Если можешь - беги

— Часов в девять утра вас устроит? Отлично. Жду!

Выходя от Каратова, Шитов увидел в приемной несколько посетителей. Да, похоже, пятница для Каратова и в самом деле — день загруженный…

Едва Шитов пришел в редакцию, как его позвал к себе Воронов.

— Ну как там у тебя, Женя, дела с «Сахрыбпромом»? — спросил он дружелюбно (отношения у них были вполне свойские). — С Фалеевым встречались?

— Да, конечно.

— А с этим, как его? С Каратовым?

— В общем-то, да…

— Что так неуверенно? Не захотел разговаривать?

— Нет, почему же? И с ним я поговорил…

Странно, что Шитову не хотелось рассказывать Воронову о завтрашней встрече в «Сахинцентре». Но почему? Этого Шитов не знал, но чувствовал: ему не следует говорить о Каратове ничего лишнего. Кажется, назревали какие-то события, в которых ему, Шитову, надлежало играть весьма любопытную роль… Такое уж у него было предчувствие.

— Значит, в понедельник материал будет? — спросил Воронов.

— Да, скорее всего…

— Вот и хорошо. Я скажу Локтееву, чтобы он поставил его на среду, где-нибудь на второй полосе… — Воронов подумал секунду и добавил, как бы между прочим: — Ну, ты там особенно-то с этим «фирмачом», я Каратова имею в виду, не церемоньтесь… Это ж не дело — сахалинских рыбаков из родного здания выгонять! Между прочим, «Сахрыбпрому» недавно сорок лет отмечали, столько известных рыбаков из его стен вышло!.. Ладно, идите, работайте над материалом.

Проводив Шитова, Воронов полистал телефонный справочник и набрал номер Фалеева…

Шитов открыл глаза.

Голова трещала и разламывалась на куски. Сколько они вчера выпили? Граммов по пятьсот на каждого?.. Это надо уметь!

Пошатываясь, Шитов добрался до кухни.

Жена сидела за столом и курила, а Сазонов-старший возился у плиты — готовил завтрак.

— Ну и как себя чцвствуешь, после вчерашнего? — спросила жена с легкой издевкой.

Шитов пожал плечами:

— Да так… А что?

— Ничего. Разборки оставлю до парома… — она взглянула на часы. — Кстати, я звонила в порт: паром уходит в девять, сейчас — без пятнадцати восемь. Пьем чай — и едем.

— Сначала бы не мешало, того… — Шитов потрогал голову. — По пять капель…

— Никаких капель! — отрезала жена. — Нам с тобой еще до Ванино надо добраться, в поезд сесть…

— Все правильно, — усмехнулся Сазонов. — Паром по нашим временам — дело серьезное! На него только трезвым нужно садиться…Помнишь наш вчерашний разговор?

— Что за разговор? — встрепенулась жена. Но Валентин лишь улыбнулся: мол, так, пустяк… И подмигнул Шитову:

— Завтракай уж, чудак! Я картошки нажарил…

Они быстро позавтракали, попрощались и вышли на улицу.

Через полчаса Шитовы были на морском вокзале. Едва они успели взять билеты и прихватить вещи из камеры хранения, как объявили посадку на паром.

Вместе со всеми Шитовы двинулись на «Сахалин-8».

Каюта, где им предстояло болтаться четырнадцать часов, была в самом низу. Не зря она значилась как каюта третьего класса! Едва не скатившись вместе с вещами по крутому трапу, Шитов добрался до каюты и зашел в нее. Десять кресел, расположенных в два ряда… Н-да, комфорт, ничего не скажешь!

— Спать меньше надо, — уколола жена. — Пораньше бы встали, могли бы в четырехместной каюте билеты взять. Ну ничего, как-нибудь доберемся…

— Давай сядем вот здесь, с краю, — предложил Шитов. — Жарко, понимаешь…

— Ну конечно, с краю! А деньги? — шепнула жена. — Нет уж, сядем у самого борта.

— Как хочешь.

Едва Шитовы расположились на своих местах, вошла пожилая пара с маленькой девчонкой — похоже, с внучкой, сели рядом с Шитовым. Потом заглянул какой-то парень, скуластый и приземистый, явно крепко выпивший. Побродил, пошатываясь, по каюте, выбрал место — как раз напротив Шитова, плюхнулся в кресло, тут же склонил голову на бок. А следом зашел и устроился рядом еще один парень, помоложе и трезвый. Достал из кармана газету, принялся разгадывать кроссворд. Пришел мужчина в джинсовой куртке, поудобней устроился в кресле. Наконец, женщина средних лет уселась с самого краю, поставила сумку под ноги. Итого, девять пассажиров в каюте, одно место свободное. Можно ехать…

Крупной дрожью зашелся паром, трижды провыла и захлебнулась сырым сахалинским смогом (угольная пыль наполовину с туманом) отвальная сирена. Шитов взглянул на часы. Половина десятого. Не раньше, чем к полуночи, паром в Ванино придет…

И голова — болит. Эх, пива бы!..

Не зря Шитов встречался с Каратовым! Один бог знает, где директор «Круга» откопал эти данные, но Фалеев выглядел в статье бледно, очень бледно! Убийственней всего были рассуждения Фалеева о Сахалине, задыхающемся без морепродуктов, на фоне экспортных квот на вывоз этих самых рыбопродуктов за рубеж, полученных «Посейдоном» в Управлении Министерства внешних экономических связей (МВЭС)по Сахалинской области.

— За цифры я ручаюсь, — сказал при встрече Каратов. — А чтобы у вас не было никакого сомнения в этом, сходите в МВЭС. Там есть один человек, который как раз и занимается квотированием предприятий-экспортеров… Вот вы у него цифры и проверьте.

— Но ведь и ТОО «Круг», наверное, тоже вывозит рыбу за рубеж? — спросил Шитов.

— Естественно, — последовал ответ. — Мы этого и не скрываем. Но мы и не говорим взахлеб о патриотизме, вот ведь в чем дело!

— Хрен редьки не слаще, — буркнул Шитов.

— Отнюдь! — поправил его Каратов, ничуть не обидевшись. — Согласитесь, что патриотизм — не та монета, на которую можно все покупать, не рискуя быть когда-нибудь схваченным за руку. Тем более, не будем забывать, что тот флот, который мы покупаем по бербоут-чартеру в Америке, в конечном счете будут работать на Сахалине. А что оставит после себя Фалеев? Пройдет несколько лет, и арендуемые им суда попадут под газовый резак… Вот вы о чем напишите! Конечно, я ведь тоже не патриот, если отправляю рыбу за границу, — добавил он, помолчав. — Но я хотя бы даю людям заработать… Вы знаете, сколько я плачу своим рыбакам? В три раза больше, чем Фалеев, Гарц и вся эта компания. В три раза! А сколько денег я перечислил на счет детского дома здесь, в Южном, вы знаете? Нет? А спортивной школе в Холмске? Тоже не в курсе? Пожалуйста, вы можете записать. Хотя я предпочел бы об этом не говорить.

— Почему?

— Наверное, потому, что богат, — неожиданно печально сказал Каратов. — Не думаю, что меня по-настоящему любят в спортивной школе или в детском доме. Да, благодарны… может быть. Но уважения у них ко мне нет, я уверен. Богатых в России не уважают, вот в чем дело!

Нет, хорошая получилась статья. Объективная. По-другому Шитов писать не мог. Иначе бы он не был Шитовым…

«Скандал в благородном семействе» (так называлась статья) появился в среду. А в четверг вернулся из Хабаровска Воронов, решавший какие-то вопросы в КрайТАСС-АПН, и тотчас же вызвал к себе Шитова.

— Я сейчас отругал своего зама Ростовцева, да и Локтееву изрядно досталось, — начал он без обиняков. — Как вы могли, Шитов, давать в газету такую, извините, сомнительную статью?

— Это почему же — сомнительную? — не выдержал Шитов. — Что, она плохо написана?

— Плохо! — выкрикнул Воронов. — Оплевали уважаемого человека, старейшего нашего рыбака…

— Вы сказали — старейшего? — хмыкнул Шитов. — Насколько мне известно, Фалеев всего года три как занимается рыбным промыслом.

Впрочем, Воронов и сам понял, что насчет «старейшего» — хлебнул лишку, и тут же поправился: