Если твоя мама

Я с облегчением поняла, что родительница не сошла с ума, а опять издевается, используя шуточки из книг Гудкайнда. И вообще нужно было бы высказать ей, кто она есть, но тут вмешалась продавщица, отлично слышавшая наш разговор.

— Не знаю, что за шим, но у нас лучшая свежая курица! — возмутилась женщина.

Ой, вот это было очень зря, поняла я, когда лицо мамы изменилось. Нет, она не нацепила опять эту маску Исповедницы, просто в ее глазах буквально горело, как души в Подземном Мире, желание, нет, даже потребность над кем-нибудь поиздеваться. А поскольку издеваться надо мной маме давно еще наскучило, ее пылающий взор остановился на продавщицы. Та поежилась, хотя совершенно не представляла, что сейчас будет.

— Скажите, как звали эту курицу? — спросила она приторно-сладким голосом, таким, что ясно было — замышляла эта женщина очередную гадость.

— Что? — Продавщица подумала, что ослышалась. — Откуда мне знать?

— А если это Клара? — встрепенулась мама.

Сказано это было так, будто женщина за прилавком самолично свернула бедной несушке шею. Я бы схватилась за голову, конечно, но просто безразлично смотрела, как стремительно краснеет от ненастоящей злобы родительница, она и такое умела.

— Может, и Клара, чего вы ко мне прицепились? — вышла из себя продавщица.

Бедная, бедная женщина, она была еще так молода… Мне было почти жаль ее, когда после последней фразы несчастной мама начала плести что-то о великой курице волшебника первого ранга. Плела мама вдохновенно, явно отрываясь за долгое молчание о судьбе бедной птицы. Глаза продавщицы медленно лезли на лоб, она бледнела, краснела, зеленела даже, кажется.

Потом мне это представление надоело, и ладно, что больше покупателей в магазине не было, просто хотелось побыстрее добраться до дивана.

— Я доложу об этому волшебнику Зеддикусу З’ул Зорандеру! — распалялась мама

— Давайте просто бифштексы возьмем? — вздохнула я.

Родительница как раз набирала в грудь воздух для новой тирады, но после моих слов прямо-таки подавилась речью. Я с чисто профессиональным интересом наблюдала за тем, как она кашляет, а потом сипло выдавливает:

— А давайте.

Удивленная такому резкому повороту продавщица медленно кивнула и принялась накладывать требуемое. Мама наблюдала за офигевающей женщиной с какой-то садисткой улыбкой на лице.

— А еще мясо Бурундучку, — скомандовала она.

Продавщица уже просто смирилась с тем, что в мозгах моей мамули произошел некий сбой. На самом же деле Бурундуком родительница называла нашего пса, в честь питомцев Морд-Сит.

Это было еще ничего, однажды мама, задумавшись о чем-то, потребовала печень шадрина, а когда поняла, что сморозила нечто совсем не то, принялась в красках описывать неизвестного науке зверя. В конце недели по району поползли слухи о каком-то новом афродизиаке.

Когда мясо отправилось в тележку, и мы отошли подальше, я все-таки не выдержала и спросила:

— И что за бред ты несла про куриц?

— «Не ищи смысла у Волшебника, тем более, у голодного Волшебника»! — радостно процитировала мама.

Эта фраза очень скоро станет девизом всей ее жизни, подозревала я. Ибо все свои действия родительница так и оправдывала.

— Ты уж определись, волшебник ты или Исповедница, — проворчала я, катя дальше тележку.

Мама ничего не ответила, она выбирала молоко, а я незаметно шмыгнула к холодильнику с сыром. Сыр эта женщина искренне ненавидела еще до чтения книг, хотя, нам с отцом иногда казалось, она родилась уже с циклом «Меч Истины» в голове. Я справедливо решила, что на кассе, когда обнаружиться головка сыра, мама не будет устраивать скандал.

Но мне не повезло, я вдруг поняла, все это время родительница пристально за мной наблюдала.

— Окей, Гугл, — скомандовала она. — Уроки воспитания детей от госпожи Денны.

— Бли-ин, — простонала я.

Мою маму надо обязательно клонировать и создать целую армию правиламипришибленных, всех врагов победим, ибо они выгрызут мозги у всех врагов. Я так живо представила себе эту картину, что содрогнулась.

— Нет, тебе надо лечиться, — усмехнулась я.

— Я совершенно здорова, — закатила глаза мама.

Ну конечно, человек, несколько раз в день повторяющий клятву дому Ралов, тянет как минимум на помешанного. Сколько раз я твердила ей, что Сноходцев не бывает, мама все упрямо бубнила присягу лорду Ралу. А еще родительница любила, задумавшись, рисовать эмблему вышеупомянутого дома или благодать на первой попавшейся бумаге.

Мама цапнула с полки чай «Ричард», единственный, который мы пили.

— Суп будем готовить на завтра? — спросила я.

— Конечно, пряный суп! — воодушевилась родительница.

Я привычно скривилась, вспомнив первый мамин опыт с готовкой этого самого супа. Не спорю, у Кэлен могло получаться неплохо, но суп этой женщины был совершенно несъедобен, слишком много перца туда она засунула. Повторения банкета я всегда боялась и старалась лишний раз не напоминать.

— Да ну его, суп! Но меня больше интересует, что мы будем есть на завтрак, — отвлекла меня мама. — Может, яиц купить?

— Младенцем завтракать будешь, как твой обожаемый Даркен, — отмахнулась я, все еще вспоминая злосчастный суп. Вот, теперь моя очередь издеваться!

— Но яичница… — попыталась возразить она.

— А вдруг это яйца курицы-что-не-курица? — сделала страшные глаза я.

На самом деле я просто знала, что в холодильнике лежит еще пять яиц точно, а я просто хотела тоже помучить маму. Она бы с легкостью взяла еще одну пачку прямо у меня из-под носа, но нерешительно стояла, поглядывая на яйца и, видимо, начиная вспоминать, что они у нас есть.

— Злая ты, — наконец сказала она обиженно. — Ну чистой воды сестра Тьмы!

Сравнение мне не очень понравилось, надо сказать. Особенно если вспомнить, как этими сестрами Тьмы становились… Как мама могла обо мне такое подумать?

— Я — Владыка Подземного мира, что уж там мелочиться! — улыбнулась я.

— Всегда подозревала, — призналась родительница. — Ну ладно, пошли на кассу, порождение Тьмы.

Я усмехнулась и с готовностью покатила тележку с едой к кассе, все еще мечтая о диване. Сейчас, моя прелесть, еще немногожечко!

— Ой, — вдруг мама остановилась, как вкопанная. — Хурму забыла!

Я была готова закопать ее прямо тут, если бы не кафельный пол. Началось, вспомнила мама про этот проклятый фрукт.