Если бы я знал

смотрел на Джоя, а тот… к маю он настолько эмоционально

вымотался, что не ощутил ничего. Совсем ничего. Поднял глаза, встретился с тусклым небесным взглядом, посочувствовал

усталому виду и кивнул в знак приветствия.

Всё. Проснувшись поутру, Джой посчитал это своим

маленьким достижением. Возможно, он излечился от

влюбленности? А возможно, был слишком уставшим, чтобы

психовать. Сам Никита в тот раз, кстати, только поджал губы и

промчался внутрь супермаркета. Зачем? Откуда взялся именно в

этом магазине? Кто бы знал. Это был абсолютно заурядный

супермаркет, один из немногих круглосуточных. Логично, что

любой, кому приспичило купить что-то ночью, мог здесь

оказаться.

Но всё же мысль, что Никита даже не поздоровался, неприятно кольнула Джоя. Хотя поведение было вполне

логичным в любом случае: смотрел он стрим или нет. Почему?

Потому что до мая было ещё два прецедента их «общения».

Первый . Самый внезапный. Тот случай чуть не снёс Джою

крышу, заставив не только вспомнить, но и прочувствовать,

обидеться и перепсиховать. Он чуть было не ринулся

разбираться, но сумел вовремя себя остановить.

А началось всё с курьера и звонка маме.

Со злополучного стрима прошло почти полтора месяца, на

дворе царствовал февраль. Джой окончательно погряз в работе, но - вот беда - приболел. Логично после трёх беспрерывных

рабочих недель. Он с трудом отыскал себе замену на последние

четыре заказа, чтобы никого не подвести, и сумел даже

отлежаться пару дней, хотя чувствовал себя всё равно хреново.

В голове крутилась мысль, что, если за ближайшие два дня

насморк не пройдёт, придётся вновь подсаживаться на капли, чтобы нормально провести запланированные мероприятия. А с

грёбаных капель потом вовек не слезть! Последний раз он

целый год сидел, пока в один прекрасный день после диких

нервов нос просто не начал дышать. Сам. Каким-то чудом не

требуя больше допинга.

Курьер из родительского ресторана принёс огромную

коробку с пирогом, попросил расписаться и был таков.

Любимый рыбный пирог стоял теперь на тумбочке, и даже через

заложенный нос Джой ощущал его невероятный аромат. Он уже

хотел позвонить маме и поблагодарить ту за чудесный подарок, когда она набрала сына сама.

– Привет, зайчик мой, - заворковала она в трубку. -

Тебе уже принесли презент? Рассказывай, что это за прелестная

поклонница появилась у моего сына?

– Поклонница? - опешил Джой, готовый уже сказать

«спасибо за пирог».
– В смысле? Какая?

– Рыженькая такая, с каре! Маленькая, худенькая, встрёпанная, одета как школьница. Очень милая девочка

примерно твоего возраста.

Джой возвёл глаза в потолку, но голова тут же заныла даже

от этого усилия.

– Моего - это «малявка, которая едва окончила школу», судя по твоему описанию. Да, мам?
– прогундосил Джой.

– Нет, зайчик мой, - проворчала она, - лет двадцати

пяти. К счастью, я помню, сколько лет назад родила старшего

сына, даже если он не умеет выглядеть солидным мужчиной, давно разменявшим третий десяток.

Замечание повеселило. Да уж, солидным он никогда не

был, это точно.

– Так это не ты прислала пирог? - подавив смех, поинтересовался Джой.

– Говорю же, девочка пирог заказала. Я случайно

услышала твой адрес, когда она о доставке договаривалась, вот

и обратила внимание. Любимое блюдо, записочка какая-то. Сын, кто она?

От воркования не осталось и следа, теперь мать была

настроена категорично. Сынок завёл девушку? А она не знала?

Как так? Только вот девушку сынок её точно не заводил, а

рыжих с каре среди его знакомых была просто тонна. Пара

десятков точно. Но ни одна не знала его адрес - раз, его

любимый пирог - два. Про пирог вообще никто не знал!

– Понятия не имею, я никого… - нахмурился Джой, кинув взгляд на коробку.

– Так ты присмотрись, - снова повеселела мама. -

Когда девушки отправляют такие продуманные подарки на День

Валентина, это что-то да значит.

– Говоришь, записка была?
– сообразил вдруг Джой.

Коробку он принялся развязывать тут же - просто с ходу

раздербанил картон, наплевав на аккуратность. В пакете записки

не было, значит, если она действительно имелась, то оказалась

внутри.

– Да, такая на розовой бумаге и…

– Я перезвоню!
– выпалил Джой, не дослушивая.

Потому что записка нашлась. Небольшой клочок розовой

– Господи, почему розовой? - бумаги лежал прямо поверх

горячего пирога. От жара бумага намокла, но это не помешало

прочитать слова, написанные слишком знакомым почерком.

Обладатель его был явно неравнодушен к всякого рода

запискам.

И уж точно не являлся рыжей хрупкой девицей.

– Твою ж мать… - выдавил Джой.

Он всегда смеялся над глупыми киношными клише, но на

этот раз оказался подкошен долбаным клочком бумаги. Сердце

забилось где-то в горле, всё тело словно стало ватным. Пальцы

настолько не слушались, что чёртову записку он смог

подхватить лишь в третий раз, ненароком уронив крышку

коробки. Ну и кто из них больший ублюдок, а? Джой, устроивший фарс со стримом или Ники, который делает… вот

это?

«Не болей, праздник на дворе. Пусть вечер пройдёт

вкусно, с кем бы ты его ни провёл. Н.»

Н, блять! Даже не Никита, не Ники, а Н. Это кто? Негодяй, который решил о себе напомнить? На смену онемению и жару

пришла волна холода и желание действовать. С кем бы он ни