Если он грешен

Эштон поднес к губам ее руку.

— Не беспокойся, я никому ничего не скажу. Но Делмару надо об этом сообщить. Он может применить свой дар неосознанно и тем самым выдать себя.

Пенелопа кивнула, подумав о том, что Эштон словно прочитал ее мысли.

— Да, я с тобой согласна. Так я могу ехать с вами? — Эштон молчал, и она добавила: — Поверь, я ничем вам не помешаю. Но я непременно должна поехать к миссис Крэтчитт.

Эштон со вздохом кивнул:

— Ладно, хорошо. Но только при одном условии: оказавшись на месте, ты никуда не станешь совать нос до тех пор, пока я не скажу, что ты можешь к нам присоединиться.

— О, спасибо тебе, Эштон! Я клянусь, что не сделаю ни шага без твоего разрешения.

Эштон обнял ее и поцеловал. И тотчас же прорвалась безумная, безудержная страсть, туманившая сознание. Он едва успел познать сладость ее желания, когда ранение и болезнь Пенелопы внезапно лишили его этой радости. Эштон ужасно изголодался по ней, изголодался по ее нежности, и сейчас он не смог бы с собой совладать, если бы Пенелопа внезапно не оттолкнула его.

— Кажется, кто-то пришел, — сказала она, пытаясь подняться.

«Когда же я успел опрокинуть ее на спину?» — промелькнуло у виконта. Прошло несколько секунд, прежде чем до него дошел смысл ее слов. Он тут же выпрямился и принялся приводить в порядок одежду. Краем глаза он заметил, что Пенелопа занята тем же. Ему было стыдно из-за того, что он едва не взял ее прямо в гостиной, на кушетке. И при этом — о ужас! — он очень жалел о том, что не овладел ею. «Что же со мной происходит?» — спрашивал себя виконт. На этот вопрос Эштон не мог бы ответить, но точно знал, что сам себя не узнает.

Внезапно из вестибюля донесся знакомый — слишком уж знакомый! — голос с неприятными визгливыми нотками, и Эштон похолодел. Разумеется, испугался он не за себя, а за Пенелопу. Было совершенно очевидно: разгневанная отсутствием жениха, Кларисса приступила к решительным действиям. Обиды ее множились с каждым пропущенным по его вине балом, с каждым званым ужином, с каждым представлением в опере. Не способствовал улучшению ее настроения и тот факт, что Эштон оказался прав в отношении ее брата: Чарлз без обиняков заявил сестре, что не даст согласия на расторжение помолвки ни при каких обстоятельствах. Зная Клариссу, виконт опасался, что его невеста, лишенная возможности поквитаться с женихом, манкирующим своими обязанностями, и братом, против которого она была бессильна, захочет сорвать злость на безответной Пенелопе. Но Пенелопа, как выяснилось, владела собой гораздо лучше, чем он. Она ласково погладила его по руке и, ободряюще улыбнувшись, тихо сказала:

— Не переживай, Эштон. Главное — не дать Клариссе закатить скандал и по возможности удержать ее в рамках приличий, что, конечно же, будет нелегко. Но мне кажется, Кларисса не станет заходить слишком уж далеко. Ведь она все еще надеется в скором времени стать виконтессой, а потом, возможно, и герцогиней. Поверь мне, она не расторгнет помолвку, даже если застанет тебя в постели с тремя женщинами сразу.

Эштон рассмеялся, хотя его неприятно удивил тот факт, что Пенелопа так спокойно относится к мысли о том, что он вскоре женится на ее сводной сестре. Разумеется, Пенелопа прекрасно знала, что под давлением обстоятельств он был вынужден искать брака с богатой невестой, и все же ему хотелось бы, чтобы эта женщина питала к нему чувство более глубокое, чем просто страсть.

Переступив порог гостиной, Кларисса воскликнула:

— Так вот вы где! Резвитесь с моей сводной сестрой!

— Он вовсе не резвится, что бы ты под этим ни подразумевала, — сказала Пенелопа.

— Конечно, нет, — с жизнерадостной улыбкой заявил Септимус, вошедший в гостиную со стопкой книг, одна из которых по виду напоминала гроссбух. — Виконт пришел обсудить со мной кое-какие цифры.

Кларисса, брезгливо поморщившись, посмотрела на молодого человека:

— Цифры?..

Септимус снова улыбнулся и кивнул:

— Совершенно верно. Это такие маленькие значки, которые пишутся в столбик, а затем складываются, чтобы можно было проверить, способен ли человек платить по счетам. Я понятно выражаюсь?

— Чего вы хотите, Кларисса? — спросил Эштон, когда почувствовал, что может говорить без смеха. — И как вы узнали, где меня найти?

— Я следила за вами. Только не делайте вид, что вас это раздражает или оскорбляет. У меня есть на это право. Потому что вы мой жених. Вы обязаны ухаживать за мной и всюду меня сопровождать. Но вы не делаете ни того ни другого. Вы слышали, о чем шепчутся люди? Всякий раз, когда я вынуждена появляться на публике без жениха, я становлюсь объектом насмешек, и с каждым разом эти насмешки становятся все более унизительными.

— Тогда вам, возможно, следовало бы заблаговременно сообщать мне, куда бы вам хотелось пойти. То есть до того, как принимать приглашения. — Эштон видел, как Кларисса согнула свои наманикюренные пальчики, словно хотела выцарапать ему глаза. — А сейчас, миледи, мне необходимо разобраться со своими финансами и решить, какие долги оплатить и какие из поместий привести в порядок. И еще я должен подумать о том, как не истратить все средства, которые вы готовы предоставить мне в качестве приданого.

— Что вы хотите этим сказать? Ведь Чарлз выкупил большую часть ваших векселей. Как только мы поженимся, он сочтет их оплаченными.

— Это он вам так сказал? — Эштону не пришлось прикладывать много усилий для того, чтобы придать своему смеху нотку горечи. — О нет, моя дорогая. Вновь с прискорбием вынужден констатировать, что вы не прочли тот документ, под которым поставили подпись. Я получаю ваше приданое и возвращаю вашему брату долг по векселям моего отца. Чарлз нашел очень хитрый способ раздобыть вам мужа и при этом не потерять много денег. Умно. Вероломно, но умно.

Ошеломленная словами Эштона, Кларисса замерла и простояла так не меньше минуты. Потом молча покачала головой и принялась расхаживать по комнате, бормоча ругательства и обвиняя всех мужчин в вероломстве. Пенелопе на мгновение стало даже жалко легковерную Клариссу. И все же Кларисса должна была бы понимать, что представляет собой ее брат. И ей следовало предвидеть возможность предательства с его стороны.

Кларисса по-прежнему ходила из угла в угол, и Пенелопа, покосившись на нее, проговорила:

— Будь осторожна, ты сейчас едва не прошла сквозь миссис Петтибоун.

Кларисса остановилась так резко, что споткнулась и едва не упала. Осмотревшись, она уставилась на сводную сестру и воскликнула:

— Все, довольно! Больше не желаю ничего слышать о призраках! А тебе я советую образумиться, не то ты скоро сама к ним присоединишься! — Она повернулась к Эштону и прошипела: — И вам тоже советую проявить благоразумие. Хватит выставлять меня на посмешище. Скоро моему терпению придет конец, и тогда и вам не поздоровится. — Кларисса вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.