Если бы только
Шрифт:
Их руки гладили ее живот, талию, верхнюю часть бедер. Все это разительно отличалось от их прежнего поведения, сбивая ее с толку.
На сей раз они действовали четко — от возбуждения к кульминации. Не останавливаясь ни на миг. Их движения, решительные и целеустремленные были ужасающе эротичными.
Казалось, ее тело растеклось в лужицу по столу, когда один Дом двинулся вниз. Другой занялся ее грудью. Беспощадно щипая, мягко облизывая, катая один сосок в пальцах и посасывая другой. Боже.
Ткань — должно быть, чьи-то брюки, задела внутреннюю часть ноги. Сильные
Твердые пальцы раздвинули половые губы. На клиторе сомкнулся чей-то рот, горячий и влажный; умелый язык не знал жалости.
Здесь! Да не здесь же! Вот, так лучше… Давление внутри все росло, подводя ее прямо к оргазму, и Салли ненавидела их — за то, что так легко могли ею управлять. В прошлый раз они технично принудили ее кончить, но теперь все было по-другому. Их руки стали более нежными, более дразнящими. Равнодушие исчезло. Как будто они были с ней искренни. В животе — все сильнее и сильнее — закручивалась тугая спираль удовольствия. Кто-то снял с нее наушники, убрал повязку с глаз.
Прямо над ней склонился Гален. Она попыталась закрыть глаза, но он крепко взял ее за подбородок:
— Смотри на меня, зверушка.
Язык Вэнса кружил по верхушке клитора; он ввел ей два пальца в вагину. Три пальца. Растягивая и вдавливая, двигаясь внутрь и наружу, подталкивая ее за грань. Язык его ни на секунду не останавливался.
Салли не хватало воздуха, она не могла оторвать взгляда от горящих глаз Галлена и, наконец, все накопившееся напряжение прорвалось вовне яростной кульминацией, толчками неистового оргазма и Салли утонула в этом водовороте. Удивительным образом даже здесь, в этой воронке, Галлен был с ней рядом, сметая все преграды на пути к ее сущности.
Она вздрогнула и попыталась отвернуться:
— Не сейчас, зверушка, — пробормотал он, поглаживая ее большим пальцем по щеке. — Мне нравится, что ты пока не можешь закрыться. Не тогда, когда кончаешь.
Она не могла отвести взгляд, попавшись в ловушку его глаз, его голоса, его рук.
— Ч-ш-ш, — от улыбки морщинки в уголках его глаз стали глубже. — Расслабься минутку.
Он поцеловал ее — легко, томительно. Пряный мужской аромат окружил ее. Наконец, он отошел, и Салли почувствовала, как невидимые путы его воли спадают с нее.
Гален начал развязывать удерживающие ее ремни, а Вэнс занял его место. Большая рука легла ей на щеку. Его глаза были темны и глубоки как само небо. Светло-каштановые волосы обрамляли скулы и ниспадали до воротника рубашки.
— Милая Салли, — мурлыкнул он и поцеловал ее — медленно, уверенно, словно уговаривая ответить.
Отвечать ему Салли не хотела. Вэнс осторожно перевел ее в сидячее положение. Ремни были сняты. Одной рукой он поддерживал ее, другой рассеянно ласкал ее грудь.
— Одеяло? — попросил он у Галена.
Одеяло? Заботливые какие.
Она покачала головой:
— Нет. Ничего не нужно. Дайте платье — пора возвращаться к работе, — откуда этим идиотам знать, что она на сегодня закончила.
Из белого шкафчика над раковиной
Гален вытащил одеяло. Его недовольный взгляд заставил ее прикусить язык.— Твоя смена уже закончилась, и твои бесконечные попытки увильнуть меня раздражают.
Ах ты ж ебаный ты нахуй. Раздражаю я его! Твои проблемы.
Салли повыше задрала подбородок:
— Не нужна мне ваша забота. Уж точно не после такой сессии. И нечего меня лапать! — она схватила Вэнса за руку и попыталась его оттолкнуть.
— А мне, может, нравится тебя лапать. И раз уж я Дом, а ты стажер, угадай, чьи желания важнее? — Вэнс и с места не двинулся. — Ты сейчас с нами, потому что здорово налажала, Салли. Может быть, члены клуба и получили удовольствие от этого зрелища, но дело в другом. Ты оказалась здесь, потому что Зет решил преподать тебе урок.
Она немного подождала — чтобы ее голос не дрожал — и ответила:
— Я все поняла. Урок выучен. Простите, сэр, это не повторится.
— Счастлив слышать.
Обычно из них двоих Вэнс был более уравновешенным, но господи, как же он менялся, когда злился. Квадратная челюсть казалась высеченной из куска гранита; он все еще не шевелился.
Гален встал перед ней. Хоть те крохи сочувствия, что он проявлял к ней раньше, исчезли, он не был столь зол, как Вэнс. Он выглядел так, будто ничто не могло поколебать его. Ни одного волоска не выбилось из безукоризненной деловой стрижки, ни единой морщинки на рубашке и слаксах. Олицетворение контроля.
Придурки. У Салли вообще не было проблем с сессиями, пока в клубе не появились федералы. Они заставляли ее чувствовать себя никчемной дурочкой, чьи желания не учитывались, а слово вообще не имело значения. Что было странно, потому что она на самом деле мечтала передать контроль. Только, чур, не им. Другим Мастерам — да, но не этой парочке.
Вот именно, парочка! С одним она, может быть, еще справилась бы — хотя бы подумала об этом — но двое? Она прикрыла глаза и попыталась прийти в себя.
Из главного зала послышалась композиция «Gregorian». По спине Салли потекли капельки остывающего пота. Вэнс стоял достаточно близко, и она чувствовала запах его лосьона. Может быть, Олд Спайс? Запах свежести с примесью секса. Он не должен был так хорошо пахнуть! Это ее смущало. Оба они ее смущали. Аромат Галена был более насыщенным: амбра и сандал. Черти бы их обоих взяли…
Ну ладно. Она втянула воздух:
— Я извинилась перед Кейси и перед вами, я сделала все, что вы велели, — рассудительно сказала Салли; голос ее звучал спокойно, пусть и несколько выше обычного. Но стоило ей умолкнуть — зубы стискивались сами собой, тут она ничего поделать не могла.
— Ты не новичок, зверушка, — сказал Гален. — Знала же, что честность — неотъемлемая часть БДСМ-сценария.
— Да, знала. Я все испоганила.
Он снова уставился на нее своими темными глазами:
— Я очень хотел бы услышать, почему же ты соврала.
Эти двое загнали ее в угол; Салли лихорадочно искала выход. На ум пришло только одно: дай сдачи.
— Ты мне не Господин. Ни один из вас. Я с вами о сессии не договаривалась и участвовала во всем этом отнюдь не по своей воле.