Если спросишь, где я: Рассказы

В гостиной стояли обеденный стол, диванчик, мягкое кресло и телевизор на журнальном столике. За электричество платил не он, и даже сам телевизор был хозяйский, так что он часто оставлял его включенным на целые сутки. Но звук он включал, только если начиналось что-то интересное. Телефона не было; но для него это не было минусом. Ему не хотелось телефона. В спальне стояли двуспальная кровать, тумбочка, комод; при спальне была ванная.

В тот единственный раз, когда к нему пришла Инес, было одиннадцать утра. Он уже две недели как переехал и все думал, заглянет она или нет. Но при этом он пытался бросить пить, и поэтому был скорее рад, что один. Он дал это понять вполне ясно — ему нужнее всего остаться одному. В тот день, когда она пришла, он лежал на диване в пижаме и бил себя кулаком в правый висок. Прежде чем ударить в очередной раз, он услышал снизу, с площадки, голоса. Он узнал голос жены. Звук его был похож на ропот далекой толпы, но он понял, что это Инес и что пришла она не просто так. Он еще раз ткнул кулаком в висок и встал с дивана.

Проснувшись этим утром, он обнаружил, что правое ухо забито серой. Все звуки стали неотчетливыми, и он словно утратил чувство равновесия. Весь последний час он пролежал на диване, то отчаянно трудясь над оглохшим ухом, то колотя себя по голове. Время от времени он массировал ушной хрящ или дергал за мочку. А потом снова яростно рылся мизинцем в глубине уха и раскрывал рот, как будто зевая. Он испробовал все, что только мог придумать, и уже был близок к отчаянию. Голоса внизу прервали свое бормотание. Он крепко стукнул по голове и допил стакан шампанского. Выключил телевизор, поставил стакан в раковину. Взял с сушки бутылку из-под шампанского, перенес ее в ванную и поставил под унитаз. И тогда пошел открывать дверь.

— Привет, Ллойд, — сказала Инес. Она не улыбнулась. Она стояла в проеме в ярком весеннем наряде. Раньше он не видел этого платья. Она держала холщовую сумочку с пришитыми с обеих сторон подсолнухами. Этой сумочки он тоже раньше не видел.

— Не думала, что ты меня услышишь, — сказала она. — Думала, ты ушел или еще что-нибудь. Но эта женщина внизу — как ее звать? Миссис Мэтьюз? — она сказала, ты у себя.

— Я тебя слышал, — ответил Ллойд. — Но еле-еле. — Он подтянул пижаму и провел рукой по волосам. — Вообще-то, я в жутком состоянии. Проходи.

— Уже одиннадцать часов, — сказала она. Вошла в комнату и захлопнула за собой дверь. Она вела себя так, словно не услышала его слов. Может быть, и в самом деле не услышала.

— Я знаю, который час, — сказал он. — Я уже давно встал. Я встал в восемь утра. Я уже посмотрел кусок «Этого дня». Но сейчас я просто рехнусь из-за одной вещи. У меня ухо забилось. Такое уже было, помнишь? Мы жили еще у китайской кулинарии. Где дети нашли того бульдога с обрывком цепи. Мне пришлось пойти к доктору и промыть уши. Конечно, ты помнишь. Ты меня отвезла, и мы еще долго ждали. Так вот, сейчас то же самое. То есть так же плохо. Только теперь я не могу пойти к доктору. Потому что у меня нет доктора. Я сейчас свихнусь, Инес. Я готов отрубить себе голову.

Он сел на один конец дивана, а она села на другой. Но диван был маленький, и они все равно оказались близко друг к другу. Они сидели так близко, что он мог бы, протянув руку, дотронуться до ее колена. Но он не дотронулся. Она оглядела комнату и снова уставилась на него. Он знал, что небрит и нечесан. Но она была его женой и знала о нем все, что только можно было знать.

— Чем ты уже пробовал? — спросила она. Она раскрыла сумочку и вынула сигарету. — Я имею в виду, какими средствами?

— Что ты сказала? — Он повернулся к ней левым ухом. — Инес, клянусь, я не преувеличиваю. Я говорю как будто внутри бочки. В голове гремит. И слышу я тоже плохо. Твои слова до меня доходят как по водопроводу.

— У тебя есть ватные палочки или растительное масло?

— Голубушка, мне не до шуток, — сказал он. — Нет у меня никаких палочек и никакого масла.

— Если бы у нас было масло, я бы его подогрела и накапала тебе в ухо. Моя мать так делала, — сказала она. — Там бы внутри все размягчилось.

Он потряс головой. Казалось, в голове плещет какая-то жидкость. Такое же чувство было, когда он плавал в городском бассейне и выныривал с ушами, полными воды. Но тогда вытряхнуть воду было нетрудно. Нужно было только набрать полные легкие воздуха, закрыть рот и зажать нос. После этого он надувал щеки так, что воздух давил на уши изнутри. В ушах хлопало, и несколько секунд он наслаждался тем, как вода вытекает из ушей и капает на плечи. И тогда он выпрыгивал из бассейна.

Инес докурила сигарету.

— Ллойд, нам есть о чем поговорить. Но боюсь, придется все делать по порядку. Садись на стул. Не на этот стул, а который в кухне! Там мы сможем немного прояснить ситуацию.

Он снова стукнул себя по голове. Потом сел на стул. Она подошла и встала сзади. Потрогала его волосы. Потом убрала ему волосы с ушей. Он потянулся к ее руке, но она ее отдернула.

— В каком, ты говоришь, ухе? — спросила она.

— В правом, — ответил он. — В правом ухе.

— Во-первых, — сказала она, — сиди вот так и не двигайся. Я найду шпильку и салфетку. Попробую забраться туда. Может быть, все и получится.

Он встревожился при мысли, что она засунет ему в ухо шпильку. Он сказал ей об этом.

— Что? — переспросила она. — Господи, я тоже тебя не слышу. Может, это заразно.

— Когда я был маленьким, в школе, — сказал Ллойд, — у нас были уроки здоровья. Их вела медсестра. И она говорила, чтобы ничего меньше, чем локоть, мы никогда в ухо не совали.

Он смутно помнил плакат с подробной схемой уха, со сложной системой каналов, проходов и стенок.

— Конкретно с такой проблемой твоя медсестра не сталкивалась, — сказала Инес. — В общем, надо попробовать хоть что-нибудь. Сперва попробуем это. Не выйдет одно, попробуем другое. Жизнь так ведь и устроена, правда?

— Ты на что-то намекаешь? — спросил Ллойд.

— Я ни на что не намекаю. Но ты волен думать что тебе угодно. Это же свободная страна, — сказала она. — Так, теперь я подготовлю все что нужно, а ты сиди тут.

Она порылась в сумочке, но не нашла того, что искала. Она вывернула сумочку на диван.

— Ни единой шпильки, — сказала она. — Черт.

Но эти слова она словно говорила из другой комнаты. Даже словно он только воображал, что она их говорит. Когда-то, очень давно, они чувствовали, что телепатически читают мысли друг друга. Они могли друг за друга заканчивать фразы.

Она достала маникюрные ножницы, повозилась с ними минуту, и он увидел, что инструмент раздвоился у нее в руках. Теперь из ножниц торчала пилка. Словно она держала в руке небольшой кинжальчик.

— Вот это ты хочешь сунуть мне в ухо? — спросил он.

— А у тебя есть другие идеи? — сказала она. — Или это, или уж не знаю что. Может, у тебя есть карандаш? Или штопор где-нибудь завалялся? — сказала она и засмеялась. — Не бойся, Ллойд, я тебя не пораню. Я же сказала, что буду очень осторожна. Просто оставайся на месте, а я поищу салфетку и сделаю тампон.