Если бы я знал

Третье напоминание. Ответный подарок на день рождения.

На нём тоже не было ни подписи, ни карточки, ни открытки, зато небольшую коробку принёс курьер шестого июня ровно в

обед. Но главное другое: с подарком Джою вручили небольшой

горшок с карликовыми розами. Куст был усыпан нежными

цветами оттенка между персиковым и коралловым. И нет, на

этот раз розы в горшке были определённо не от Влада, зато

Ники мог знать.

Вот только к началу лета Джой сумел окончательно

выветрить из головы мысли о нем, и открыть подарок было все

равно что взорвать бомбу, пусть даже замедленного действия.

Нет. Ни за что. Он отложил. Скинул коробку на балкон, что бы

там ни было внутри. Очередной пирог? Да пусть сгниёт нафиг!

Только от цветов избавиться не сумел. Маленькая розочка

была слишком милой да и, по мнению Джоя, всё равно сдохла

бы у него на подоконнике за месяц. Почему бы не позволить ей

встретить смерть в заботе? Но роза оказалась упрямой: не

просто пережила месяц и пересадку, но и успешно разрослась, а

ещё напоминала Джою его самого. Мелкая, вредная, не

желающая сдаваться и больше напоминающая шиповник. Как

он. Не Александр. Не роза. А сорный шиповник.

Поэтому цветок так и остался на подоконнике в кухне, и

Джой соврал бы, если бы сказал, что не любит его. Ведь что

значит имя, роза пахнет розой…

А даже самые глубоко запрятанные чувства иногда вновь

оживают, и сердце, не ёкнувшее в прошлый раз, вновь

истерично бьётся, когда тебя застают врасплох.

***

Никите казалось, что он ходит по замкнутому кругу. С

одной стороны, всё было прекрасно: с семьёй жил душа в душу, брат рос умным здоровым мальчишкой, год в институте

закончил с отличием, лето радовало погодой, даже Адриан

погостил всего пару недель и не успел кольнуть его своими

наблюдениями. Что ещё нужно? А с другой, привычная жизнь, когда отец уезжал в командировки, а Ник оставался

«присматривать» за всеми, осточертела. Хотелось чего-то

нового. Свободы если не от обуревающих мыслей (конкретных, связанных с человеком, которого он старался даже мысленно не

называть по имени лишний раз), то от обстоятельств.

Наверное, Никита настолько сильно жаждал этого, что

вселенная сама подкинула возможность. Шанс. Папа

разговаривал по телефону с братом, отцом Лады, и в беседе

случайно прозвучало, что она нашла себе работу с

проживанием. Ника эти слова не отпускали почти неделю, пока

он, наконец, не сообразил: квартира, значит, простаивает?

Так он хотел получить свободу, новое место, где, возможно,

сумел

бы

освободиться

от

навязчивых,

изматывающих мыслей, а получил…

– Конечно, я могу даже сегодня передать тебе ключи, если… ты кое с чем поможешь, - объявила Лада, когда сама

перезвонила ближе к ночи в ответ на пару пропущенных.

Ник уже тогда почувствовал, что дело дрянь, что

соглашаться нельзя ни в коем случае. Так всегда ощущаешь

переломный момент. Когда все силы мира над тобой

насмехаются - или же напоминают о старой гниющей ране, которую стоило бы обработать уже давно.

– Сегодня?
– осторожно спросил он, покосился на время: поздно, ужасно поздно.
– С чем?

Оказалось, с самым яростным желанием Никиты и с самым

страшным его кошмаром. Нет, сначала было даже смешно. Мир

тесен. Никита как сейчас помнил тот день на берегу озера, когда

Димка рассказывал ему «чужой секрет», с которым стоило

держать язык за зубами, а теперь с ним же к нему явилась Лада.

Мальчик, следить за которым на круглосуточную занятость

нанимают нянек, зовут Тим. Ничего не напоминает?

Господи, он давно так не смеялся, поражаясь, какой же их

город всё-таки большая деревня. И Димке ведь удалось за год

сделать из пай-мальчика чертяку, который вмах избавляется от

нянек. Смылся в клуб, от Лады, вот и ищи теперь иголку в стоге

сена!

– Может, хоть какие-то зацепки есть? Браслеты, печати на

запястье, запах?
– не переставляя забавляться, спросил Ник.

Идея позвонить Димке не казалась такой уж плохой, вот

только друг отдыхал на другом конце света и вряд ли знал о

похождениях мальчика Тима. Зато Лада смогла припомнить

детали. Хватило одной фразы, чтобы смех выбило из лёгких, а

желание хохотать отпало напрочь. Деревня оказалась не только

большой, но и в одну улицу.

– Точно, он упоминал какого-то Джоя, когда первый раз

завалился пьяным, - сообщила Лада, - ещё ржал: как так я не

знаю, что значит это слово.

Джой. Джой. Джой. Колокольным звоном прозвучало в

голове. Машина с личным водителем (круто живут!) уже

отъехала от дома Ника и катила к ближайшему клубу, Лада

решила проверить все в городе, куда могли пускать

несовершеннолетних. А Никита завис, забыв, как дышать.

Вот и произнесено имя, которое не стоило называть. Не

им. Не мысленно. Пульс подскочил до неведомых высот, Никита сглотнул и просипел, надеясь, что ошибся:

– Секундочку… Ты имеешь в виду Сашу Джоя? -

Показалось, прозвучало недостаточно конкретно, и он добавил:

– Который ещё MC Joy?

Лада пожала печами, медленно и нерешительно:

– Не знаю, вроде бы. Тим говорил что-то об МС.

Надежды разбились о камни реальности и Ник…

расхохотался. Так истерично, яростно и дико, что сложился

пополам. Господи, его полгода ломало от воспоминаний об этом

человеке, несколько месяцев зверской обиды, отчаяния, желания