Если ты простишь

Я думал, что стал привыкать к расставанию с женой, но сегодня, когда я услышал, как она пришла домой, словно просто ненадолго выходила за хлебом, стало нестерпимо больно…

Ты — седеющий сорокапятилетний мужик, тебе самому пора Деда Мороза играть и «исполнять» желания, а ты стоишь и, как маленький ребёнок, мечтаешь о чуде?

Да.

Так захотелось просто забыть всё, как по волшебству, и пустить Лиду домой.

Навсегда.

— Пап, ты чего? — раздался негромкий голос Ариши, подкравшейся ко мне сзади.

— Да ничего, открой сама, мне надо отойти… — пробурчал я, надеясь, что дочка не заметит слёз в моих глазах, и прошмыгнул мимо неё в сторону ванной.

Боль душевная — коварная штука. Никогда не знаешь, за каким поворотом она тебя поджидает. И чем больше ты уверен, что она осталась позади и никогда не вернётся с прежней силой, тем выше вероятность встретиться с ней вновь и узнать жестокую правду — оказывается, по-настоящему больно тебе ещё не было и всё только впереди.

Я же говорю, коварная штука.

70

Лида

Если бы не занятия с психологом, я бы не осмелилась прийти за пару дней до Нового года к Вадиму и Аришке. Возвращаться в нашу квартиру, которую я продолжала называть домом в своих мыслях, — нет, невыносимо, невозможно. Но три сеанса с Натальей Ивановной словно что-то во мне переломили… И я поняла, что в любом случае должна это сделать. Неважно, смогу я в итоге вернуться сюда или не смогу, — жить дальше всё равно нужно. Так или иначе. И учиться смотреть в глаза не только своим страхам, но и неизбежному поражению.

Я всего лишь хотела поздравить их обоих с Новым годом, только и всего. Купила подарки, договорилась с Аришкой и Вадимом, что зайду — причём не сказала зачем, но они и не спрашивали, — и поднялась наверх.

Пока мы были вместе, всегда дарили друг другу подарки. По правде говоря, когда я жила с бабушкой и мамой, такой традиции я толком и не знала — ну, только из книг или фильмов. Мне перестали дарить подарки на Новый год очень рано, аргументируя это тем, что я уже большая, а день рождения… Это всегда был для меня слишком больной и совсем не праздничный праздник. И вместо подарков мы с мамой покупали торт. Это был единственный мой подарок, но больше мне ничего и не хотелось.

Потом в моей жизни появился Вадим, и всё изменилось.

Муж вырос в любящей семье. Да, она была неполной, его отец рано умер, но мама с бабушкой постарались компенсировать ему всё, что могли. И Вадим, в отличие от меня, знал толк и в семейных праздниках, и в подарках, и в поздравлениях.

Я помню наш первый совместный Новый год. Я тогда только переехала жить к Вадиму — это случилось сразу после того, как я приняла предложение выйти за него замуж, — и мне было безумно неловко и странно, что я, никому не нужная беременная студентка, нахожусь не одна в старой бабушкиной квартире, а вместе с Вадимом. И, разумеется, я не подумала ни о каких новогодних подарках.

А вот он — подумал. Обо всём. Заставил меня наряжать вместе с ним ёлку, потом потащил в магазин за покупками, усадил вместе рубить салаты и мариновать мясо для запекания, при этом разговаривая со мной обо всём и ни о чём. Он отвлекал меня от уныния, и с успехом — к полуночи я даже развеселилась, начала смеяться над историями Вадима и надела себе на голову блестящий новогодний колпак. Вадим же щеголял в красной шапке Санта-Клауса со здоровенным белым помпоном на конце и казался мне в ней таким смешным, что я не могла не улыбаться, когда смотрела на него.

А наутро я обнаружила под ёлкой подарок: аккуратно упакованную в ярко-синюю обёрточную бумагу коробку. Хотя нет, вру — подарков было два. Второй висел за ёлкой, на стене: ярко-алый шерстяной носок с оленями оказался заполнен шоколадными конфетами. А в коробке, когда я её распаковала, обнаружился дорогущий мобильный телефон. Именно такой, о каком я мечтала. Я даже не заметила, когда Вадим успел меня об этом спросить и когда я успела ответить…

Я была удивлена до глубины души. Не ожидала ничего подобного. И смутилась, что сама умудрилась не подумать ни о каких подарках. Не потому что мне не хотелось ничего дарить Вадиму — совсем даже наоборот, хотелось! Но поняла я это, только когда увидела под ёлкой свой подарок. Мне ведь давно никто ничего не дарил на Новый год, и я почти забыла, как это бывает.

Я помню, как, запинаясь, извинялась перед Вадимом, что ничего ему не приготовила, а он смотрел на меня и улыбался. И делал это настолько ласково, что я непроизвольно смущалась и опускала глаза, ощущая, как горят щёки…

Господи, какими же невероятно душевными были для меня сейчас эти воспоминания… И как же было горько осознавать, что я разрушила всё собственными руками.

После того самого первого Нового года я больше не пропускала ни одного праздника — всегда делала Вадиму, а потом и Аришке, хорошие подарки, причём выбирала внимательно и вдумчиво. Я аккуратно расспрашивала мужа, о чём он мечтает, стараясь, чтобы он ни о чём не догадался, — правда, мне это редко удавалось, в хитрости я не сильна, — или просила сделать это Аришку. Но подобное мы практиковали только последние пару лет. Вот и сейчас так было — я попросила дочку осторожно вызнать, что на Новый год хочет папа. И Ариша справилась с заданием на пять с плюсом.

Теперь бы ещё мне не подкачать…

71

Лида

Прежде чем позвонить в дверь, я стояла перед ней несколько минут, собираясь с духом. Почти как тогда, в тот день, когда вернулась сюда после своего предательства. Только теперь чувства были совсем иными. И дело не только в отчаянии, которое я сейчас не ощущала, — его место, пожалуй, заняло смирение, — но и в желании отвечать за собственные поступки. Тогда я этого не хотела, теперь — да, хотела. Потому что поступки бывают разными — не только плохими, но и хорошими. За плохой поступок я уже почти ответила, потеряв всё, что имела, — значит, настала пора хороших.

К моему удивлению, дверь открыл не Вадим, а Аришка. Отчего-то очень довольная, даже почти сияющая.

— Папа в ванную пошёл, — сообщила она мне шёпотом — как будто в этом было что-то необычное. — Проходи, мам!

Разуваясь, я на мгновение подумала — не переоценила ли я собственные силы? Мне было почти физически больно находиться сейчас здесь. Хотелось зажмуриться — со всех сторон меня обступали воспоминания, от них было никуда не деться, даже если задрать голову и посмотреть в потолок. Каждый уголок в этой квартире был полон моим прошлым, но теперь оно звенело горьким счастьем и вовсе не воспринималось клеткой.

Как Вадим здесь живёт?.. Без меня?.. Неужели ему настолько всё равно?..

— Привет, — раздался позади меня его голос, и я вздрогнула, едва не уронив куртку, которую как раз пыталась повесить в шкаф. — Чай или кофе будешь?

Я знаю — он предложил просто из вежливости. Вадим не так воспитан, чтобы просто стоять и ждать, когда я соизволю сообщить, а зачем, собственно, пришла. И я собиралась отказаться, разумеется, но…

— Конечно мы с мамой будем чай! — вмешалась Аришка. — И не только чай, но и кое-что ещё. Да, мам?