтии Пилате.
Тут опять закачались и запрыгали язычки свечей, задребезжала посуда на столе, Воланд засмеялся громовым образом, но никого не испугал и смехом этим не удивил…